Мияко обратилась в слух, отслеживая каждое движение снаружи. Глядя на нее, никто бы не поверил, что эта спящая в расслабленной позе девушка готова молниеносно отреагировать на любое изменение ситуации.

Человек шумно высморкался возле большой палатки двух пожилых путешественниц, и удалился за валуны, на большую площадку в центре палаточного лагеря. Прожужжала "молния" палатки.

"Просто придурок, которому нравится по ночам пугать женщин, – подумала итиноку, – и я даже догадалась, кто это. Он так отдувался и переваливался на ходу, что сам себя выдал… Среди наших соседей больше нет никого с таким перевесом!"

Убедившись, что все звуки затихли, Мияко перевернулась на другой бок.

"Тихий шаг в ночи,

У окна движение -

Глупая шутка

Или предвестник беды

Тревожит меня?"

Сложив это танка, она прикрыла глаза и через минуту уже по-настоящему крепко заснула.

*

Дождь забарабанил по крыше и скатам палатки около двух часов ночи. Проснувшись, Вероника порадовалась тому, что ее палатка хорошо защищена от проникновение внутрь влаги. В такой никакой дождь тебе не страшен. Раньше было хуже – палатки мгновенно отсыревали, несмотря на все попытки защититься, и поход превращался в испытание. Наброшенный сверху полиэтилен сползал; задирался на ветру и не спасал от сырости. Разве что на голову не капало… Самодельная изоляция снизу тоже не гарантировала полной защиты. Спать приходилось одетыми, в обуви, завернувшись во все, что брали с собой, и все равно под утро зубы отбивали барабанную дробь в выстуженной сырой палатке. Нередко поход заканчивался раньше намеченного срока из-за простуды. А сейчас она лежит в тепле в легкой летней пижаме и слышит только расслабляющий шелест дождя. Ни сырости, ни холода. Да, если бы такие палатки были, когда мои родители в молодости проводили отпуск в Хибинах, может, сейчас у мамы так не ныли бы перед каждым дождем спина и колени!"

Кто-то шумно протопал мимо к озеру. Ника выглянула из-под полога и увидела в сероватом дождливом сумраке силуэт в плаще и шлеме и улыбнулась. Женя решил не упускать дождевой пейзаж и решил запилить видео в непогоду.

Ника закрыла полог и снова легла.

Через полчаса, когда она уже совсем засыпала, ее снова побеспокоили – чья-то возня, шушуканье, взвизг "молнии" на чьем-то пологе. Как будто те самые голоса, которые она слышала днем в заброшенном доме.

Вейдер выбрал лучший вид на озеро с дождевой тучей, спустившейся почти до самой поверхности воды, установил штатив, прикрыл телефон специальным зонтиком и начал эфир. Несмотря на ночное время, в онлайне оказалось несколько подписчиков, и первые лайки посыпались уже через минуту лайва. Да, вид был удачный – на фоне потемневшего неба и свинцово-серого озера.

За валунами кто-то вылез из палатки. В ночной тишине, сопровождаемой лишь тихим шелестом дождя, отчетливо прозвучало нецензурное ругательство.

– Какая еще Лизка Кокина, – человек снова выматерился, – совсем уже (ругательство), уроды! Я вас всех тут… – очередной матерный глагол.

Вейдер узнал голос толстяка. "И отчего это он так раздухарился среди ночи? Орет на весь лагерь…"

– Нормально, в окна х… всякую бросают, – продолжал негодовать толстяк, – узнаю, кто, – он продолжал щедро сдабривать свою речь крепкими выражениями, – на рожу эту писульку налеплю!

"А, ему в палатку бросили записку, от которой он и завелся! Да, не лучший поступок, хулиганство, конечно, неприятно, когда тебе ночью что-то в окно бросают. Но это не повод такую истерику закатывать!"

Комок бумаги перелетел через валуны, прямо под ноги блогеру. Снова ругательство с обещанием "порвать за такие приколы". Закрылся полог палатки.

Малышев поднял и разгладил листок и в тусклом сероватом сумраке различил две строчки, написанные крупным почерком, явно намеренно измененном: "Не забывай о Лизе Кокиной из Тихвина. Шила в мешке не утаишь!".

"Кокина из Тихвина, – Евгений нахмурился под шлемом Дарта Вейдера. – Надо утром показать Орловой, тут явно какая-то тайна, как раз по ее части. И самому погуглить. Почему он так распсиховался из-за этой записки? Как будто она его напугала…"

Вейдер недаром был одним из самых успешных и популярных блогеров страны. Он легко мог пожертвовать сном, отдыхом и комфортом ради интересной темы, проявлял здоровое любопытство и на публичных акциях не подхлестывал участников, сидя в сторонке, а шел впереди и вдохновлял их своим примером.

Вот и сейчас, вернувшись в палатку с запиской, подброшенной толстяку и встревожившей его, Женя тут же сбросил латы Лорда Ситхов, достал планшет и открыл поисковик.

"Лиза Кокина, Тихвин", – набрал он.

Совпадений вышло много. Вейдер тут же отмел вылезшие вперед рекламные ссылки салона свадебных платьев Ангелины Кокиной и детского аниматора Елизаветы Кориной и углубился в изучение информационных ссылок.

В основном это были статьи о ДТП в районе Введенского женского монастыря в Тихвине. Машина с петербургскими номерами не пропустила на светофоре "скорую помощь", торопящуюся под сиреной в больницу. Мощный внедорожник врезался в желтую спецмашину, опрокинул ее, вильнул и умчался с места происшествия. Водитель и медсестра получили тяжелые травмы и были госпитализированы. Врач, фельдшер и пациентка погибли на месте от травм, несовместимых с жизнью. Материалы изобиловали леденящими кровь снимками груды смятого металла, в которую превратилась "скорая", и суетящихся вокруг сотрудников МЧС, пытающихся извлечь оттуда людей.

Елизавета Кокина, 20-летняя жительница Тихвина, студентка института экономики и права, за год до трагедии вышла замуж и на свой страх и риск решила родить ребенка, несмотря на тревожные прогнозы врачей. Бедняжка с детства страдала диабетом, и ей рекомендовали повременить с рождением ребенка.

Осложнения возникли на восьмом месяце. Кокину увезла "скорая помощь" из магазина, где она выбирала коляску. Но до больницы юную женщину не довезли.

Елизавета и ее нерожденный младенец погибли. Эта трагедия, случившаяся летом, ровно четыре года назад, потрясла весь Тихвин…

*

Нашлись свидетели, которые запомнили внешний вид и номер внедорожника, и через несколько часов водитель "лексуса" был задержан. Тридцатипятилетний Егор Болдырев, сотрудник агрохолдинга "Эко-Вкусно" (название предприятия придумано автором, любые совпадения с реальностью случайны – /прим. автора/), заявил, что момента аварии не помнит так как на несколько мгновений потерял сознание за рулем. В его медицинской карте нашлось упоминание о юношеской черепно-мозговой травме, которую Егор получил, играя в футбол в университетской сборной. Травмы такого рода часто напоминают о себе даже спустя много лет – мигрени, головокружения, обмороки. Болдырев получил три года условно.

"Мало дали!", "Три года условки за трех погибших???", "Четырех, вы забыли ребенка!", "А шофер и медсестра? Они чудом выжили, их в больнице с того света вытащили", "У мужика теперь инвалидность, первая группа, а у него трое детей!", "У девушки лицо стеклом порезало, на всю жизнь шрамы останутся!", "Ну, ясно, дядю Васю-слесаря за такое посадили бы, а бизнюге условку дали!", "И куда так торопился, урод, что "скорую" не заметил?!!", "ЧМТ у него, ага!", "Мозгов у него точно не было, вы на фото посмотрите, ну и рожа!", "Совести точно нет!", "Бухой, небось, был, помните, Ефремов так же фургон службы доставки протаранил!", и так далее – такие комментарии посыпались на "дело Болдырева" в интернете. Но через несколько месяцев буря сошла на нет, шумиха стихла, и Вейдеру не удалось найти никакой информации о последующей судьбе виновника аварии.

Он открыл свадебное фото Елизаветы Кокиной. Тоненькая девушка с красивым, но болезненно бледным, каким-то прозрачным лицом и пышной русой косой, в закрытом венчальном платье. Они с мужем сфотографировались возле главного храма Тихвинского Успенского монастыря; муж держит юную супругу на руках. Такие счастливые, смотрят друг на друга любящими глазами и еще не знают, какое недолгое счастье им отмерено.

Евгений отложил планшет, вышел из палатки и закурил на валуне над водой. Чужое горе обожгло его, он подумал о своих родителях. Кирилл и Анна Малышевы поженились такими же юными и тоже думали, что у них еще вся жизнь впереди. И тоже не прожили в браке и года. Отца ждал расстрельный приговор за чужие преступления, а маму – соседская травля и спешный переезд-изгнание в Купчино. Виновники понесли за это наказание совсем недавно, с опозданием на четверть века. Но это не вернуло отца и не изгладило из маминой памяти те страшные месяцы и не помогло ему забыть о том, как долго он был изгоем, жил под фамилией отчима, чтобы клеймо "сына маньяка" не сломало его жизнь, и дважды чуть не погиб в поисках истины – один раз – от рук шантажиста на зимней улице, и в Ахтиарске, когда его настиг наемный убийца…

"Жаль, я ему сильнее не вломил, – подумал Евгений, – если этот жирдяй и есть Болдырев! Утром расскажу Орловой. Эта история – как раз по ее части!"

Легкая рука легла ему на плечо, и Женя чуть не свалился в оду от неожиданности.

– Не надо, Дзеня, – тихо сказала Мияко, – у тебя такое рицо, как будзто ты кого-то хотесь убичь.

– Ну, ты даешь, – Вейдер перевел дыхание. Подпрыгнул он на месте неслабо. – Как из воздуха возникла. Я чуть сигарету не проглотил.

– Ты был так охватсен гневом, что не срысар, как я прибризирась, – пояснила девушка. – Идзвини. Не надо портичь карму из-за грядзных рюдей.

– Можно подумать, Мия, что ты уже все прощелкала.

– Вкурира, – щегольнула знанием русского сленга Мияко, – оставь. У кадздого своя карма, и распрата за зро никого не минуеч.

Вейдер положил ей руку на плечи, придвинулся к девушке.

– Ладно, – сказал он. – Ты права… Вроде я всякое повидал за то время, пока занимаюсь блогом, а никак не привыкну к человеческой мерзости. Каждый раз хочется порвать урода на тряпки…

– Их сама дзизнь порувет, – а про себя Мияко подумала: она повидала мерзостей намного больше. И тоже не научилась воспринимать их как данность. Обучение в селении Акайо-дзенина выработало в ней железное самообладание. Гнев, ненависть, омерзение никогда не прорывались наружу, но это не значит, что их теперь не было.

Они сидели на валуне у озера, и от камня к горизонту протянулась лунная дорожка, а небо уже светлело. Не прошло и получаса, как луна совсем побледнела на небе. Короткая летняя ночь закончилась. "Просто сидим и смотрим на озеро, и ничего больше… А я уже и от этого счастлив. Впервые встречаю девушку, с которой можно просто сидеть рядом и молчать, забыв о том, что только что рвал и метал и чуть не ринулся вышибать мозги из этого жирного подонка…"

А Мияко слагала хокку:

"Как она мала

Но как много вмещает,

Летняя белая ночь!"

"Опять в третьей строке шесть слогов вместо пяти, – девушка первой соскочила с камня, – размер у меня частенько хромает… У Харуки-сэнсэя хокку получаются лучше…"

– Пойдем в паратки, Дзеня, – сказала она, – перед рассуветом старо хородно. После додзьдя ноть прохрадная.

– Да, всегда так…

*

Дождь несколько раз за ночь прекращался, а потом снова начинал дробно выстукивать по туго натянутому полотнищу палатки. Ника, убаюканная этой мелодией, мирно проспала до девяти часов утра.

Проснулась она, когда солнце, разогнав остатки туч, зашарило лучиками по окнам в поисках лазейки, и самый проворный лучик скользнул по лицу Орловой. Молодая женщина потянулась, открыла глаза. "Вот и вся непогода… Теперь, если верить метеорологам, в ближайшие две недели осадков не будет! Безоблачное небо и плюс двадцать три градуса – что может быть лучше?"

Она быстро убрала постель, оделась, сунула ноги в кроссовки и выглянула из палатки.

Солнце стремительно подсушивало и согревало берег и деревья. Еще кое-где блестели лужи, в воздухе еще держалась дождевая прохлада, но видно было, что это ненадолго и день будет погожим и теплым.