Репетитор для оторвы (страница 9)
Тася резко поворачивается ко мне лицом и с подозрением щурится, словно выискивая ответы на свои незаданные вслух вопросы.
– Ты ее знаешь? – наконец спрашивает она.
– Знаю, – сдаюсь я. – Это Мия Иванова.
– И что? – непонимающе переспрашивает Тася.
– Иванова Мия, – приподнимаю брови я и вижу, что до сестры так и не дошло. – Дочка твоей подруги Ивановой Ирины, и это с ней я заниматься репетиторством должен…
– Боже мой! – восклицает Тася и прикрывает рот рукой. – Господи, я даже не задумалась об имени и фамилии! Боже, как ужасно неловко перед Ириной…
– Ничего неловкого нет, – качаю головой я. – Насколько я знаю, мать вообще не в курсе, куда пытается устроиться работать ее дочь. Просто девчонка расстроилась, еще учиться забросит, уйдет в депрессию, а разгребать все это кому? Мне! И снова, кстати, из-за тебя…
– Блин, Слава, не дави! – огрызается Тася. – Я и так теперь себя чувствую не очень-то хорошо… Нужно будет позвонить ей завтра и попросить прийти еще раз. Я скажу ассистентке, чтобы она сказала про ошибку или случайное недоразумение, и девушку вернут.
– Какая ты можешь быть добрая, оказывается, – говорю я, и Тася слегка пихает меня плечом.
– А ты чего такой добрый, а? – усмехается она. – Как давно ты начал просить за своих студентов?!
– Она не моя студентка, – отвечаю я, – пока что, по крайней мере.
– Не увиливай от ответа!
– Я уже сказал, что мне не нужно, чтобы она была нервная и психованная на занятиях. И я бы не стал что-то говорить, если бы ты сама не упомянула, что она тебе понравилась, – говорю я, глядя в лицо сестры.
Тася долго сверлит меня взглядом и как-то странно щурится, снова ищет подвохи. Да, они есть, но я не стану ей объяснять свою нехитрую схему «шантажа» госпожи Ивановой, потому что снова посыплются вопросы… Вопросы, на которые я не смогу дать ей убедительный ответ.
– Или ты так решил к Ирине клинья подбить, а? – тихо хихикает сестра.
Ну снова здорово…
– Ха-ха, очень смешно, – морщу нос я. – Я уже сказал, что ничего не получится, не екнуло в сердце ни капельки. Я просто решил сделать доброе дело для девушки, просто потому что могу это сделать, подобное возбраняется?
– Метишь в рай, Райский? – продолжает потешаться Тася.
– Шутка стара как мир, – закатываю глаза я.
– Слушай, я тут подумала… – Она закусывает губу и ерзает на месте от нетерпения.
Что-то задумала, вот как пить дать!
В детстве мы с братом всегда могли разгадать замыслы нашей сестренки, потому что она сама себя выдавала таким образом.
– Я дам второй шанс Мие Ивановой, завтра же приглашу ее на повторный смотр, но только если ты дашь второй шанс сердцу «екнуть» на свидании с Ирой! – расплывается в улыбке Тася.
Ну я же говорил!
– Это ультиматум? – приподнимаю брови я.
– Нет, это сестринская просьба, – отвечает она.
Кажется, что круг шантажа и ультиматумов замкнулся… А что еще остается, кроме как разыграть эти партии как по нотам?
– Ладно, договорились, – киваю я, и Тася разве что не сияет от радости.
Глава 11. Хорошие новости и простые просьбы
Мия
Как ни странно, настроение у меня после разговора с Оленьевичем чуточку улучшается, наверное, виной тому надежда, которую он мне дал. Но ключевое здесь – «чуточку улучшается», потому что обида и непонимание от того, почему меня не выбрала Таисия Вайнберг, все еще не утихли. Радоваться рано, но я надеюсь на то, что все получится.
Когда возвращаюсь домой, то застаю маму на кухне, она заняла весь стол какими-то бумагами и рисунками, табличками и книгами. Все находится в беспорядке, что-то даже лежит на полу, а я этого терпеть не могу.
– Как все прошло? – спрашивает мама, заметив меня.
Она выходит из-за стола и обнимает меня, чмокнув в щеку, оставив влажный след от бальзама для губ.
– Нормально, – пожимаю плечами я. – А у тебя, смотрю, рабочий процесс полным ходом…
Мама улыбается и смущенно рассматривает руки: пальцы и ладони испачканы грифелем карандаша и акварельными красками, а ногти, некогда покрытые блестящим лаком, наполовину облезли и выглядят некрасиво.
– Да, мне завтра нужно сдать дизайн костюмов и расчеты, а я снова затянула, – вздыхает мама и заправляет за ухо выбившийся из прически локон. – Если я не сдам, то это значит, что почти месяц работы насмарку и нам не на что будет жить. Господи, зачем я тебе это говорю. – Она зажмуривается и качает головой. – Все будет нормально, мне осталось немного!
Продолжаю стоять на пороге кухни и смотреть на то, как мама суетится вокруг стола, то и дело что-то дорисовывая на эскизах или перемещая на другое место. Несмотря на весь этот беспорядок, практически сводящий меня с ума, мне нравится наблюдать за тем, как мама работает. Она напоминает мне меня в такие моменты, полностью поглощена своим занятием и не обращает внимания ни на что.
И именно поэтому ее отношение к моим мечтам и желаниям бесит. Она сама всю жизнь хотела рисовать, творить, сочинять, но ей не позволял этим заниматься отец. Ее саму лишили любимого занятия, а она вставляет мне палки в колеса… Как такое может быть, почему я не могу этого понять?!
На следующий день мне не дает покоя мысль о цирковом шоу, с новой силой проедает мозг вопросом: «А чем я хуже тех девок, что попадают в кино через постель?!» Ведь суть получается одна и та же – я блатная. Да, спать мне ни с кем не пришлось для этого, но что ж хуже: секс или договор с дьяволом?!
Я еще не до конца придумала план, как буду выкручиваться, но уже иду в верном направлении. Нельзя специально завалить вступительный экзамен? Хорошо, я сделаю это не специально. Просто буду учить все наоборот, зазубривать неверные правила и формулы, буду каждый раз допускать ошибки в тех же местах, чтобы Оленьевич видел эти трудности.
– Ивашкина, ты что-то совсем перестала разговаривать с нами, – говорит Дэнчик.
Сегодня вторник, и мы в скейт-парке отрабатываем разные трюки. Дэн и я катаемся по одной траектории, друг за другом повторяя разные элементы. Останавливаюсь на краю рампы, чтобы немного передохнуть и поговорить с Дэном, ведь я и правда не проронила ни слова с момента прихода.
– Я не перестала, – поднимаю взгляд на него и пожимаю плечами. – Просто пытаюсь не тратить время на болтовню. Я прихожу сюда не болтать, а тренироваться.
– Согласен, – хмыкает Дэн.
Он нервно поправляет кепку на голове, случайно сдвигая козырек в сторону. В груди у меня моментально появляется неприятная нервозность, пальцы начинает покалывать от невыносимого желания взять и передвинуть козырек ровно на середину.
– Слушай, может, сходим куда-нибудь после трени, а? – спрашивает он, очаровывая улыбкой.
Нет-нет-нет, ну, зачем!
– Прости, я после еду сразу домой, – отвечаю я.
Замечаю, как Дэн кусает нижнюю губу и явно придумывает, что бы еще сказать. Пока он мучается над новым предлогом, я мучаюсь над своими желаниями. Сжимаю кулаки и из последних сил держусь, чтобы не поправить ему кепку.
Черт!
Не выдерживаю и, сделав шаг, сдвигаю козырек идеально на середину и совершенно случайно касаюсь мизинцем его щеки. Дэнчик удивленно приподнимает брови и чуть наклоняет голову, как бы задавая мне вопрос «Что это такое было?».
– У тебя козырек был неровно, – поясняю я. – Некрасиво.
– Хочешь, я тебя провожу? – улыбается Дэн.
– Нет, я доберусь сама и буду слушать музыку в наушниках…
– О господи! – рычит он. – Мия, что мне надо сделать, чтобы ты позволила с тобой хотя бы час вместе провести?
Твою ж мать! Ну как так-то, а?! Ну я же специально его отталкивала, специально игнорировала, ну пожалуйста, я не хочу повторять свои ошибки!