– И я говорю этому таксисту: «Мужчина, вы что, примет не знаете? Разве можно беременную обижать? Вам всю жизнь потом пусто будет. Отдайте мой коврик для йоги по-хорошему, а то я вам на сайт отзыв гневный напишу. А он меня матюгами обложил! Представляешь? И мой малыш должен это слушать?

– У него еще ушей нет, не переживай.

– Официальная медицина говорит, что эмбрион слышит с четырнадцати недель. Да, но в любом случае он чувствует энергетику! Почему мой пупсик, мой эмбриончик должен чувствовать поганую энергетику этого ужасного человека? – Ляля всхлипнула, и ее большие кукольные глаза наполнились слезами.

Школьная подруга Нины Ляля окончила Второй мед с красным дипломом, недавно открыла собственную клинику эстетической медицины. Была замужем за бизнесменом, в прошлом успешным спортсменом, о котором даже имелась статья в «Википедии». Сейчас Ляля вынашивала их долгожданного первенца. При этом все свободное время проводила в рыданиях из-за ужасных людей и несправедливости этого мира.

Она закрыла лицо руками, и мужчина, сидящий за соседним столиком кафе, посмотрел на красивую несчастную Лялю с сочувствием. И Нине сразу передалось это сочувствие.

– Не плачь, Ляля. Я тоже беременна.

Слезы подруги мгновенно высохли.

– Как?! Это же чудесно! – взвизгнула она. – Можно гулять вместе в парке, покупать распашонки и меховые конверты, они же оба будут зимние! И… сделать совместную фотосессию с пузиками! Как тебе идея? Это будет просто… ми-ми-ми!

– Ми-ми-ми не будет. Будет аборт.

Ляля выглядела оскорбленной в лучших чувствах.

– Не говори при нем это слово! – прошипела она и опять принялась ощупывать свой абсолютно плоский живот, словно стремясь закрыть ему уши. – Ты ужасный человек! Но почему? Он не от Никиты?

– С ума сошла? От кого ему еще быть-то? Не время сейчас просто. Никита пишет бестселлер, и мы живем на мою зарплату.

– Издеваешься? Никитин отец построил половину торговых центров Москвы, уж по миру не пойдете!

– Он не берет отцовских денег из принципа. Да и вообще… Я семь лет вкалывала, по командировкам моталась, чуть не пала смертью храбрых как боец закадрового фронта, для чего? Чтобы получить работу мечты и тут же уйти с гордо поднятой головой стирать пеленки и варить борщи?

– А Никите ты сказала?

– Нет, и не собираюсь. Так будет лучше.

– Ты ужасный человек! Дети – это главное!

– Дети – это главное. Но они будут у нас чуть позже.

Официант принес им зеленый чай и шоколадный фондан с шариком мороженого для Ляли. Нина посмотрела на десерт, и ее замутило.

– Это токсикоз! – авторитетно заявила Ляля. – Какой срок?

– Девять недель.

Она снова схватилась за живот и многозначительно сказала, понизив голос:

– Это надо делать вчера!

– Вчера не могу, и завтра тоже. Никитин отец закатывает грандиозный ужин.

– А Алина? Тоже будет?

– Куда ж без нее. Но на следующий день уезжает в Европу на полгода, учиться в бизнес-школу. Прямо на следующий день, понимаешь? Мне кажется, это хороший знак.

Ляля кивнула.

– Будь холодна и величественна, как мертвая царевна. Помни, ты прекрасно выглядишь!

– Может, я и выгляжу, как мертвая царевна. Проблема в том, что в душе я продавец хамона на испанском рынке, который верит в идеалы мачизма и чуть что хватает нож и идет убивать!

Ляля покачала головой.

– Ты горячая штучка. Давай чайку подолью?

Нина прикрыла чашку рукой, у нее испортилось настроение.

Отец Никиты Архип Владимирович Тимирязев и его деловой партнер, Виктор Сергеевич, дружили семьями больше тридцати лет. Однажды, еще до рождения детей, две молодые пары поехали отдыхать дикарями на юг на одной машине. По дороге они попали в жуткую аварию, искореженные «Жигули» не подлежали восстановлению, зато все четверо молодых людей вышли из переделки невредимыми, не считая легких царапин. Тогда они договорились каждый год отмечать этот день как свой второй день рождения, и вот уже много лет не нарушали давней традиции.

В этот раз совместный день рождения праздновали на веранде шикарного панорамного ресторана, на крыше бывшей гостиницы «Украина». Когда Никита и Нина пришли, вся компания была уже в сборе. Дамы с одной стороны стола, а мужчины с другой, словно ортодоксальное итальянское семейство. Они всегда так рассаживались – не по парам, а по половому признаку. Странная традиция. Впрочем, у Нины никогда раньше не было большой полной семьи, поэтому к любой семейной традиции она относилась с симпатией и даже некоторым трепетом.

Они поздоровались и устроились в самом центре этого установленного порядка, Нина на женской стороне стола, а Никита на мужской, но рядом друг с другом.

Никита повернулся к мужчинам, и они заговорили о своем.

– Почему так долго? – спросила Нину свекровь.

– Пробки.

– Или вы с Никитой опять по дороге потерялись? – Регина заговорщически ей подмигнула.

Свекровь любила, когда ее называли по имени – только Регина, никакого отчества, совсем как у них на телевидении. Всегда свежий маникюр, накрашенные губы, подтянутая фигура. Нина мечтала в пятьдесят пять лет так выглядеть.

– Москва стоит, хоть и лето. Сплошное расстройство, – посетовала Марья Сергеевна, жена делового партнера свекра.

Ее расстраивало все, ради чего приходилось покидать их загородную дачу.

– А у нас в Жаворонках такая красота! У меня там пионы, двенадцать сортов. Правда, пчел в этом году много.

– Пчелы – это прекрасно! Из меда можно сделать чудную маску от целлюлита! – Регина была ходячей энциклопедией рецептов красоты и здоровья. – Берешь двести граммов меда и пять капель любого эфирного масла…

Марья Сергеевна сосредоточенно кивнула.

– Самые красивые – конечно, «Ред Чарм». Такие яркие, цвета бешеной фуксии, совершенно не выгорают на солнце!

– Апельсиновое хорошо или миндальное, но и оливковое подойдет.

– Двадцать пять сантиметров в диаметре! А как пахнут! И главное, цвета бешеной фуксии!

– Отличная маска, нормализует обмен веществ и кровообращение. Усиливает лимфоток и выравнивает энегетику.

Нина спрятала улыбку и быстро взглянула на сидящую рядом с матерью Алину. Та курила тонкую дамскую сигарету, глядя в акварельную даль раскинувшегося за бортом веранды города.

У Алины было платье, которое стоило, как Нинина квартира, стройные, удручающе длинные ноги и почти такие же длинные серебряные волосы. Этот оттенок, пепельный блонд, по словам их гримерши, не шел вообще никому. Никому, кроме Алины. И именно Алина была главным Нининым ночным кошмаром.

В юности у Никиты и Алины был короткий бурный роман. Кто кого бросил не понятно, но после расставания Никита даже резал вены. С тех пор, как говорил он сам, много воды утекло. Однако на запястье мужа остался едва заметный шрам, и когда Нина смотрела на него, она всякий раз вспоминала об Алине и их кровавом романе. Регина до сих не могла простить Алине поруганные чувства и порезанные вены своего сына. Неудивительно, что после той истории Алину она недолюбливала. Поэтому Нина считала свекровь своим верным союзником в отношении бывшей Никиты.

– Девушки, где ваши бокалы? Этот мускат у них весьма неплохой! – Архип Владимирович поднялся из-за стола, чтобы произнести тост.

– «Мы больше в этот мир вовек не попадем,
Вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновение —
Его не подстеречь уж никогда потом!» – сказал Омар Хайям.

Много лет назад в этот день четыре жизни могли оборваться в одно мгновение. И не было бы двух прекрасных детей, большого интересного общего дела. Я благодарен судьбе за то, что подарила нам много волшебных наполненных смыслом мгновений. И призываю своих самых близких людей, сидящих за этим столом, ценить каждое мгновение жизни! Наполнять его смыслом. И благодарить судьбу. Ведь мгновение это может стать последним.

После его слов воцарилась торжественная объединяющая пауза – ради таких моментов люди и затевают застолья.

– Архип, ну прям до слез! – сказала Марья Сергеевна.

– За сказанное! – Виктор Сергеевич поднял бокал.

Стайка девиц за соседним столиком с одинаково уложенными светлыми волосами притихла, прислушиваясь, и с интересом рассматривала интересного взрослого мужчину. Нина почувствовала невольную гордость за свекра. Своего папу она почти не помнила, но ей почему-то казалось, что, если бы он дожил до этих дней, был бы похож на отца Никиты.

– Архип Владимирович! – с чувством сказала она, когда все поставили бокалы. – Я вам заказала из Германии через интернет отличное средство для укрепления волос.

Нина достала из сумочки и торжественно водрузила на стол яркую упаковку.

– От облысения, что ли? – рассмеялся Виктор Сергеевич. – Ай да невестка! Заботливая, молодец!

Свекор поменялся в лице.

– Что за бред, Нина, – холодно улыбнулся он, проведя рукой по редеющей шевелюре. – Мне это не нужно.

– Как? Но вы же сами интересовались…

– Убери эту дрянь отсюда. Тоже, нашла время!

– Это злостный поклеп! Торжественно клянусь, что в смысле волос мой муж даст фору любой морской свинке! – объявила Регина, спасая положение.

Все рассмеялись, а свекровь шепнула Нине на ухо:

– Дорогая, разве можно при всех? Архип и так переживает из-за возраста, купил спортивную машину, абонемент в фитнес-клуб. Конфуз!

Алина сделала глоток из своего бокала и ободряюще улыбнулась, но в глубине ее глаз плавала насмешка. А может, Нине это только показалось?

Она посмотрела на пляшущий в стеклянном плафоне огонек свечи на столе и почувствовала себя непоправимо бестактной и глупой мертвой царевной.

Когда принесли салаты, слово взял Виктор Сергеевич:

– Я красиво говорить не умею, просто предлагаю выпить за успех нашего нового проекта с регионами!

Скрещенные бокалы мелодично зазвенели.

– Никита, не знаю, как отец, но я очень жду, что ты примкнешь, так сказать, к семейному бизнесу. На этом проекте ты просто необходим! Ведь по образованию ты архитектор!

– Он не архитектор, Витюш, – Архип Владимирович вытер рот салфеткой, – он писатель! Ему не до миллионных проектов, он пишет бестселлер.

– Мне не дают покоя лавры Джека Лондона! – парировал Никита с невозмутимым видом, но Нина видела, что ему неприятно.

Она взяла мужа за руку и легонько сжала его пальцы. Нине нравилось это бунтарство в характере Никиты. Она уважала желание мужа самостоятельно выбрать свой путь. Они с Никитой были вместе против всего мира, как Бонни и Клайд.

– А вот Алина у нас стала бизнес-леди, – с гордостью продолжал Виктор Сергеевич. – Она теперь практически Иванка Трамп!

– Скажешь тоже, папа! – рассмеялась Алина и перекинула назад свои роскошные волосы. – Просто привезла в Москву один чудный ювелирный бренд из Голландии. Его хозяин – мой друг. Вот и весь бизнес.

– Уж не тот ли это парень из кофешопа, который сначала хотел тебя убить, а потом подарил роскошный букет? – улыбнулся Никита и посмотрел Алине в глаза.

– Никакого букета не было, а если и был, тот чудик сам его и выкурил! А подраться с ним, между прочим, хотел ты, как настоящий венецианский мавр, – многозначительно сказала Алина. – Нет, это совершенно другой голландец.

Нина проглотила оливку, которые терпеть не могла, и почувствовала, как ее затошнило.

– И как продаешь цацки, через интернет? – заинтересовался тесть.

– У меня стенд в ЦУМе.

Архип Владимирович присвистнул.

– Там же сумасшедшая аренда! Неужели окупается?

– А то! Я еще и расширяться планирую. Рублевским дамам безумно понравилась марка. Но там не просто марка, а целая философия. И даже мистика!

– Алина, ты меня интригуешь! – воскликнула Регина.