– Руидин являет нам видения двух типов. – Обладательница темно-рыжих волос и вытянутого загорелого лица, Кимер была довольно молода, лет на десять старше Авиенды. – В первое посещение – то, что может быть, а во второе, между колонн, – то, что уже было.

– Это третье видение могло быть и тем и другим, – сказала Эмис. – Колонны безошибочно показывают прошлое; почему бы им не продемонстрировать будущее с равной достоверностью?

У Авиенды екнуло сердце.

– Но зачем, – тихо произнесла Бэйр, – колоннам показывать безнадежность, на которую нельзя повлиять? Нет, я отказываюсь в это верить. Руидин всегда демонстрировал то, что нужно увидеть. Чтобы помочь нам, а не навредить. В этом видении тоже должен быть смысл. Быть может, подтолкнуть нас к обретению большей чести?

– Это несущественно, – отрезала Сорилея.

– Но… – начала Авиенда.

– Несущественно, – повторила Сорилея. – Будь наша судьба предрешена этим видением, будь мы обречены на… как ты говоришь, на упадок, неужели кто-то из нас смирился бы с таким положением вещей?

В палатке снова стало тихо. Авиенда помотала головой.

– Надо исходить из того, что будущее можно изменить, – сказала Сорилея. – Лучше не задумывайся о своем вопросе, Авиенда. Мы должны выбрать предпочтительный путь.

– Я… – Авиенда поняла, что кивает. – Да-да, ты права, Хранительница Мудрости.

– Но каков он, этот путь? – спросила Кимер. – Что мы должны изменить? Сперва необходимо выиграть Последнюю битву!

– Отчасти, – сказала Эмис, – мне даже хочется, чтобы видение оказалось истинным и неизменным. Ведь оно хотя бы доказывает, что мы одержим верх в этом сражении.

– Ничего оно не доказывает, – возразила Сорилея. – Победа Затмевающего Зрение разорвет Узор, а посему видениям будущего нельзя безоговорочно доверять. Даже с учетом пророчеств о том, что готовят грядущие эпохи, если Затмевающий Зрение победит в битве, то все превратится в ничто.

– Мое видение как-то связано с тем, что планирует Ранд, – сказала Авиенда, и все взгляды устремились к ней. – Судя по вашим словам, завтра он поведает нечто важное.

– У Кар’а’карна… есть склонность устраивать нечто впечатляющее, – с теплотой в голосе произнесла Бэйр. – В этом он подобен крокошипке, всю ночь вьющей гнездо, чтобы утром спеть о нем любому, кто станет слушать.

Авиенда не без удивления узнала о встрече на Поле Меррилор, да и то лишь благодаря узам, связывающим ее с Рандом, – когда решила выяснить, где он находится. Увидев собравшиеся здесь впечатляющие силы мокроземцев, она задалась вопросом, не является ли все это отправной точкой ее видения.

– Такое чувство, что я узнала нечто лишнее, – промолвила она, ни к кому не обращаясь.

– Ты заглянула вглубь одной из версий будущего, – заметила Кимер, – и никогда не станешь прежней.

– Завтра все станет ясно, – сказала Авиенда. – Когда мы узнаем, каков его план.

– По твоему рассказу, – продолжила Кимер, – складывается ощущение, что он намерен отвернуться от Айил. От своего народа. Почему он раздает дары всем подряд – кроме тех, кто заслуживает его внимания больше остальных? Он что, хочет оскорбить нас?

– По-моему, вряд ли, – ответила Авиенда. – Думаю, он не станет наделять дарами за просто так, а выдвинет явившимся сюда какие-то требования.

– Он упоминал цену, – сказала Бэйр. – Цену, которую по его требованию должны заплатить другие. Но о какой цене речь? Никто не сумел выведать этого секрета.

– Чуть раньше этим вечером он отправился через переходные врата в Тир и вернулся не с пустыми руками, – подхватила Мелэйн. – Об этом сообщили Девы. Теперь он держит слово и всегда берет их с собой. Когда мы спросили насчет цены, он ответил, что о ней Айил можно не беспокоиться.

Авиенда нахмурилась:

– Он хочет получить плату за то, что и так должен сделать? Не слишком ли много времени он проводит с той опекуншей, которую к нему прислал Морской народ?

– Нет, это справедливо, – заметила Эмис. – Эти люди многого требуют от Кар’а’карна. Он вправе потребовать что-то взамен. Они слабовольны; быть может, он намерен придать им жесткости.

– А нам и без того ее хватает, – тихо добавила Бэйр. – Зная об этом, он нас не учитывает.

В палатке снова повисла тишина. Эмис с озабоченным видом подлила воды на разогретые камни, и та с шипением превратилась в клубящийся пар.

– Вот именно, – сказала Сорилея. – Он хочет не оскорбить нас, а почтить – конечно, в своем понимании. – Она покачала головой. – Что ж, ему виднее.

– Иногда Кар’а’карн оскорбляет непреднамеренно, по-детски, – согласилась Кимер. – Мы сильны, и поэтому его требования, какими бы они ни были, к нам не относятся. Если другие способны уплатить эту цену, мы и подавно сможем.

– Этих ошибок можно было избежать, будь он надлежащим образом обучен согласно нашим обычаям, – проворчала Сорилея.

Авиенда невозмутимо встретила ее взгляд. Да, она обучила Кар’а’карна не так хорошо, как могла бы, но всем известно, насколько упрям Ранд ал’Тор. Кроме того, теперь все присутствующие в этой палатке равны. Хотя Авиенде трудно было в это поверить, глядя на неодобрительно поджатые губы Сорилеи.

Быть может, сказалось время, проведенное с мокроземцами вроде Илэйн, но Авиенда вдруг увидела все глазами Ранда. Освобождая Айил от уплаты некой цены – если он и впрямь намеревался взять ее с остальных, – Ранд оказывал им честь. Потребуй он от них того же, чего и от остальных, вот эти же Хранительницы Мудрости возмутились бы, что Айил ставят в один ряд с мокроземцами.

Что же у Ранда ал’Тора на уме? В видениях проскальзывали намеки на его план, но Авиенда все тверже верила, что завтра Айил вступят на путь, ведущий к незавидной судьбе.

И она обязана сделать так, чтобы этого не случилось. Такова ее первая задача в роли Хранительницы Мудрости. Первая и, пожалуй, самая важная из всех, которые ей доводилось выполнять. Поэтому Авиенда не подведет – должна не подвести.

– Обучением Кар’а’карна ее задание не ограничивалось, – заметила Эмис. – Я отдала бы что угодно, лишь бы знать, что за ним как следует присматривает надежная женщина. – И она со значением взглянула на Авиенду.

– Он будет моим, – твердо заявила Авиенда. «Но не ради тебя, Эмис, и не ради нашего народа». Эта мысль потрясла девушку до глубины души. Ведь она – Айил и для нее нет ничего важнее ее народа.

Но это решение принимать не народу. Право выбора принадлежало Авиенде.

– Имей в виду, – коснулась ее запястья Бэйр, – с тех пор как ты ушла, он изменился. Стал сильнее.

– В каком смысле? – сдвинула брови Авиенда.

– Он объял смерть, – с гордостью в голосе объявила Эмис. – Пускай он носит меч и одежды мокроземца, но теперь он наш – окончательно и бесповоротно.

– Я должна это увидеть, – сказала, вставая, Авиенда. – И должна узнать о его планах все, что удастся выяснить.

– Времени почти не осталось, – предупредила Кимер.

– Вся ночь впереди, – ответила Авиенда. – Этого предостаточно.

Ей ответили кивками, и Авиенда начала одеваться. Как ни странно, остальные последовали ее примеру. Должно быть, они сочли сказанное девушкой настолько важным, что решили прервать собрание и поделиться новостями с другими Хранительницами Мудрости.

Авиенда первой вышла в ночь, на свежий воздух, приятно ласкавший кожу после душного жара парильни, и глубоко вздохнула. Утомленный разум требовал отдыха, но сну придется обождать.

Зашуршал клапан палатки, откуда стали выходить Хранительницы Мудрости. Мелэйн и Эмис, тихо переговариваясь, торопливо зашагали во тьму. Кимер целеустремленно направилась туда, где стояли лагерем Томанелле Айил – наверное, чтобы переговорить с Ганом, вождем клана и ее сестрой-отцом – первым братом ее матери.

Авиенда хотела было уйти, но на плечо ей легла костлявая рука. Оказалось, за спиной стояла Бэйр, снова в юбке и блузе.

– Хранительница Мудрости, – машинально произнесла Авиенда.

– Хранительница Мудрости, – с улыбкой отозвалась Бэйр.

– Чем могу?..

– Хочу посетить Руидин, – сказала Бэйр, взглянув на небо. – Будь добра, открой мне переходные врата.

– Ты намерена пройти сквозь лес стеклянных колонн!

– Кто-то из нас должен это сделать. Что бы ни говорила Эмис, Эленар еще не готова, и в особенности не готова увидеть… нечто подобное. Эта девочка только и делает, что ноет и пищит, словно канюк над последним куском тухлой падали.

– Но…

– О-о, только не начинай. Да, теперь ты одна из нас, Авиенда, но я-то еще за твоей бабушкой присматривала, когда она ребенком была. – Бэйр качнула головой. Казалось, ее белые волосы светятся в неровном лунном свете. – Будет лучше, если туда отправится не кто-то, а я. Тем, кто способен направлять, надо набираться сил перед грядущей битвой. Я не допущу, чтобы какое-то неопытное дитя оказалось среди тех колонн. Ну же, что насчет переходных врат? Выполнишь мою просьбу или придется заставить Эмис, чтобы та открыла мне путь в Руидин?

Авиенде хотелось бы посмотреть, каково это – заставить Эмис что-то сделать. Вряд ли на такое способен кто-то, кроме Сорилеи. Однако девушка молча сотворила плетение, открывая переходные врата.

При мысли о том, что ее видение узрит кто-то другой, скрутило живот. Что, если Бэйр переживет то же самое? Придется считать эту версию будущего более вероятной?

– Все было настолько плохо, да? – тихо спросила Бэйр.

– Ужасно. Так ужасно, Бэйр, что копья пустили бы слезу, а камни раскрошились в пыль. Я предпочла бы станцевать с самим Затмевающим Зрение.

– В таком случае правильно, что туда отправлюсь именно я. Это должна сделать сильнейшая из нас.

Авиенда едва не заломила бровь. Бэйр крепка, как добротно выделанная кожа, но не сказать, что другие Хранительницы Мудрости похожи на цветочные лепестки.

– Бэйр, – спохватилась она, – ты не встречала женщину по имени Накоми?

– Накоми… – Бэйр словно попробовала слово на вкус. – Древнее имя. Не знаю никого, кто носил бы его. А что?

– По пути в Руидин я встретила одну женщину из Айил, – объяснила Авиенда. – Она не представилась Хранительницей Мудрости, но было в ней что-то… – Она покачала головой. – Это я так, из праздного любопытства.

– Что ж, пора узнать, насколько правдивы эти видения, – подытожила Бэйр и шагнула к переходным вратам.

– Что, если они и впрямь правдивы? – вырвалось у Авиенды. – Что, если мы ничего не можем сделать?

– Говоришь, ты видела своих детей? – обернулась Бэйр.

Авиенда кивнула. В подробности этой части видения она не вдавалась. Считала, что это личное.

– Измени одно из имен, – сказала Бэйр. – И никому, даже нам, не говори, под каким именем это дитя появилось в видении. Так ты все узнаешь. Где одно отличие, там непременно будут и другие. Должны быть. Это не наша судьба, Авиенда. Это путь, которого мы избежим. Вместе.

Авиенда поняла, что кивает. Да. Изменение небольшое, незначительное, но полное смысла.

– Спасибо, Бэйр.

Пожилая Хранительница Мудрости тоже кивнула, потом ступила в переходные врата и побежала к ночному городу.

Талманес врезался плечом в гигантского троллока – с кабаньим рылом, облаченного в грубо сработанную кольчугу. Запах от чудища исходил отвратительный, напоминающий смешанную вонь едкого дыма, мокрой шерсти и немытого тела. От силы удара троллок недоуменно хрюкнул; почему-то эти твари всегда удивлялись, когда он на них нападал.

Талманес отступил и высвободил меч из живота упавшей зверюги, после чего, не обращая внимания на ногти, царапавшие ему ногу, наклонился, вгоняя клинок троллоку в горло. В глазах-бусинках, слишком похожих на человеческие, померкла жизнь.

Люди сражались, кричали, хрипели, убивали. На улице, круто поднимавшейся ко дворцу, окопались троллочьи орды; они держали оборону, не позволяя Отряду добраться до вершины холма.