– Уверена, – процедила в ответ, перестав мять ногу, вскинула на него взгляд. – Скоро я буду в порядке. Уже легче. Никит, не надо лед, – ахнула я, когда муж вернулся с кусочками льда, завернутыми в полотенце, уселся на диван и устроил ногу на своих коленях, прикладывая к ней импровизированный компресс.

Боже, что он делает? На глазах Ветрова устроил мне тут медобслуживание по высшему разряду. И ничего его не смущает. Вот только юбка у меня узкая, и мне пришлось извернуться, чтобы сесть подобающе уверенной в себе бизнес-вумен.

Бойся своих желаний, как говорится. Хотела предстать перед Ветровым холодной леди, а по итогу сижу враскорячку с ногой, закинутой на колени мужа. Та еще картина маслом.

– Пойду сварю кофе, – пробормотал Ветров, покидая приемную.

Краснота начала немного спадать с лица, когда он ушел. Вздох облегчения выдал меня с головой. К счастью, муж интерпретировал его по-своему. Пока мне везло. Но не стоит думать, что будет всегда, и терять бдительность.

– Как нога? – поинтересовался Никита, отнимая сверток со льдом от лодыжки, чем я воспользовалась, чтобы встать. Отряхнула юбку.

– Нормально всё, Никит, спасибо. Я работать пойду.

– Давай, – встал он тоже, подав мне компресс, – я обещал зайти к Симонову с утра, потом работать буду. Ты дай Ветрову папку по контрагентам, он спрашивал, хорошо? Если, конечно, ходить сможешь.

– Могу, конечно могу, – поморщилась я, не желая, чтобы мы возвращались к теме моего падения и боли в ноге. Суета вокруг меня утомила.

Когда я подошла к кухне, Ветров как раз выходил оттуда с чашкой ароматного кофе в руке. Видимо, сделал себе кофе и предпочел выпить его в кабинете. Мы столкнулись в дверях, и я задрала голову, чтобы посмотреть Архипу в глаза. Я уже и позабыла, какой он высокий.

– Никита Савельевич просил принести вам папку с документами, – официально сказала я ему, на что он кивнул и пропустил меня внутрь кухни, а сам пошел в сторону кабинета. Я прошла к раковине и выбросила в нее лед, завернутый в полотенце, его же повесила сушиться. Отряхнула руки и вышла из кухни, решив взять со своего стола папку для Ветрова.

Но меня отвлек звонок, на который пришлось ответить, и только после этого я взяла в руки папку и подошла к кабинету.

Дверь была приоткрыта, я шагнула к ней и взялась за ручку, но была остановлена голосом Ветрова. Он говорил по телефону. Не знаю, почему застыла на месте, зачем подслушивала его телефонный разговор. Меня вдруг одолело настолько нестерпимое любопытство, что я стояла как мышка, навострив уши. Рискуя быть замеченной.

Говорил он, судя по всему, не с деловым партнером. Разговор был не официальный, скорее, домашний. Так говорят с близким человеком. Судя по всему, Ветров беседовал со своей женой.

– Да, на работе… Поел, всё хорошо… В порядке. А ты как? Как анализы? Хорошие? Ну прекрасно… А как наш малыш? Толкается уже… Да? Так и знал, что футболистом наш сын будет. Чемпионом.

Архип мягко рассмеялся, в его голосе появились теплые нотки, когда он говорил о ребенке.

– Ладно, Дин, я работать пойду. Пока.

Дин? Он говорит с Диной? Дина – его жена? Моя сводная сестра?

11.

Я не могла поверить в то, что слышу. Не могла даже вдохнуть, грудь словно стянули тугие путы и резали ее на кусочки. Всё стояла и пыталась осознать то, что никак не могла принять ни разумом, ни сердцем.

Ветров женился на Дине, и она ждет от него ребенка.

Более того, их ребенок желанен, если судить по тону Архипа. Он уже любит своего ребенка. И осознание этого терзало меня и рвало душу в клочья.

Да, я понимала, что Архип и не обязан был меня помнить. Он ещё тогда расстался со мной из-за Дины, с ней и вместе до сих пор. Она родит ему ребёнка как законная жена – что же тут удивительного? Ничего. Но отчего же мне тогда так невыносимо больно, словно я окончательно потеряла что-то своё?

Ведь я думала, что смирилась, что поболело и прошло, что я перелистнула эту страницу романа о несчастливой первой любви и жестоком предательстве…

Но мне только показалось.

Едва он вернулся, как чувства накрыли меня с головой, словно он никуда не исчезал из моей жизни.

Конечно, я не покажу этого и не позволю им выйти наружу. Я хочу быть со своим мужем, хочу любить только его, но наедине с собой я лгать не стану – у меня остались чувства к Ветрову.

И это тяжело. Я словно призрака люблю. Этот мужчина мне никто, он чужой, он плохой, он женат и у него скоро появится ребёнок от реально любимой им женщины. Какое я имею право испытывать что-то к нему и ои унижать этим своего мужа, который никогда ни словом, ни делом меня не обидел?

Но куда же деть свои чувства я просто не знала.

Уповала лишь на то, что Ветров скоро уедет, и все успокоится. Я снова всё забуду и наши отношения с Никитой наладятся. Он всего этого не заслуживает…

К тому же, я не вправе обижаться на Архипа. Я и сама вышла замуж за другого, да только в глубине души не смогла проститься со своей любовью, с первой, с такой больной любовью, которую я испытывала к Ветрову. И сейчас его слова вновь причиняли мне боль.

На губах вдруг появилась соленая влага, и я даже не сразу поняла, что случилось. Смахнула каплю рукой. Почувствовала, что всё щеки мокрые. Я плакала, услышав такие горькие для себя слова. Снова проливала слезы из-за Архипа Ветрова. Даже спустя пять лет я способна испытывать боль из-за него.

Дина – жена Архипа. Он женился на ней, он ее выбрал, несмотря на все сказанные им слова любви мне.

Предпочел ее.

Почему-то я всё же надеялась, что он не исполнил сказанного мне больше пяти лет назад, в момент, когда бросил меня и воткнул мне в сердце нож. Но нет, всё было так, как он и говорил тогда…

Так тому и быть.

Я должна взять себя в руки и всё выкинуть из головы.

Получилось же у меня один раз, получится и ещё раз.

Неприятность эту мы переживём!

Но сначала мне бы усмирить эти слёзы, что не слушая меня бежали и бежали по щекам.

Я забыла про папку, про работу, про всё забыла. Отошла от двери и, положив папку на стол, остановилась у окна. Перед глазами стояла мутная пелена. Первый рабочий день с Ветровым еще даже не начался, а я уже рыдаю из-за него и ощущаю себя преданной. И как я буду с ним дальше себя вести и показывать выдержку? Мне кажется, я пополам раскалываюсь и не могу даже толком дышать и говорить!

– Кристина? – услышала я голос позади и вздрогнула.

Медленно обернулась, быстро стирая слезы.

На меня смотрел Архип. Он так тихо подошёл, или я так сильно погрузилась в свои мысли, что даже не услышала, как он встал рядом. Синие глаза, которые я так долго не могла забыть, внимательно изучали моё лицо. Конечно, Архип сразу понял, что я плакала. Он заботливо поинтересовался:

– Нога болит? Так сильно ударилась?

Мне захотелось завыть в ответ как одинокий волк на Луну в ночи в лесу.

Да какая нога, Ветров? Лучше бы нога, это было бы куда проще пережить и вылечить. А моя болезнь, кажется, не лечится… Ни временем, ни чем-то крепче…

“Сердце ты мне снова разбил… Причем кувалдой,” – хотелось сказать мне, но я сдержалась.

Ни к чему ворошить прошлое. Это не нужно ни ему, ни мне, ни тем более нашим супругам.

И говорил Архип еще так по-доброму, очень по личному, не как с обычной сотрудницей, я же улавливала его тон.

Зачем?

Зачем ты вообще сюда явился и нарушил мой мир, который я с таким трудом выстроила?

Я же не верила в любовь больше и похоронила себя. Посвятила себя только сыну – памятнику моей несчастливой любви.

Лишь Никита смог меня расшевелить, вернуть к жизни. Я снова захотела быть любимой, захотела семьи… И теперь всё это просто так рухнет?

Из-за него?

Никогда я этого не допущу.

Нам просто надо поменьше общаться с Ветровым, и как можно суше.

– Всё в порядке, – ответила как можно более спокойно, насколько позволяла моя выдержка. – Извините, я сейчас приду в себя. Расклеилась тут на рабочем месте…

– Давайте я вам чая принесу, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

Он усадил меня на диван и отошел в кухню, загремел чашками.

Такими темпами мы за работу не примемся. То мне ногу баюкает муж, то Ветров чай приносит. Пора себя в руки брать, Кристина. К возвращению Ветрова с подносом в руках я пришла в себя и даже смогла ему улыбнуться. Приняла кружку из его рук и поблагодарила.

– Спасибо. Не стоило обо мне так беспокоиться… Это я вам должна чай носить, а не наоборот.

– Оставьте, Кристина. Так что у вас случилось? – спросил он, присаживаясь рядом и заглядывая мне в глаза.

12.

– Простите, Архип Олегович, но я считаю этот разговор…неуместным, – произнесла я, смело встречая его взгляд.

Неужели он правда рассчитывал на откровения?

Для этого у меня есть муж.

И он – не ты.

Он едва заметно отшатнулся, глаза сузились, скулы напряглись. Ответ ему мой явно не пришелся по душе. И тон не понравился. А на что он, собственно, надеялся? Откровенничать с ним я не готова, тем более что моя душевная боль напрямую связана с ним, о чем он никогда не узнает.

Своего решения я не изменю, чего бы мне это не стоило. И не такое переживала… Чего стоил Владимир, история с которым не закончилась после монастыря… А с этим уж справлюсь.

– Знаете, Кристина… – вдруг задумчиво произнес Архип, глядя не на меня, а вдаль.

– Кристина Игоревна, – аккуратно я поправила его, намекая, чтобы не забывался.

Мы не знакомы. Субординацию никто не отменял. Мы находимся в офисе, не стоит забываться.

– Да, конечно. Простите, – кивнул он. – Кристина Игоревна. Всё в этой жизни можно исправить, починить, склеить, купить новое. Лишь смерть необратима. Главное, чтобы все близкие были живы и здоровы, а остальные проблемы – мелочи жизни. Их можно решить. Всё наладится, Кристина, поверьте, – взглянул он на меня.

Я не ответила ничего. Задумалась над его словами.

В них словно был какой-то намек и тайный смысл, который я не поняла, но почувствовала, будто Архип пытался мне что-то сказать этими словами про смерть…

Но, может быть, я просто от нервов себя накрутила и уже жду подвоха от него в любых словах?

Скорее всего, второе.

– Извините, – сказала я тихо. – Мне уже лучше. Можно я пойду работать?

– Конечно, – ответил он. – И я пойду. Папка мне нужна, по контрагентам.

– А, да. Простите. – Я встала и осторожно наступая на ногу, которая всё-таки ещё побаливала, дошла до стола и вручила ему папку, которую так и не донесла до кабинета. Он забрал её и вернулся к себе.

Я не могла долго рассиживаться, и так добрую часть утра потратила зря, поэтому наконец приступила к работе. Вскоре в приемную зашел мой муж, и скрыть от него свое состояние мне, к сожалению, не удалось. Заплаканное лицо говорило всё за меня.

– Так, мне это не нравится, – твердо сказал он, подходя ближе. – Если с ногой беда, надо не геройствовать, а к врачу поехать.

– Никит, да в порядке всё с ногой, да и как я работу брошу? – пыталась я отмахнуться от него.

– А как ты будешь больная работать? Так болит, что плачешь, а я должен как на это смотреть? Раз не нога, то что у тебя болит? – потребовал он ответа.

– Живот вчера крутило, и сегодня желудок побаливает, – сказала я, чтобы он от меня отстал.

– Ну и зачем ты терпишь? Чего мне не сказала? – ругался он. – Я сейчас позвоню в клинику, запишу тебя к врачу на ближайшее время. Сходи пока в медпункт или домой езжай, если совсем плохо. Трудяга ты моя, – подошел он ко мне, погладил по голове и коснулся губами губ.

– А ещё мне… – услышала я позади нас голос Ветрова.

От стыда на душе стало муторно, да и желудок в самом деле скрутило.

– Извините.

Дверь за ним захлопнулась обратно.

Щёки мои продолжали алеть.

А почему мне стало стыдно? Мой муж целует меня, что тут такого?

– Никит, ну не в офисе же, – сказала я ему, впрочем ответив на поцелуй. Довольно уже обижать своего мужчина из-за призраков прошлого.