Лера надеялась, что ей не придется этого делать, но, похоже, Третьяков не собирался облегчать ей жизнь. Он смотрел на нее не отрываясь, склонив голову набок, словно птица, заметившая диковинное насекомое и решавшая для себя, съедобное ли оно.

– У меня есть сведения, что вы с Дианой были любовниками! – выпалила она, следя за его реакцией. Это была ложь: буфетчица сказала, что актриса вряд ли связалась бы с коллегой по цеху, предпочитая более влиятельных и состоятельных мужчин. Однако Лере не давала покоя сцена, свидетелем которой она случайно стала в доме вице-губернатора – слишком уж она походила на ссору любовников!

– Неужели? – спокойно переспросил Третьяков. – Интересно, кто вам об этом напел?

– Но это правда?

– Разумеется, нет! Мы не были любовниками – просто друзьями и коллегами, и другого вам никто не скажет. Вы подозреваете меня в убийстве?

– На начальном этапе расследования мы подозреваем всех, – ответила Лера, цепляясь за спасительное «мы»: так хотя бы казалось, что это не ее единоличная инициатива. Почему-то Лере не нравилось то, что приходится разговаривать о таких вещах именно с Кириллом Третьяковым, и она уже жалела, что решила сама его допросить, а не перепоручила это кому-то из оперативников.

– Мне нужен адвокат? – задал он вопрос, по-прежнему не сводя с нее взгляда.

– Пока что нет: как и у всех остальных, у вас на данный момент статус свидетеля.

– Ну, спасибо и на том.

Леру так и подмывало напрямую спросить, что они с убитой обсуждали в день юбилея, но она почти не сомневалась, что он придумает правдоподобную версию, проверить которую все равно не удастся ввиду гибели Дианы. Кроме того, угрозу, высказанную тогда Третьяковым, вряд ли можно считать серьезной: разве редко люди словесно нападают друг на друга без дальнейших последствий? Нет, еще не время обсуждать тот случай – может, чуть позже, когда у Леры появятся причины надавить на Третьякова посильнее… И почему она вообще решила, что он имеет отношение к убийству? Трудно представить, что человек вроде Кирилла мог хладнокровно садануть молодую женщину, свою партнершу, с которой проводил много времени на сцене, по голове тяжелым предметом, а после устроить жестокое представление… Бред?

– У вас есть предположения, кто мог сделать это с Дианой? – спросила она после паузы.

– Ни единого, – ответил артист. – Дианка, конечно, не была душкой, и у нее частенько случались стычки с разными людьми, но, согласитесь, для убийства нужны веские основания, а так сильно она вряд ли кому-то насолила!

– А как насчет женщин в вашей труппе? Я слышала, Диана со многими не ладила!

– Вы серьезно?! Неужели вы и вправду считаете, что женщина могла ударить Диану по голове, а потом задушить?

– А что, если не в одиночку?

– То есть вы полагаете, убийц было двое?

– Мы не исключаем такого варианта. Актриса или другая женщина могла ударить, к примеру. Возможно, даже убивать не хотела, но потом испугалась и вызвала кого-то еще.

– Ну да, конечно! – криво усмехнулся Третьяков. – А вам не кажется странным, что от тела не попытались избавиться? Обычно на помощь зовут, когда хотят скрыть преступление, но Диану-то оставили на виду!

Лера и сама об этом размышляла: почему убийца не вывез труп из театра?

– Как бы вы охарактеризовали отношения между вашей партнершей и Анной Понизовой? – задала она следующий вопрос.

– С… Анной?

Лицо Третьякова вытянулось: то ли он прямо-таки гениальный артист, то ли такая мысль не приходила ему в голову!

– Говорят, у них с Дианой были «терки»? – подсказала Лера.

– Да кто говорит-то?! Вы вообще Аню видели – да в ней кило сорок пять, не больше!

– Ну, Диана немногим тяжелее!

– Но каков мотив? – развел руками артист. – Разве не это самое главное в расследовании?

– Как насчет роли в последнем спектакле, на которую нацелилась Диана, а получила Анна?

– Значит, насвистели уже… Но какой же это мотив, право слово? Дело житейское!

– То есть, по-вашему, Анна и Диана не были врагами?

– Валерия, вы должны понимать, какие отношения царят в театральных труппах, особенно в больших: есть много артистов и мало главных ролей. Худрук старается задействовать каждую способную единицу и позволить всем получить хоть сколько-нибудь значимые роли, но это не всегда получается как ввиду таланта или отсутствия такового, так и по другим, менее объективным причинам. Кроме того, не стоит забывать и о влиянии зрительской аудитории: народ ходит «на артиста», люди хотят видеть тех, кто им приятен, поэтому руководству приходится следить еще и за этим. А теперь представьте, что в труппе есть несколько актеров или актрис одного типа и амплуа – как считаете, станут ли они конкурировать между собой в попытке заполучить выигрышные партии?

– Я бы не сказала, что Диана и Анна одного типа! – хмыкнула Лера. – Одна – жгучая брюнетка, другая…

– Так дело не в масти, а в том, что они в принципе могут рассчитывать на одни и те же роли – героинь, любовниц и так далее! А еще у них похожие голоса, и обе, заметьте, поют отлично!

– А вдобавок к этому Анна моложе, да?

– Правда ваша, но разве за это убивают? Тем более что, как вы сами сказали, роль получила Анна!

Лера и сама уперлась в этот неоспоримый факт: скорее, Диана могла желать смерти сопернице, а не наоборот. Ну а что, если девушки подрались, ведь убийство могло и не быть спланировано… И тут снова тупик: какого лешего Анне устраивать «шоу», оставляя труп соперницы на сцене, если она не намеревалась ее убивать? Когда происходит случайное убийство, человек либо кидается в полицию признаваться в содеянном, либо паникует и прячет тело, а не устраивает спектакль! Да, что-то пока концы с концами не сходятся… Лера решила пойти ва-банк: в конце концов, она ничего не теряет, задавая щекотливый вопрос, а вот Третьяков, если ему все-таки что-то известно, вполне может совершить ошибку и проговориться!

– Кирилл, вы в курсе, кто был высокопоставленным любовником Дианы?

– Кем-кем? – недоверчиво изогнул бровь артист.

– Вы слышали.

– Слышал, но откуда вы это взяли?!

– У меня свои источники.

– Ну так передайте этим источникам, что им следует говорить более конкретно, если они что-то знают – с именами и фамилиями! Лично я ни о чем таком не слышал.

– Вы же с Дианой были друзьями – сами сказали!

– Сказал, но подругами-то мы не были: если за Дианой и ухаживала какая-то «шишка», она вряд ли стала бы делиться со мной подробностями этих отношений! Может, она и рассказала бы другой женщине… Хотя, пожалуй, вряд ли: Диана не любила выносить на публику свои амурные дела.

Несмотря на весьма правдоподобное изумление Третьякова при упоминании влиятельного любовника, Лера и на йоту ему не поверила: в конце концов, вранье – его профессия, ведь он каждый вечер притворяется, что является кем-то другим, и зритель искренне ему верит! Решив сделать последнюю попытку, Лера спросила:

– Неужели вы ни разу не видели, что ее кто-то подвозил от театра, встречал с цветами?

– Цветов у нас море каждый вечер – корзинами несут. Машина у Дианы своя, так зачем кому-то ее подвозить? Я, может, и не самый благовоспитанный человек, но у меня имеется одно ценное качество: я не лезу в чужие дела, если только другие сами не горят желанием посвятить меня в подробности своей личной жизни. И если такое вдруг случается, я не бегу болтать об этом по городу, а тут же забываю – себе дешевле!

К концу допросов Лера чувствовала себя выжатой досуха: ее даже подташнивало – отчасти от обилия информации (преимущественно бесполезной!), но больше оттого, что в ней плескался кофе, несколько чашек которого она выпила на голодный желудок. Снаружи стемнело, когда Лера в сопровождении оперов вышла из здания театра.

– Я – смотреть записи с камер! – объявил Леонид. – А вы?

Севада взглянул на наручные часы.

– Я, пожалуй, съезжу к экс-супругу убиенной, – сказал он. – Зачем откладывать на завтра… Ну, вы сами знаете!

– Отличная мысль, – кивнула Лера. – Наверняка он сейчас дома – время подходящее!

– А я, пожалуй, пробегусь по соседям Кочакидзе, – сообщил Логинов. – Как ты и сказала, время подходящее, и большинство наверняка сидят по своим квартирам и смотрят телик. А ты куда?

– В управление, – ответила она. – Постараюсь рассортировать показания артистов и служащих театра и поискать зацепки. Ну, по коням!

Однако в свой кабинет в тот вечер Лера так и не попала. Коллеги отъехали, а она все медлила на стоянке, освещенной светом фонарей, и глядела в сторону Музыкального театра, черным силуэтом возвышавшегося посреди площади с неработающим в это время года фонтаном. Кусты сирени, рассаженные по периметру площади, красивые и благоуханные весной, сейчас, с голыми ветками и упрямо цепляющимися за них здесь и там пожухлыми листочками, выглядели печально, словно голые люди на морозе. В театре свет горел только в кабинете охранника и в фойе – тусклый, рассеянный – наверное, лишь для того, чтобы этот самый охранник не споткнулся в темноте, если ему вдруг приспичит дойти до туалета. Остальные окна были темными и походили на закрытые глаза. Лера поежилась: вдруг показалось, что кто-то наблюдает за ней из здания, в котором почти никого не осталось. Почему-то вспомнился фильм «Призрак Оперы» – не тот известный, костюмированный, где все пели и плясали под чудесную музыку Эндрю Ллойда Уэббера, а другой, с Джулианом Сэндсом, гораздо более пугающий, напоминающий фильм ужасов. Там тоже «призрак» незримо наблюдал за жертвой, которая одновременно являлась его музой и ученицей… Только вот Лера не какая-то там певичка, нуждающаяся в защите, – у нее, между прочим, есть оружие, и она умеет им пользоваться!

А температура заметно понизилась! Лера запахнула пальто на груди и уже собралась залезать в салон машины, как вдруг ее взгляд выхватил что-то странное на крыше театра. Может, показалось? На фоне темного неба с низко нависающими облаками, недвусмысленно обещавшими снегопад, вырисовывался человеческий силуэт – судя по всему, мужской. Удивляла его одежда – слишком легкая, принимая во внимание портящуюся погоду. Да и что он мог делать на крыше в такое время?! Суицидник? Но как он попал в здание, которое охранник закрыл сразу, как только Лера с операми покинули театр? Необходимо прояснить ситуацию, а то в деле может появиться еще один труп!

Пока она быстрым шагом шла к служебному входу, в воздухе начали кружить крупные снежинки. Ветра почти не было – редкий случай в таком городе, как Питер! – и они падали практически вертикально и ложились на подмерзший асфальт. Колотить в двери не имело смысла, поэтому Лера набрала номер дежурного охранника, который записала в телефон вместе с номерами артистов, худрука и обслуживающего персонала. Ей пришлось прождать семь минут, пока он соизволил спуститься – видимо, как и большинство нормальных сторожей, он лег спать, как только здание опустело. Немудрено, что мужик «прохлопал» убийство! Правда, в прошлую ночь дежурил его напарник.

– Что-то случилось? – не пытаясь скрыть недовольство, поинтересовался охранник, впуская Леру внутрь.

– Вы что, не в курсе? – буркнула она. – И еще может случиться… Скажите, кто еще остался в театре?

– Еще? – удивленно переспросил мужчина. – Да нет никого, один я!

– Как пройти на крышу?

– На… А зачем вам туда?

– Как пройти?

Они поднялись на лифте на четвертый этаж.

– Дальше пешком, – предупредил охранник и распахнул дверь на лестницу.