Эгвейн протянула ей письмо, над которым трудилась.

– Оно для Ранда? – спросила Илэйн.

– Ты видишь его в ином свете. Скажи, что думаешь об этом письме. Может, я и не стану его отправлять. Еще не решила.

– Какой… убедительный тон, – заметила Илэйн.

– На другой он, похоже, не реагирует.

Просмотрев текст, Илэйн опустила руку с письмом и промолвила:

– Может, позволим ему действовать по своему разумению?

– Сломать печати? – уточнила Эгвейн. – Освободить Темного?

– Почему бы и нет?

– О Свет, Илэйн!

– Разве это не должно произойти? – спросила Илэйн. – Я о том, что Темный собирается сбежать. Он уже практически освободился.

– Касаться мира – это одно, а освободиться – совсем другое. – Эгвейн помассировала виски. – Во время Войны Силы его так и не выпустили в мир по-настоящему. Скважина позволила Темному коснуться реальности, но эту дыру запечатали прежде, чем он успел вырваться. Окажись Темный на воле, само Колесо было бы сломано. Вот, хочу кое-что показать.

Она достала из сумки стопку заметок. Эти примечания были спешно составлены библиотекарями Тринадцатого книгохранилища.

– Я не утверждаю, что мы не должны ломать печати, – сказала Эгвейн. – Хочу лишь сказать, что в этом деле нельзя полагаться на Ранда и его безумные планы.

Илэйн нежно улыбнулась. О Свет, да она без ума от Ранда! «Я же могу на нее положиться – верно?» С недавних пор ответить на этот вопрос становилось все труднее. Ее выходка с Родней…

– К несчастью, в твоем библиотечном тер’ангриале не нашлось ничего, что относилось бы к делу. – Статуя улыбающегося бородача едва не вызвала в Башне самый настоящий бунт, поскольку каждой сестре хотелось прочесть содержавшиеся в ней тысячи книг. – Как видно, все тома были написаны до того, как проделали Скважину. Исследования продолжаются, но в этих конспектах содержатся все сведения, какие нам удалось отыскать, касающиеся узилища, печатей и самого Темного. Если сломать печати в неподходящий момент, боюсь, всему сущему придет конец. Вот, почитай. – Она передала Илэйн одну из страниц.

– Кариатонский цикл? – с любопытством произнесла Илэйн. – «Не станет света, не будет рассвета, и останется узник в темнице томиться». Узник – это Темный?

– Пожалуй, – ответила Эгвейн. – Пророчества всегда неоднозначны. Ранд намерен развязать Последнюю битву и сразу же сломать печати, но это чудовищная мысль. Впереди долгая война, и освобождение Темного ослабит нас и укрепит силы Тьмы. Если это необходимо сделать – в чем я по-прежнему не уверена, – лучше подождать до последнего момента. По самой меньшей мере, подобное деяние надо обсудить. Во многом Ранд оказывался прав, но, бывало ведь, и ошибался. Нельзя, чтобы он принимал такое решение в одиночку.

Илэйн пролистала примечания и задержалась на одном из них.

– «Его кровь даст нам Свет…» – Она задумчиво потерла страницу большим пальцем. – «Дождись Света». Кто добавил эту строчку?

– Этот экземпляр Кариатонского цикла в переводе Термендал принадлежал Дониэлле Аливин, – ответила Эгвейн. – В ученой среде ее собственноручно сделанные замечания породили не меньше споров, чем сами пророчества. Известно ли тебе, что она была сновидицей, единственной Амерлин, обладавшей этим даром? До меня, во всяком случае.

– Да, известно, – подтвердила Илэйн.

– Занимавшиеся исследованиями сестры пришли к тому же выводу, что и я, – сказала Эгвейн. – Возможно, в нужное время печати должны быть сломаны, но никак не перед началом Последней битвы, что бы ни думал себе Ранд. Надо дождаться подходящего момента, и только я, как Блюстительница печатей, буду решать, наступил этот момент или нет. Такова моя обязанность, и я не собираюсь рисковать целым миром ради драматических уловок Ранда.

– Да, есть в нем что-то от менестреля, – согласилась Илэйн, и снова с нежной улыбкой. – Твои аргументы убедительны, Эгвейн. Озвучь их Ранду. Тебя он послушает. Все-таки он не глупец, и его можно убедить.

– Посмотрим. Теперь же я…

Вдруг она ощутила всплеск тревоги Гавина и увидела, как тот разворачивается, заслышав конский топот. Слух у него был не лучше, чем у Эгвейн, но прислушиваться к подобным звукам входило в обязанности Стража.

Эгвейн обняла Истинный Источник. По ее примеру Илэйн поступила так же. Бергитте, схватившись за меч, уже откинула входной клапан шатра.

С коня спрыгнула взмыленная посланница. С широко раскрытыми глазами она кое-как доковыляла до шатра. Бергитте и Гавин тут же встали по бокам от нее – на случай, если подойдет слишком близко. Но женщина остановилась и, тяжело дыша, выпалила:

– На Кэймлин напали, ваше величество.

– Что?! – вскочила на ноги Илэйн. – Как? Неужели Джарид Саранд наконец…

– Троллоки, – перебила ее вестница. – Ближе к сумеркам.

– Быть такого не может! – Илэйн схватила женщину за руку и вытащила из шатра. Эгвейн выбежала следом. – Прошло больше шести часов! Почему мы узнали обо всем только сейчас? Что случилось с Родней?

– Мне не сказали, моя королева, – ответила посланница. – Капитан Гэйбон велел привести вас, и как можно быстрее. Сам он только что прибыл через переходные врата.

Площадка для Перемещения находилась неподалеку от шатра Илэйн. Там уже собралась целая толпа, но мужчины и женщины расступались, пропуская Амерлин и королеву.

Через несколько секунд те увидели открытые переходные врата и людей – в окровавленной одежде, почерневших от сажи и пахнувших дымом; они тащили за собой тележки с драконами – новым оружием Илэйн. Многие из новоприбывших едва держались на ногах, а некоторые теряли сознание, едва солдаты Илэйн приходили на помощь и подхватывали тележки. Очевидно, тянуть их должны были не люди, а лошади.

Поблизости открылись новые переходные врата, созданные Серинией Седай и сильнейшими женщинами из Родни, хотя Эгвейн по-прежнему не хотела думать о них как о подданных королевы Андора. Беженцы хлынули на Поле Меррилор, словно прорвавшая плотину река.

– Ступай, – сказала Эгвейн Гавину и сплела еще одни переходные врата, ведущие на площадку для Перемещения в лагере Белой Башни. – Пусть сюда бегут все Айз Седай, которых можно призвать. Скажи Брину, чтобы готовил солдат. По приказу Илэйн они Переместятся через переходные врата на окраины Кэймлина. Так мы проявим солидарность с Андором.

Гавин кивнул и юркнул во врата. Эгвейн закрыла их и направилась к Илэйн. Та стояла возле раненых солдат, с трудом понимавших, что происходит. Сумеко из Родни следила, чтобы все, чьей жизни грозила непосредственная опасность, были Исцелены.

В воздухе висел тяжелый запах дыма. Подходя к Илэйн, Эгвейн мельком увидела в проеме одних из переходных врат объятый огнем Кэймлин.

«О Свет!» На миг девушка обмерла, затем поспешила дальше. Илэйн говорила с Гэйбоном, капитаном гвардии королевы. Красивый, представительный мужчина чуть не падал от усталости. На руках, на форме – кровь. Похоже, он ранен.

– Приспешники Темного убили двух женщин из той четверки, что вы оставили для передачи донесений, ваше величество, – с трудом выговаривал он. – Третья погибла в бою. Но драконов мы спасли. А когда… когда сбежали… – Похоже, ему было больно об этом говорить. – Когда сбежали через пролом в городской стене, оказалось, что несколько наемничьих отрядов, обойдя город, подходят к воротам, которые защищали люди лорда Талманеса. По чистому совпадению наемники оказались совсем рядом и помогли нам отступить.

– Вы молодец, – сказала Илэйн.

– Но город…

– Вы молодец, – твердо повторила Илэйн. – Забрали драконов, спасли всех этих людей. Я прослежу, чтобы вас наградили, капитан.

– Лучше наградите бойцов Отряда Красной руки, ваше величество. Кто-кто, а они заслужили награду. И умоляю, если можете как-то помочь лорду Талманесу… – Он указал на беспомощного человека, которого только что вынесли из переходных врат несколько «красноруких».

Илэйн опустилась перед ним на колени. К ней присоединилась Эгвейн. Кожа Талманеса совсем почернела, и поначалу Эгвейн решила, что он мертв, но затем услышала прерывистое дыхание.

– О Свет! – Илэйн обследовала распростертое тело Искательством. – Никогда такого не видела.

– Такан’дарские клинки, – объяснил Гэйбон.

– Нам с тобой такое не под силу, Илэйн. Я… – Эгвейн осеклась, расслышав что-то за стонами солдат и скрипом тележек.

– Эгвейн? – тихо окликнула ее королева.

– Сделай для него все, что можешь.

Эгвейн вскочила и, следуя на голос, торопливо протолкалась через беспорядочную толпу. Откуда же… Да, вот отсюда. На краю площадки для Перемещения Эгвейн увидела открытые переходные врата, из которых спешили на помощь раненым Айз Седай в самых разнообразных одеждах. Гавин выполнил поручение на совесть.

Довольно громким голосом Найнив спрашивала, кто заведует всем этим бардаком. Эгвейн подбежала к ней, схватила за плечо, и Найнив вздрогнула:

– Мать? Что случилось? Почему в Кэймлине пожар? Я…

Увидев раненых, она умолкла, оцепенела, затем собралась было броситься к ним, но Эгвейн потащила ее туда, где лежал Талманес:

– Вот его надо осмотреть в первую очередь.

Найнив охнула, упала на колени и мягко отстранила Илэйн. Осмотрела Талманеса Искательством и замерла, широко раскрыв глаза.

– Найнив? – спросила Эгвейн. – Ты сможешь?..

И тут Найнив буквально взорвалась плетениями, словно из-за туч вдруг вышло солнце. Соединив Пять Сил в единый сияющий столп, она решительно направила его в тело военачальника.

Эгвейн не вмешивалась. Талманес, судя по виду, едва цеплялся за жизнь, но, быть может, искусства Найнив окажется достаточно. Да будет на то воля Света, и этот мужчина не умрет. В прошлом он произвел на Эгвейн глубокое впечатление. Именно в таком человеке нуждались и Отряд, и сам Мэт.

Илэйн, стоявшая рядом с драконами, о чем-то расспрашивала женщину с заплетенными в косички волосами – должно быть, Алудру, создательницу этих орудий. Эгвейн подошла к ним и коснулась пальцами длинной бронзовой трубы. Разумеется, о драконах ей докладывали. Некоторые утверждали, будто эти штуковины – что-то вроде Айз Седай, отлитых из металла и питающихся горючим порошком из фейерверков.

Из переходных врат выходили все новые беженцы, по большей части горожане.

– О Свет! – прошептала Эгвейн. – Их бесчисленное множество! Нельзя же разместить весь Кэймлин здесь, на Поле Меррилор!

Илэйн, завершив расспросы, направилась к переходным вратам. Алудра же вернулась к осмотру своих повозок, очевидно решив не давать себе отдыха и проверить все сейчас, не дожидаясь утра.

– По словам солдат, за городскими стенами безопасно, – сказала Илэйн, проходя мимо Эгвейн. – Пойду погляжу, что к чему.

– Илэйн… – начала было следовавшая за ней Бергитте.

– Значит, пойдем вместе. Ну же!

Оставив их наедине с королевскими делами, Эгвейн вернулась к целительницам, где Айз Седай под руководством Романды сортировали пострадавших по тяжести их ранений.

Наблюдая за этой суетой, Эгвейн заметила поблизости мужчину и женщину, судя по виду – иллианцев.

– Что вам нужно?

Женщина – светлокожая, черноволосая, высокая и стройная, но с волевым лицом – бухнулась на колени.

– Меня зовут Лильвин, – назвалась она с акцентом, который ни с чем не спутаешь. – Я была с Найнив Седай, когда прозвучал призыв к Исцелению, и поэтому пришла вместе с ней.

– Ты шончанка! – изумилась Эгвейн.

– Я здесь, чтобы служить вам, Престол Амерлин.

Шончанка. Эгвейн по-прежнему касалась Источника. О Свет! Далеко не каждый из встреченных ею шончан был опасен, но… лучше не рисковать. Заметив вышедших из переходных врат нескольких гвардейцев Башни, она обратилась к ним, указав на шончанскую парочку:

– Уведите их в безопасное место и держите под присмотром. Позже я с ними разберусь.