Едва она это сказала, как одно за другим случилось два ужасных события. Испуганные Петька с Филатом одновременно, как по команде, отпустили мольберт и развернулись в сторону воспитательницы. А Ваня потерял единственную опору, удерживающую его на весу. На раму он больше не опирался, поэтому едва руки хулиганов разжались, немного пошатнулся, завис в воздухе и стал падать.

Мальчику показалось, что он летел целую вечность. Последним, что он запомнил, было испуганное лицо Софьи Васильевны. Затем её голова утонула в окне. А потом было приземление. И хруст. Сильный хруст. Ваня предположил, что у него сломались все кости разом. Некоторое время мальчик лежал, не двигаясь. Когда попытался пошевелиться, то очень удивился, что у него получилось.

Сперва Ваня приподнял правую руку, потом левую. Значит, сломаны не все кости. А потом подумал, что что-то сильно щекочет спину. Приподнявшись, решил выяснить, что же это такое. И едва увидел, как тут же в ужасе вскочил. Этим «чем-то» оказалась грядка с горохом, которая сейчас больше напоминала сваленные в кучу сорняки. Савельич точно его убьёт.

Однако следующая мысль показалась Ване хорошей. Раз он смог так быстро подняться, значит, все кости целы. Мальчик спешно похлопал себя по телу, будто намереваясь нащупать торчащую наружу кость, но ничего такого не нашёл.

И когда он уже собрался облегчённо выдохнуть, взгляд упал на мольберт. Точнее, сейчас это больше напоминало не мольберт, а охапку дров. Ваня в ужасе замер – лучше бы он сломал себе все кости.

Мальчик стоял как вкопанный и даже не заметил, как подбежала Софья Васильевна. Она быстро осмотрела пострадавшего и, убедившись, что с ним всё в порядке, крепко-крепко прижала к себе. Воспитательница чем-то интересовалась, но Ваня не слышал ни один из вопросов. Его взгляд был направлен ей за спину, на лежащий на гороховой грядке мольберт. На то, что от него осталось.

Когда воспитательница убедилась, что с ним всё в порядке, обернулась и проследила Ванин взгляд. Увидев сломанный мольберт, Софья Васильевна беззвучно вскрикнула. Ваня держал её за руку, поэтому почувствовал, как по её телу прошла дрожь. Она тут же выпустила Ванину руку, подошла к грядке и взяла одну из деревяшек, бывшую ещё несколько минут назад ножкой мольберта. С ней в руках воспитательница развернулась и вопросительно посмотрела на мальчика своими пронзительными зелёными глазами.

Ваня не мог выдавить из себя ни слова, поэтому просто молчал. Дождь нещадно прижимал растения вокруг к земле и непременно прижал бы Ваню, если бы тот мог пошевелиться. Он заметил, как рядом с ним возникли Петька с Филатом. А ещё по гулу многочисленных голосов за спиной понял, что здесь собралась минимум половина приюта.

– Что здесь случилось? – дрогнувшим голосом спросила Софья Васильевна. Её вопрос был адресован Ване. Должно быть, ждала, что он всё объяснит. Вот только Ваня в тот момент не мог вымолвить ни слова.

За него это сделал Петька:

– Он хотел его украсть… альберт этот, – соврал хулиган. – А мы захотели, значит, помешать ему… украсть его…

– Да, – подхватил Филат. – Он ключ откуда-то достал, а как вы ушли, зашёл к вам и взял эту штуку.

На Софью Васильевну после этих слов было страшно смотреть. Казалось, за считаные секунды та постарела на несколько лет. Плечи её опустились, взгляд потух, и деревяшка выпала из рук.

– Это правда? – спросила она Ваню через небольшую паузу. – Ты хотел его украсть?

Ваня собирался сказать, что хотел это сделать ради неё. Чтобы Петька с Филатом его не опередили. Вот только вместо этого лишь несколько раз беззвучно открыл рот и, в конце концов, просто кивнул. Он ведь на самом деле собирался сделать это.

– Ты хотел украсть его после… после… после всего? – сокрушённо спросила Софья Васильевна. Она уже промокла до нитки, но даже сквозь пелену дождя Ваня видел текущие по её лицу слёзы.

Он всё ждал, что она начнёт кричать на него. Возможно, впервые в жизни отвесит ему оплеуху. Но вместо этого Софья Васильевна собрала обломки мольберта и ещё раз пронзительно посмотрела на Ваню, и после её такого взгляда ему захотелось провалиться сквозь землю. Нет ничего хуже, чем видеть, как дорогой сердцу человек в тебе разочаровывается. Именно это в тот момент испытал Ваня.

А затем Софья Васильевна просто ушла. Она медленно удалялась через расступившуюся толпу и так ни разу и не обернулась. Осуждающий взгляд других детей говорил о том, что они поверили Петьке с Филатом. А затем один за другим они потянулись за любимой воспитательницей. С ним остались только два хулигана. Как только последний из детей завернул за угол, Петька подошёл к Ване и прошептал ему на ухо:

– Лучше не приходи сегодня ночевать.

А затем они пошли за остальными. Напоследок Филат развернулся к Ване и провёл большим пальцем по горлу.

Ваня долго стоял под дождём. Очень долго. К нему так никто и не вышел. В любое другое время Софья Васильевна непременно отчитала бы его за это. Сказала бы, что он мог простудиться и заболеть. Что он нужен ей здоровым. Вот только Ваня сомневался, что после случившегося она скажет ему хоть слово.

А потом он вспомнил взгляды других детей. Наверняка Петька с Филатом сейчас врали с три короба, как они якобы хотели помешать противному вору украсть мольберт их любимой воспитательницы. Воспитательницы, которую дети полюбили именно благодаря ему. Именно благодаря их поздним встречам Софья Васильевна так много узнала про них. А теперь про эти встречи придётся забыть. Он был уверен, что теперь для него вход в комнату воспитательницы закрыт. И её разочарованный взгляд был для мальчика гораздо хуже того, что собирались сделать с ним Петька с Филатом.

Именно поэтому Ваня решил не возвращаться в приют, в котором ему никто не рад. Вместо этого побрёл в сторону села. Идти было недалеко, и по дороге ему не встретилось ни одного человека. Проливной дождь прогнал под крыши всех.

В селе тоже никого не было. Из окон на него смотрели непонимающе взрослые. Кто-то обнимал своих детей, которые с удовольствием играли бы под дождём. А вот Ване под дождём быть не хотелось. Просто сейчас не находилось крыши, под которой бы его кто-нибудь ждал. Поэтому мальчик в одиночестве бродил по округе, не зная, куда податься. Несколько раз хотел вернуться в приют, но всякий раз передумывал и резко менял направление.

Когда стало смеркаться, уставший и продрогший Ваня, ведомый тяжёлыми мыслями, набрёл на сгоревший сарай на окраине села. Крыша сарая была дырявой, поэтому даже тут он не мог полностью скрыться от дождя. В самом центре стояло что-то вроде кареты, на которой Софья Васильевна уезжала в театр. Вот только эта была какой-то обшарпанной и сколоченной из гнилых досок, а крыша у неё и вовсе протекала.

Сзади к карете был приделан сундук. Ваня открыл его, забрался внутрь и закрыл крышку. Здесь дождь не мог его достать. Лишь редкие капли барабанили по крышке сундука, напоминая о своём присутствии. Ваня попытался их считать, но всякий раз сбивался на двадцати. Он не знал больше цифр, поэтому насчитал десять раз по двадцать. Когда очередь дошла до одиннадцатой двадцатки, Ваня не заметил, как глаза его тихонько закрылись и он уснул.

Аврора

В подземельях дворца она была лишь однажды. В тот раз отец повёл её на экскурсию, решив показать обратную сторону власти.

– Не все будут согласны с твоими решениями, дочь. Одни будут плести заговоры прямо у тебя под носом, другие и вовсе попытаются убить. Некоторые из них заслуживают второго шанса, они сейчас находятся в этих камерах. Другие… другим место в Тихом Ущелье.

Аврора громко сглотнула. Про Тихое Ущелье она однажды слышала от брата, когда его как члена Палаты Чародеев вынудили посетить это место. Даниил после возвращения сказал, что предпочтёт умереть, чем подойдёт к этой тюрьме ближе, чем на несколько пушечных выстрелов.

– Как думаешь, почему площадь Трёх Городов носит своё имя?

– В честь других волшебных городов, – уверенно ответила Аврора. Когда она говорила, то живо представляла себе главную светлоградскую площадь. Вокруг неё были установлены три огромные кисти рук, сжимающие волшебные палочки, которые указывали в центр площади, каждая несколько метров в высоту.

– Это верно лишь отчасти, – ответил отец. – По одной палочке на каждый из городов, что подчиняются Светлограду. Палочки склоняются к земле – это символ повиновения. Светлоград – главный российский магический город. Некоторым пришлось в этом убедиться на своей шкуре.

Когда отец договорил, Аврору немного передёрнуло. Она знала, что долгое время столицей был Амурканд, и лишь с приходом к власти её отца решено было перенести столицу в Светлоград. Не все были этим довольны, не обошлось и без военных столкновений.

Император, увидев бледное лицо дочери, поспешил добавить:

– Не волнуйся. Слушай своих советников и народ, но не забывай и про внутренний голос. В конечном итоге всё будет по-твоему. Как велит государь – так и правильно.

И вот сейчас, спустя несколько лет после этого разговора, Аврора второй раз в жизни оказалась в дворцовой темнице. В этот раз по другую сторону решётки. Из двадцати камер заключённые содержались всего в двух.

К слову сказать, о побеге она даже не думала. Принцесса просидела тут пару часов, и со временем оцепенение стало понемногу спадать. Тогда она снова и снова мыслями возвращалась в кабинет отца, раз за разом переживая его потерю.

Её отец, её любимый отец, за которым Аврора чувствовала себя как за каменной стеной, был мёртв. Что бы она ни делала прежде, всегда могла на него положиться. Отец указывал ей на ошибки, говорил, как нужно себя вести и что нужно говорить. Был прочным фундаментом, на котором девочка строила домик своего детства. А сейчас этот фундамент вдруг пропал, и её домик превратился в руины. Детство кончилось. Быстро и бесповоротно. Раз и навсегда.

А потом в голову стали приходить мысли, которые Аврора усиленно гнала прочь. Мысли о брате. Её самом любимом старшем брате, к которому она прибегала, когда отец ругал её. Когда возникали какие-то проблемы, не настолько важные, чтобы тревожить отца, девочка всегда искала старшего брата. Будь это заноза в пальце или плохие сны. Ни разу в жизни Даниил не отказал ей в помощи.

Но, судя по всему, это был какой-то другой человек. Человек из прошлого. В её настоящем брат убил их отца и обвинил в этом её саму. И именно из-за него Аврора прямо сейчас сидела в этой камере без возможности что-либо сказать в своё оправдание.

А ещё принцесса думала о том, чего ждать от будущего. Наверняка должен быть какой-то суд, на котором она сможет объяснить, как всё было на самом деле. Рассказать, что именно Даниил виновен в случившемся. Аврора пришла к выводу, что невидимый человек тут ни при чём. Если он и был в кабинете, то ни разу не выдал себя, хотя была на то куча поводов. Значит, нож, которым был убит отец, находился в руках Даниила. Именно его она и собиралась во всём обвинить.

В конце концов, судьи могли дать им сыворотку правды. И тогда бы убедились, что принцесса не виновна. С мыслью о скором восстановлении справедливости она и легла на постеленную на полу солому. И почти уже уснула, когда снаружи послышался какой-то шум.

Один из стражников пошёл проверить, что происходит. Сон мигом улетучился, а Аврора выпрямилась и подошла к решётке. Прошло несколько секунд, а стражник всё не возвращался. Вскоре и второй пошёл проверить, что случилось с напарником. Внезапно раздался грохот упавших на каменный пол доспехов, и Аврора в ужасе отшатнулась. Неужто кто-то пришёл завершить то, что не получилось у её брата?

Секунды томительно ползли, а по ту сторону решётки никто не показывался. Тем не менее Аврора вжалась в дальний угол своей камеры и даже не планировала его покидать. Не планировала, пока до неё не донёсся до боли в сердце знакомый шёпот:

– Ваше Магичество.

Девочка по-прежнему не шевелилась, но сковавший её страх начал отступать.

– У нас мало времени, – сказал шёпот чуть громче, и в просвете за решёткой показалось знакомое лицо.

«Месье Фрэй!» – хотела воскликнуть Аврора, но вместо этого промычала что-то нечленораздельное.