Не знаю сколько еще протяну в таком авральном режиме, но понимаю, что не отступлю. Вика останется со мной, от нее я не откажусь и уж тем более одну никогда не оставлю.

Да, будет у меня двое детей. Да, буду растить их одна. Ничего страшного! Справлюсь.

Отец Тимоши вообще не в курсе, что у него есть сын. У нас с ним была лишь одна случайная ночь, о которой я жалела ровно до тех пор, пока не увидела две полоски на тесте для определения беременности.

Все вышло банально и просто. Бывший мне изменил, я его застукала в квартире с лучшей подругой. Ну а потом… Просто взяла и отправилась в клуб, где отдала свою невинность первому попавшемуся мужчине.

С тех пор мы не виделись несколько лет. Пусть я не знала о нем ничего, кроме имени, но внешность не забуду никогда. Наш сын растет точной копией своего отца, каждый день в нем я вижу лицо своего первого и до сих пор единственного мужчины.

Отбрасываю воспоминания прочь, сейчас не до них. С трудом поднимаюсь с кровати, все тело ломит.

Пересиливая боль в мышцах, встаю. Проверяю дочку, поднимаю пеленку и смотрю на экраны инфузоматов. Нужно четко понимать, через какое время они запищат. Я должна быть готова подскочить и тут же нажать на кнопку, иначе Викулю разбудят.

С радостью понимаю, что капельницы не закончатся еще в течение нескольких часов, лекарства достаточно, и поэтому я спокойно могу приготовить дочурке еду.

Открываю термос, наливаю в бутылочку и понимаю, что вода остыла. Пытаюсь вспомнить, как давно наливала в него кипяток, но память отказывается помогать.

Поэтому выливаю остатки остывшей воды в раковину и, убедившись, что дочка спит, выхожу из палаты. Направляюсь в буфет.

Набираю воды, ставлю чайник и жду, пока тот закипит.

Каждую секундочку думаю о дочери, поэтому то и дело подхожу к приоткрытой двери. Слушаю, не заплакала ли. Ведь если заплачет, то я брошу все и сразу же побегу к ней.

– Сань, ты издеваешься? Какая, нафиг, операция? Ты анализы видел вообще? – вдруг доносится до моего слуха. Застываю.

Я без труда узнаю того, кому принадлежит голос. Дима.

И понимаю, что он очень зол.

– В том-то и дело, я видел анализы, – произносит другой мужчина. – А еще я прекрасно вижу динамику и четко осознаю, что если мы не возьмем его на операционный стол прямо сейчас, то утром уже брать может быть некого, – говорит на эмоциях.

– Сань, ты в своем уме? – возмущается Ланской. – Лечащий врач напрямую запрещает оперировать, а ты…

– Да плевать мне на лечащего врача! Кисляков – дебил! – рычит тот, кого называют «Саней». – Значит так. Я готовлю ребенка к экстренной операции, – чеканит зло. – Ты со мной? – пауза. – Или нет?

Щелкает чайник, я вмиг отвисаю. Не расслышав ответа Ланского, наливаю полный термос воды.

Дрожащими от волнения руками закручиваю крышку, но получается у меня это только с третьего раза. Ах, вот почему я все близко к сердцу принимаю? Теперь еще сильнее буду переживать.

Еще раз наливаю в чайник воды, снова его ставлю. Мало ли кому понадобится кипяток или просто остывшая кипяченая вода, пусть лучше чайник будет полным. В отделении помимо меня еще полным-полно других мам и малышей.

Глубоко погрузившись в свои мысли, направляюсь к выходу из буфета и иду в палату. Открываю дверь, переступаю порог и со всей силы врезаюсь в широкую мужскую грудь. Резко отступаю, теряю равновесие, взмахиваю руками, пытаясь удержаться, но устоять не могу. Лечу.

Зажмуриваюсь, готовясь к неминуемому столкновению с жестким холодным полом, собираю всю волю в кулак, чтобы не заорать. Секунда. Мгновение. Сейчас будет больно.

Но боли не наступает. Меня подхватывают сильные руки, поднимают, фиксируют и прижимают к груди.

– Настя? – удивленно произносит Ланской.

– Дима? – в шоке смотрю на него.

Наши взгляды встречаются, на глубине его глаз буквально на миг мелькает узнавание, но тут же затухает. Все-таки не узнал.

Аккуратно выбираюсь их кольца стальных рук, делаю глубокий вдох.

– Дмитрий Владимирович, извините, – обращаюсь к нему официально. – Не ожидала кого-то встретить в столь поздний час.

– Не ударилась? – Ланской игнорирует мой официальный тон. – Все в порядке? – пытливо смотрит мне в глаза.

Сердце пропускает удар.

Ах, Дима… Знал бы ты…

Если бы ты только знал.

– Все хорошо, – отвечаю дежурно. – Я за кипятком ходила, – приподнимаю термос, показывая причину своего появления посреди ночи в буфете. – Нужно Вику кормить. Время уже подошло.

– Ты уже делала перерыв? – задумчиво смотрит на часы.

– Да, – киваю и продолжаю придерживаться нашей темы. Сейчас нет ничего важнее ее. – Только что.

– Отлично, – говорит витая в своих мыслях. – Идите, кормитесь, – кивает в сторону палаты. – Я позже зайду.

– Утром? – уточняю на всякий случай.

– Нет, – заявляет. – Я сейчас в операционную, как закончу там все – приду.

Глава 11. Дима

Ее взгляд… Он не дает мне покоя. Сводит с ума, дергает за давно позабытые струны души и разносится по клеткам, резонируя. Впивается в сердце сотнями тысяч стрел.

Чувство, будто мы были знакомы, встречались ранее, не отпускает ни на миг. Оно настолько реальное, что я даже сам начинаю этому верить.

Смотрю на Настю. В голове щелкает.

И вдруг я четко осознаю, что помню его. Помню этот взгляд.

Сердце начинает быстрее стучать, дыхание учащается, мысли вихрем начинают кружить в голове. Мы знакомы! Я в этом уверен! А еще отчетливо понимаю, что Настя прекрасно помнит меня.

В памяти всплывают давно позабытые воспоминания, короткие отрывки фраз, жесты, тепло и нежность прикосновений, ее взгляд, наши эмоции и то, как между нами полыхает.

Нет, мы однозначно встречались. Даже были близки. В этом сомнения нет!

Но, блин, в моей жизни было не так много случайных связей и брошенных мной женщин, чтобы я кого-то из них не узнал.

У меня профессиональная память на лица, я отчетливо помню всех, с кем встречался даже мимолетом. А уж женщину, с которой провел ночь, точно не должен забыть.

– Насть, – отбрасываю все доводы разума и обращаюсь к ней. – Мы ведь знакомы, – говорю, внимательно наблюдая за мимикой, эмоциями, каждым движением. Мне нужно понять, почему она лжет.

– Вряд ли, – отвечает, упрямо приподнимая подбородок, а я замечаю страх, едва успевший промелькнуть в глазах.

Интересно…

– Что-то мне подсказывает, что вы, барышня, лжете, – озвучиваю свои мысли, смотря ей прямо в глаза.

Настя старательно делает вид будто не понимает, о чем речь, но от меня не укрывается, как быстро у нее начинает биться венка на шее. Учащается пульс.

Настя, мы ведь были близки, я же точно знаю. И ты все помнишь в отличие от меня.

Но почему не признаешься в этом? Странно…

Я должен во всем разобраться. Видимо, сам.

– Вы меня с кем-то спутали, – продолжает стоять на своем. – Мы с вами никогда прежде не встречались.

Только вот реакция девушки говорит совершенно об обратном.

Не понимаю, почему мне не удается в полной мере вспомнить все обстоятельства нашей встречи. Вроде, в моей жизни не было столь ярких моментов, про которые я намеренно забыл.

Да, пару раз в жизни напивался до беспамятства. С кем не бывает? Это ведь жизнь.

Последний раз напился несколько лет назад после того, как застукал свою девушку в постели с каким-то парнем. Я никому из них ничего не сделал. Они даже не поняли, что я их увидел.

Вместо разборок развернулся и отправился в ближайший ночной клуб.

Вот там уже толком не помню, что происходило. Но знаю точно, что проснулся я в гостиничном номере один.

Вряд ли в том состоянии я бы замутил с какой-то девушкой. Хотя кровь на простыне потом еще долго не давала мне покоя.

Почему-то сейчас вспоминается именно этот факт.

– Ты врешь, – говорю открыто и прямо. – И я обязательно выясню, почему.

– Нет! – вспыхивает.

– Дим, ты скоро? – ко мне подходит Игнатов.

– Кир? Что ты здесь делаешь? – в шоке смотрю на него.

Он не должен был появляться в отделении ни при каких обстоятельствах, ведь у него Марина и Ева дома, девчонки устроили Киру праздник. Он собирался с ними побыть.

– Саня позвонил, сказал, что там сложный случай и попросил приехать, – коротко отвечает. – Хмельницкому нельзя отказывать, сам знаешь.

– О, да, – ухмыляюсь. Бросаю на Настю беглый взгляд.

Она стоит ни жива, ни мертва. На лице застыла нечитаемая маска, и если я продолжу давить на нее, то она может сломаться.

Вижу ее эмоции и отступаю назад. Не хочу никого ломать, пусть лучше сама обо всем расскажет.

На уровне подсознания я помню изгибы стройного тела, запах, тепло. А еще отчетливо помню наполненный болью взгляд. И слова, что она застукала своего парня с подругой.

Стоит на мгновение закрыть глаза, как в памяти мгновенно всплывают откровенные воспоминания. Яркими красками мелькает давно позабытая мною ночь, ее слова, мои признания…

В голове снова щелкает. Делаю шаг назад.

Смотрю на стоящую перед собой девушку и не верю своим глазам. Так это она! Это была она! Я теперь точно знаю.

– Дима, идем, – Игнатов тянет меня назад. – Нас пациент ждет. Состояние критическое, нельзя терять время.

– Идем, – с трудом возвращаюсь в реальность.

Иду следом за другом, а у самого сердце вот-вот выскочит из груди. Безумно хочу остаться наедине с Настей.

На это раз она признается во всем! Почему не рассказала сразу о той ночи, почему согласилась стать суррогатной матерью, почему так упорно отказывалась признаваться в знакомстве.

У меня в голове неустанно крутятся сотни вопросов, я хочу получить ответ на каждый из них. И получу! На этот раз ей уйти не удастся.

Проведу операцию, спасу малыша, вернусь к ней, и мы обязательно обо всем побеседуем.

Останавливаюсь на секунду. Разворачиваюсь. Смотрю на нее.

Девушка словно статуя стоит на месте и не моргая смотрит на меня.

– Можешь больше не утруждаться, во лжи нет смысла, – произношу холодным сдержанным тоном. – Я все вспомнил.

Настя ахает. Широко распахивает глаза, теряется на мгновение, но тут же берет себя в руки и крепко сжимает дрожащие губы.

– Нечего вспоминать, – говорит едко, а я слышу неимоверное количество боли в каждом из ее слов. – Та ночь была ошибкой. Ты про нее забыл, я тем более. Сейчас ты – врач, а я – мать твоей пациентки. На этом все.

Забив на все на свете, делаю несколько шагов вперед, вплотную подхожу к ней и нависаю сверху. Внутри все горит.

– Настя, сейчас я ухожу на операцию, – чеканю, с трудом сдерживая рвущуюся наружу злость. – А потом я вернусь, и мы поговорим.

Глава 12. Настя

Он меня узнал. О, ужас! И что теперь делать? Продолжить молчать?

Конечно, я могу и дальше отнекиваться и строить из себя полную дуру, но ведь это все бесполезно. Дима не поверит, потому что он узнал меня.

Все. Конец.

Как дальше быть, понятия не имею.

Пытаюсь успокоиться, но не нахожу себе места. Расхаживать по палате особо не решаюсь, не хочу разбудить дочь, ведь ее сон так важен. Но и стоять на одном месте никак не могу.

Сажусь на кровать, достаю телефон и принимаюсь крутить его. Руки чешутся набрать маму и попросить Тима к телефону, но время позднее. Они еще спят.

Я очень сильно соскучилась по своему сынишке, мы так давно не виделись, и это меня убивает. Безумно хочется обнять его, расцеловать… Послушать истории из детского сада, рассказы про космос.

Мне его не хватает. А еще я прекрасно понимаю, как сильно нужна сейчас сыну.

Тимошка… Мамочка очень любит тебя!

Мы скоро вернемся домой, все будет в порядке. Ты только, пожалуйста, дождись меня!