– О, это восхитительно! – Блайт вытянула шею, чтобы рассмотреть три уходящих к потолку яруса. Сам потолок был выкрашен в яркий красный цвет, и повсюду виднелись замысловатые цветочные узоры. Впереди простирались две величественные лестницы, которые сходились в середине второго этажа. На ступенях лежал толстый красно-золотой ковер, и девушки последовали за гостями наверх. Они замедлили шаг в ожидании Байрона, и Сигна воспользовалась моментом, чтобы осмотреть каждый угол.

Стены были увешаны самыми разнообразными картинами, каждая из которых изображала странные и бессмысленные вещи. На одной из них был нарисован сад, полный фей, которые танцевали вокруг разросшихся грибов, а на другой – женщины, танцующие в бальном зале при свечах, пока платья за их спинами превращались в языки пламени. В каждом углу стояли вазы и скульптуры с искусной резьбой. Некоторые были простыми, некоторые вызывали румянец и взволнованные вздохи. Например, статуя трех человек в пылу страсти и еще одна, изображающая мужчину, который гладил рукой щеку своей возлюбленной с большей нежностью, чем, по мнению Сигны, мог передать кусок камня.

Каждая картина так детально передавала свою историю, что казалась живой. И Сигна подумала, что, если отвести взгляд, полотна оживут и продолжат свои истории.

– Его светлость – настоящий коллекционер, – сказал кто-то впереди, и Сигна узнала резкий голос, принадлежавший Диане Блэкуотер, невзрачной и невоспитанной девушке, которую часто можно было встретить рядом с Элизой Уэйкфилд. Она была, пожалуй, одной из худших злодеек, и Сигна старалась держаться тихо и не попадаться Диане на глаза.

– Действительно, коллекционер. – Чем больше произведений искусства они проходили, тем мрачнее становился взгляд Байрона. – Стоило убрать эти экспонаты на время бала. Отведите глаза, девочки. Вы не должны видеть такие зверства.

Все еще держа Сигну за руку, Блайт наклонилась к ней и прошептала:

– Похоже, он не имеет ни малейшего представления о том, что написано в половине книг на наших прикроватных тумбочках.

Сигна сжала губы, чтобы не рассмеяться. Хотя она опустила голову и притворилась, что следует указаниям Байрона, но не отвела глаз, изучая каждый сантиметр дворца и картины.

Хоть ей и неприятно было признавать это, Вистерия Гарденс был прекрасен. Но в то же время казался каким-то странным. Воздух был тяжелым, и ей захотелось, чтобы Ангел смерти был рядом. Ладони ныли от отсутствия ощущения его тела, пока она заставляла себя подниматься по ступеням все выше и выше, чувствуя себя как под водой. Когда девушка прищурилась, все вокруг окутала странная золотистая дымка. Но, похоже, больше никто этого не замечал, и довольно скоро они оказались на верхнем этаже, в самом роскошном бальном зале, который она когда-либо видела.

В отличие от остального дворца, в бальном зале было не так светло. Он был отделан богато украшенными панелями, оклеенными сусальным золотом. На стенах не было свободного места; все они были либо зеркальными, либо украшены позолоченной резьбой в виде лисиц, лазающих по деревьям или прячущихся в цветах. Множество бра освещали комнату теплым, насыщенным янтарным светом.

– Я бы многое отдала, чтобы жить здесь, – удивленный голос Блайт прозвучал хрипло. Казалось, остальные были согласны с ней; гости болтали и перешептывались, кружась по залу, чтобы оценить роскошь обстановки. В то время как дворец украшали произведения искусства, эта изысканная комната сама была произведением искусства.

Байрон выпрямился под янтарным светом и прошептал:

– Сегодняшний вечер не для развлечений. Общайтесь, но будьте начеку, понятно?

– Понятно, – пренебрежительно ответила Блайт. – Но, осмелюсь сказать, дядя, что нам с Сигной ни за что не удастся привлечь внимание принца, если ты будешь нависать над нами. Можем мы пройтись одни?

Байрон открыл было рот, чтобы возразить, но огляделся и поджал губы. Мгновенно насторожившись, Сигна попыталась проследить за его взглядом, чтобы понять, кто привлек его внимание, но вокруг было слишком людно.

– Что ж, хорошо, – фыркнул Байрон, поправив галстук. – Будьте внимательны к тому, как вы себя подаете. И, пожалуйста, дайте знать, если найдете хозяина вечера.

Сигне оставалось только надеяться, что она первой выследит Рока судьбы. Хотя это будет непросто, учитывая, что нужно присматривать и за Байроном тоже.

Девушка осторожно высвободилась из хватки Блайт.

– У нас будет больше шансов найти принца, если мы разделимся. Ты справишься? – Возможно, она сама поплатится за это предложение, но Сигне нужно было немного побыть одной, если она хотела проследить за Байроном.

– Разумеется, – резко бросила Блайт, откинув волосы назад, и исчезла в толпе гостей. Не прошло и минуты, как Сигна подпрыгнула, почувствовав руку на своем плече.

– Мисс Фэрроу?

Она подавила стон, услышав тот же скрипучий голос, что и на лестнице.

– Мисс Блэкуотер. – Повернувшись к Диане, Сигна попыталась изобразить самую сдержанную улыбку, хотя ее губы почти не растянулись. К счастью, в комнате было темно. – Как я рада вас видеть.

– А я вас. – Глаза Дианы заблестели, как у голодной кошки, и Сигна почувствовала себя мышью. – Должна признаться, не ожидала увидеть вас в свете так скоро, учитывая скандал.

Похоже, она перешла прямо к делу. Очень хорошо. Если Сигна и усвоила что-то о правилах высшего света, так это то, что не нужно прятаться, когда на тебя нападает стервятник, потому что падальщик продолжит кружить, чтобы клевать и изматывать свою добычу, пока та не созреет для пиршества.

Сигна Фэрроу была кем угодно, но только не добычей. Не собираясь позволять Диане глумиться над ней, Сигна взяла себя в руки и прибегла к умению, которое каждая порядочная леди вынуждена была использовать в тот или иной момент, будь то для собственной выгоды или для мужчины, чье самолюбие она должна была потешить. А именно притвориться дурочкой.

– Скандал? – Сигна прижала руку к груди. – Я могу только предположить, что вы имеете в виду трагедию, постигшую лорда Уэйкфилда? Этот человек был хладнокровно убит, мисс Блэкуотер. Боже, я не смею назвать случившееся с ним простым скандалом. – О, как приятно было наблюдать, как щеки Дианы вспыхнули румянцем. – Я рада, что мистер Хоторн с готовностью помог в расследовании этой трагедии. – Сигна слегка вздохнула, гордясь своим выступлением. Жаль, Блайт уже отошла. Это бы ее позабавило.

– Конечно, нет. – У Дианы был маленький и выразительный рот, и она сжала губы в такую тонкую линию, что они стали казаться почти незаметными. – Хотя связи с этой семьей не идут на пользу вашей репутации. У вас с Эвереттом все складывалось неплохо, хотя я не могу представить, чтобы он заинтересовался вами сейчас.

Безжалостная улыбка Сигны оставалась неизменной.

– Как поживает лорд Уэйкфилд? – спросила девушка, имея в виду Эверетта. Его новый титул показался ей странным, особенно учитывая обстоятельства.

– Спросите Элизу. – Диана расправила длинный белый веер и, обмахиваясь им, кивнула в сторону толпы. – Похоже, несмотря на обстоятельства, она не смогла отказаться от приглашения принца.

Сигна проследила за взглядом Дианы. Конечно же, Элиза не сидела дома, оплакивая дядю. Она даже не надела традиционную траурную одежду, вместо этого красуясь в пышном платье. Но наблюдая, как девушка принимает соболезнования, Сигна заметила, что она бледна, а под глазами залегли темные круги. И с удивлением отметила Байрона, который стоял ближе всех к Элизе.

– Самое время флиртовать на балу. – Диана слегка взмахнула веером, который не скрыл ее жестокой улыбки. – Полагаю, она не любила своего дядю так сильно, как хочет нам показать.

В старых книгах Сигны по этикету почти ничего не говорилось о том, как вести себя с членами королевской семьи, тем более в трауре. Хотя присутствие Элизы на балу действительно выглядело странно, Сигна сомневалась, что кому-то было легко отказаться от личного приглашения принца. И все же… Это было в высшей степени необычно, особенно ее общение с Байроном.

– Мисс Уэйкфилд делает все, что в ее силах. – Произнес другой голос, который в обычное время успокоил бы Сигну, но сейчас заставил вздрогнуть – голос Шарлотты Киллинджер. Ее подруга детства и единственная, кто видела, как она последовала за Перси в ту ночь, когда он якобы пропал из Торн-Гров. Сигна старательно избегала Шарлотту и ее любопытных взглядов, но это оказалось куда сложнее, поскольку Рок судьбы снова втянул ее в пучину общественной жизни.

– Как и все мы. – Сигне не понравилось, что она напряглась, когда Шарлотта положила руку ей на плечо. Девушка ненавидела чувство вины, которое переполняло ее и грозило вырваться, как вода из проржавевшего крана.

Она не сожалела о содеянном, о решении покончить с Перси ради Блайт. Но также не хотела, чтобы кто-то еще об этом узнал. Никогда.

– Как у вас дела? – спросила Шарлотта, и Сигне захотелось, чтобы подруга не была такой доброй. Чтобы осталась такой же резкой и настороженной, какой была, когда Сигна только приехала в Торн-Гров прошлой осенью.

– Мы все хотим узнать правду, – ответила Сигна, презирая тяжесть в груди. – Как поживает Эверетт?

– Думаю, он все еще пытается осознать серьезность ситуации. С той ночи он едва ли произнес хоть одно слово.

Хотя Сигна не помнила родителей, но помнила бабушку, которую очень любила. Она не забыла боль от потери и никогда больше не хотела переживать те эмоции, которые, как она знала, испытывал Эверетт.

– Убийца герцога будет найден. – В голосе Сигны звучала такая уверенность, что Шарлотта и Диана выпрямились, словно их упрекнули. Но Сигне было все равно, ведь это был единственный способ убедить саму себя. Прежде она уже выслеживала убийцу. Нужно было сделать это еще раз. Наблюдая, как Байрон заполняет танцевальную карточку Элизы, Сигна задавалась вопросом, направил ли ее Элайджа на верный путь.

Глава 10

Блайт

Блайт понимала, когда была нежеланной компанией. В основном по тому, что не наблюдала обычных улыбок и чересчур веселых голосов, к которым привыкла. Ее окружали знакомые лица, люди, которых она знала всю жизнь, но никто не поинтересовался, как дела у нее или ее семьи.

Хотя было глупо беспокоиться по этому поводу. Сплетни всегда имеют срок годности, и стервятники забудут про нее, как только нагрянет очередной скабрезный скандал. И когда они снова станут приветливыми – когда попытаются добиться ее расположения и обменяться очередными слухами, словно это золото – ха! Она съест их живьем. Потому что Блайт Хоторн была далеко не такой милосердной, как ее кузина, и не имела ни малейшего желания быть такой.

Однако она была рада, что Сигна согласилась остаться в Торн-Гров. Даже если с каждым днем вела себя все более странно – что говорило о многом, учитывая вечные странности Сигны, – Блайт не представляла, как справилась бы без нее. Как бы эгоистично это ни звучало, она надеялась, что Сигна останется с ней навсегда, потому что, пока на ее стороне был хоть один человек, Блайт было наплевать на мнение остальных. Ее отношение к обществу было сродни отношению ее отца: оно собиралось всякий раз, когда кто-то желал развлечений, и хотя было важно хотя бы попытаться уберечь свое имя от скандала, в общем и целом это не имело большого значения. Пока у нее есть деньги и статус, стервятники вновь обратятся к ней, чтобы засунуть свои жадные клювики в ее карманы.

И это было прекрасно. Блайт не нуждалась ни в жалости, ни в чьей-либо защите. Слишком долго к ней относились как к хрупкой семейной реликвии, предназначенной для хранения на полке, слишком ценной, чтобы выносить в мир. Но она не была ни хрупким артефактом, ни куклой, какой ее, похоже, считала семья.

Возможно, именно поэтому, когда Блайт наносила удар, то била сильно. Она была миниатюрной и еще не окрепла после болезни. А светлые волосы, мраморная кожа и губы, розовые и прелестные, как роза, часто вводили людей в заблуждение, и они не замечали остроты ее ума и способности держать себя в руках. Но высшее общество было ее территорией с самого рождения, и она прекрасно знала, как вести себя подобающим образом. Просто… ей было наплевать на правила.