Ты принимаешь самые правильные решения и даешь нам, служащим тебе и твоему великому и непобедимому отцу, верные указания, как выполнять эти решения. Империя сияет благодаря тебе, август! Ты лучший преемник твоего великого отца!

Аркадий с гордостью слушает славословия Прокула.

ПРОКУЛ

Твой великий отец ждет тебя, о, август! Пойди к нему, и пусть ваши с ним решения поднимут нашу Империю на еще более сияющую высоту!

Прокул низко кланяется. Аркадий с гордым видом уходит.

Прокул с поклоном смотрит в сторону Аркадия и ждет, когда тот выйдет из залы.

ПРОКУЛ

(поворачиваясь к зрителям, с хитрой усмешкою)

Как же август Аркадий любит лесть!

(с удивлением)

Вот с отцом его трудно, он не любит лесть, он вообще нетерпим к ней, все знает, все замечает – к нему нужно обращаться только по существу.

(серьезнея)

Я не люблю льстить.

(с гримасой отвращения)

Мне противно льстить.

(воодушевляясь)

Но раз лестью можно добиться власти над будущим императором, я буду льстить ему.

(с еще большим воодушевлением)

Какой же властью я буду обладать, когда август Аркадий станет старшим императором!

(вдохновенно)

Отцу я дам какую-нибудь почетную должность, а префектом претория Востока стану сам – и буду управлять всеми государственными делами!

(сурово и весомо)

И никто – никто! – не сможет мне мешать. Стилихона отправлю куда-нибудь подальше – воевать с такими же варварами, как он сам, Руфина заточу в крепость и потом велю убить, а Аврелиан… Аврелиан безопасен, его можно оставить в Константинополе – пусть управляет Дворцом и юриспруденцией.

(восхищенно)

Как же мы с императором Аркадием будем величественно править вдвоем!

Прокул с гордо поднятой головой удаляется из залы

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Оказывается, что Руфин все это время находился за занавесью.

Когда шаги Прокула стихают, Руфин выходит из-за занавеси и задумчиво смотрит в сторону, куда тот ушел. Потом Руфин задумчиво ходит по сцене, наконец останавливается посередине сцены перед зрителями.

РУФИН

(в размышлении, неторопливо, негромко)

Я предполагал, что Прокул таким окажется. Я подозревал, что он задумает что-то подобное. Он невероятно честолюбив.

(обернувшись в ту сторону, куда вышел Прокул, потом повернувшись к залу, с недоброй усмешкою)

Не удивлюсь, если он при августе Аркадии и на получение императорской власти покусится, и ради этого свергнет и убьет императора – ведь власть опьяняет, если она есть, ее хочется все больше и больше. А самая большая власть – императорская. И Прокул таков, что он может захотеть сам стать императором.

(сурово)

Нельзя этого допустить.

(с грустью и удивлением)

Надо же, у такого заслуженного отца – такой непутевый сын. Префект Татиан, конечно, тоже непрост, и мне он враг, но у него большой опыт, и он очень осторожен.

(с усмешкой, но уважительно)

Неудивительно, что он во всем осторожен – он же адвокат.

(суровея)

Но Татиан верен императору, и никаких попыток захватить верховную власть он не совершит. И хотя он мой враг, я уважаю его. А сын его, Прокул, опасен, его честолюбие толкает его к преступлениям.

(хмуро)

Меня он, значит, решил убить. Что ж, хорошо, что я это услышал – я теперь знаю, что Прокул намечает.

(оглядываясь)

И ведь никто не знает, что я это знаю. В этом моя сила.

(вновь хмуро)

Нужно его опередить. Не для того я поднимался и вслед за императором Феодосием приехал из родной Галлии сюда, в Константинополь, чтобы тут меня приказал убить какой-то высокомерный юнец!

(задумчиво)

Раз Прокул так честолюбив, значит, он ненадежен – значит, он что-то незаконное может делать уже сейчас. Нужно последить за ним.

(с усмешкой)

Но Прокул как все молодые знатные люди самоуверен и самонадеян. Он родился в богатом дворце, ему не нужно было пробиваться, у него все было с рождения. Но теперь я точно переиграю его, теперь я точно смогу обхитрить и победить его.

(просветляясь)

А уж когда я найду доказательства его преступлений и измены – я с моим галльским красноречием смогу представить их императору так, что он незамедлительно отправит и отставку и сошлет и Прокула, и его отца. Крови их мне не нужно, когда они падут

(повторяет внушительно, поднимая правую руку с указательным пальцем вверх)

Когда они падут

(уверенно)

Мне достаточно будет их ссылки, я не буду предлагать казнить их. Я христианин, я милосерден. И император милостив. Это Татиан язычник, и сын его – не пойми кто по вере, уже не язычник, но еще не христианин. А я – христианин. И я как уроженец Галлии смогу все в нужном ключе представить императору.

(с сомнением)

Хотя… Прокула, наверное, лучше устранить, каким-нибудь тайным способом, все-таки он очень опасен. Да и меня он хочет не просто сослать, а убить. Так пусть и сам он погибнет.

(прислушиваясь)

Кто-то идет… Это император Феодосий и август Аркадий. Пойду я, чтобы они не заподозрили, что я могу подслушать их разговор.

Руфин поспешно уходит из залы.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Входят Феодосий и Аркадий. Аркадий ищет, опустив голову

ФЕОДОСИЙ

(на ходу, с упреком)

Аркадий, будь внимательнее! Ты же перепутал, где какие провинции находятся! Фракия относится к префектуре Востока, хотя находится в Европе, а Македония – к префектуре Иллирика.

(остановившись и повернувшись к Аркадию, внушительно)

Пожалуйста, сын мой, запомни это, ведь тебе когда-то нужно будет управлять этой частью Империи.

Аркадий кивает.

ФЕОДОСИЙ

(серьезно)

И еще, Аркадий, есть у меня разговор к тебе.

Аркадий

(стоя неподвижно, повернувшись к отцу и опустив голову)

Да, отец.

ФЕОДОСИЙ

Я хочу, чтобы вы с Гонорием относились к Галле по-доброму.

АРКАДИЙ

(глухо, не поднимая головы)

Она нам не мать.

ФЕОДОСИЙ

(прислушиваясь)

Что?

АРКАДИЙ

(так же глухо)

Она нам не мать.

ФЕОДОСИЙ

Конечно, не мать! Никто не заменит вам вашу маму.

(опуская голову)

И я никогда не забуду вашу маму.

(после некоторого молчания, поднимая голову)

Но Галла – моя жена, и мать моей дочери – вашей с Гонорием сестры. И мне нужно, чтобы в моей семье был мир.

Аркадий поднимает голову, как будто хочет что-то спросить, но молчит и вновь опускает голову.

ФЕОДОСИЙ

(настойчиво)

Мне нужно, чтобы в моей семье был мир. Ты меня понял, Аркадий?

АРКАДИЙ

(не понимая головы, глухо)

Да.

ФЕОДОСИЙ

(строго)

Ты меня точно понял?

АРКАДИЙ

(с трепетом)

Да… отец… я понял тебя…

ФЕОДОСИЙ

(подходя к Аркадию и обнимая его)

И вот еще что. Я поручил Стилихону заняться боевым воспитанием тебя и твоего брата. Теперь иди.

Аркадий покорно кланяется и направляется к выходу из зала.

ФЕОДОСИЙ

(смотря вослед Аркадию)

Спишу держи прямо, ты же император!

Аркадий, выпрямляет спину, но еще больше склоняет голову, подходит к выходу из зала, не может выйти, выглядит растерянным, выходит к другому выходу, выходит.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Феодосий задумчиво ходит по сцене. Смотрит в сторону выхода, из которого вышел Аркадий, потом смотрит вниз перед собою.

ФЕОДОСИЙ

(с грустью)

Я его не переделаю. Я могу сломать Аркадия, но все равно не переделаю его. Он уже слишком испорчен дворцовым воспитанием и окружающей его лестью придворных. Но я не могу лишить его власти. Он мой старший сын, и Империю я должен передать ему и Гонорию, и моим сыновьям от Галлы, если они родятся, иначе все мои дети погибнут. Сын императора может или править Империей, или быть убитым.

(поднимая взгляд и смотря на зрителей, жестко)

А я не хочу, чтобы моя жена и мои дети были убиты.

(после некоторого молчания)

Я буду воспитывать сыновей строго, чтобы вырастить из них настоящих римлян. Они изнеженные, но под руководством Стилихона возмужают.

(громче)

Я – император. Я определяю, что и как должно быть. И сыновей своих подчиню, а Галлу защищу.

(решительно)

Я уважаю ее, и все должны уважать ее.

(как будто бы спохватываясь)

Как там говорил мой великий земляк?

(закрывает лицо рукой, морщит лоб, потом смотрит на стол со свитками, потом вновь закрывает лицо рукой, вспоминая, затем произносит)

«Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым»

(решительно)

Я – счастлив. Я счастливый правитель, счастливый отец, счастливый муж.

(поднимая голову и смотря на зрителей)

Тогда почему я не чувствую себя счастливым?

(подходя к столу, собирая свитки, раздраженно)

Как же я устал здесь! Как же я хочу туда, где нужно действовать, а не изображать величие!

(серьезно)

Но я не могу уехать, оставляя семью в таком состоянии! Я не могу так поступить с Галлой!

Феодосий начинает перебирать бумаги.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Входит Серена

СЕРЕНА

Дядя!

ФЕОДОСИЙ

(поворачиваясь к Серене, радостно)

Серена! Рад тебя приветствовать!

СЕРЕНА

(так же радостно, но немного смущенно)

Здравствуй, дядя.

ФЕОДОСИЙ

(видя смущение Серены, с улыбкой)

Ну, не смущайся, ты ведь моя племянница!

Серена подходит к Феодосию, они обнимаются.

ФЕОДОСИЙ

(с улыбкой)

Мне нужно посмотреть на вашего маленького Евхерия.

СЕРЕНА

(радостно)

Конечно, дядя! Можно устроить большой семейный праздник.

(с улыбкой)

Вот только и нашего Евхерия, и вашу Плацидию лучше оставить дома, они еще очень маленькие.

ФЕОДОСИЙ

(немного смущаясь)

Это да.

СЕРЕНА

Надо устроить большой праздник, пригласить твоих сыновей.

ФЕОДОСИЙ

(напрягаясь)

Почему ты это предлагаешь?

СЕРЕНА

Я знаю, что Аркадий и Гонорий неприязненно относятся к твоей жене, и знаю, что Галла очень переживает из-за их отношения, особенно после той истории, которую все старались от тебя, дядя, скрыть, но ты о ней все равно узнал.

Феодосий заметно грустнеет и опускает голову.

СЕРЕНА

Я вижу, что Галла переживает из-за того, как Аркадий и Гонорий относятся к ней, особенно Аркадий, но она ничего не скажет тебе. Береги ее, поддержи ее.

Феодосий стоит молча и задумчиво.

СЕРЕНА

Я понимаю, о чем ты думаешь, дядя. Я тоже помню Флакиллу, она заменила мне мать, когда я осиротела, так же, как ты заменил мне отца. И если ты будешь заботится о Галле, ты не предашь память Флакиллы.

Феодосий поднимает голову и смотрит на Серену.

СЕРЕНА

Поддержи ее, дядя, и настрой сыновей более миролюбиво по отношению к ней. Давай этот ужин сделаем для того, чтобы в твоей семье был мир.

Феодосий подходит к Серене и обнимает ее.

ФЕОДОСИЙ

Я хочу, чтобы наша Плацидия выросла такой же благоразумной, как ты, Серена! Спасибо тебе!

Феодосий и Серена обнимаются и расходятся

СЦЕНА ШЕСТАЯ

С одной стороны на сцену входит Галла, она выглядит озабоченной и погруженной в свои размышления.

С другой стороны на сцену входят Юста и Грата, они выглядят встревоженными.

ЮСТА

Галла!

ГАЛЛА

(смотря на Юсту и Грату)

Что такое? Вы искали меня?

ГРАТА

(серьезнея)

Да, сестра. Мы тревожимся, что Валентиниан не пишет.