Свекровь была помешана на эзотерике и верила в приметы. Однажды нашла на даче кожу змеи, и потом месяц носила ее в бюстгальтере, чтобы привлечь удачу. Нинина бабуля с тех пор за глаза называла ее зоофилкой.

– Изделия состоят из бусин аквамарина, оникса, рубина. Каждый камень несет свою уникальную энергетику, которая может менять жизнь! А главный эксклюзив моих браслетов: антикварные бусины буддистских монахов! Они прекрасно воздействуют на белый оджас, стимулируют чакры и открывают третий глаз!

– Какая прелесть! Моим чакрам необходимы эти бусины! – Регина экспрессивно взмахнула руками, скинув со стола вилку.

– И сколько стоит один браслет? – мрачно спросил свекор.

Алина сказала.

– Нехило. Да ты просто финансовый воротила!

– Среди моих клиентов даже звезды есть, – похвасталась она.

– И когда же ты уезжаешь учиться в бизнес-школу? – спросила Нина.

– Учиться? А зачем? Я теперь и сама могу давать уроки.

Регина посмотрела на приунывшую Нину.

– А Ниночка у нас теперь, между прочим, тоже звезда! Ведет новости на телевидении!

– И платят ей за это в месяц примерно половину твоего браслета, Алина! – захохотал свекор.

Нина растянула губы, нацепив на лицо свой личный сигнал SOS.

– Выход на высший уровень у Нины еще впереди, – с сарказмом сказала Алина. – А вот интересно, что это за чувство, когда ты способен на большее, а довольствуешься меньшим? – спросила она, обращаясь к Никите.

Нина поняла: большее – это Алина, а она – меньшее, дырка от бублика. Никита ест бублик, хотя мог бы наслаждаться тортом с кремовыми розами.

Алина посмотрела на нее сверху вниз, сделав глоток из своего бокала.

И это была последняя капля. У Нины внутри вспыхнул пожар, и его красные отсветы застили глаза. Что случилось дальше, она помнила смутно.

– Давайте выпьем за детей! – вроде бы сказал Виктор Сергеевич.

– Прекрасный тост! Тем более у меня есть новость, – выпалила Нина. – Я беременна!

– Зайчонок, это правда? Почему же ты молчала?! – воскликнул Никита.

– Ниночка, дорогая, какое счастье! – всплеснула руками Регина.

– Поздравляю, – сдержанно сказала Марья Сергеевна, которая давно мечтала о внуках.

Алина внимательно рассматривала что-то на дне своего пустого бокала.

Свекор встал с места, подошел к Нине и обнял ее.

– Это лучший подарок, какой ты только могла мне преподнести. Это мой лучший день рождения! – Его голос дрогнул. – Спасибо, дочка!

Архип Владимирович вернулся на свое место и поднял бокал.

– За моего наследника! И за Нину, главную героиню этого вечера!

– А теперь встань спиной, а потом резко обернись и посмотри в камеру! Вот так. Моя девочка! Адриана Лима в масштабе один к двум! И последний штрих: подставь лицо под пушку! Не бойся, не убьет. Так. Подними подбородок!

Поток воздуха из пушки в фотостудии ласкал, словно морской бриз. По ветру летел подол блестящего шелкового платья от известного российского дизайнера, которое Нине выдали для съемки. Оно было точной копией того, что будущая императрица Екатерина Вторая надевала на свадьбу с наследником российского престола. Или на помолвку. Нина не запомнила, но в роскошном корсетном платье чувствовала себя скованной по рукам и ногам, как истинная королева.

– Перфекто! Всем спасибо! Все свободны! – скомандовал фотограф.

Теперь Нинины снимки появятся на страницах глянцевого журнала.

По дороге домой позвонила свекровь:

– Дорогая, у меня отличные новости! Отец сказал, что Никита дал свое согласие на участие в семейном бизнесе!

Нина подавила вздох облегчения. Значит, с имиджевым агентством и сомнительными девицами покончено.

– А как же книга? – спохватилась она.

– Будет совмещать. Да какая разница? Серфинг, тайская кухня, монастырь и вот наконец ребенок взялся за ум. Разве это не счастье? И все благодаря твоей беременности! Она привнесла в нашу жизнь правильную энергетику. Нина, я тебя обожаю, ты добрый ангел нашей семьи!

Свекры стали относиться к ней с большей теплотой. Нина чувствовала, что у нее наконец появилась семья, о которой она так мечтала. Предстоящее отцовство очень обрадовало и Никиту. Он решил, что сцена рождения ребенка украсит его будущий бестселлер, и собирался присутствовать при родах. А карьера… Не факт, что материнство поставит на ней крест. Можно взять няню, да и свекровь будет помогать. Современные мамаши бегут на работу сразу после роддома! Нина провела рукой по изгибу талии. Пока ничего не заметно, а вот через три месяца, когда выйдет журнал с ее интервью и фотосессией, животик будет уже кругленький.

Такси неслось по Третьему кольцу. Нина смотрела в окно, как полководец на раскинувшийся внизу покоренный город. Его венчали башни Москва-Сити, словно асимметричная корона в стиле хай-тек. Все цели достигнуты, вершины покорены. А сегодня сбылась ее главная мечта – Нина была абсолютно счастлива. И, как любому счастливому человеку, ей казалось, что так теперь будет всегда.

* * *

Все изменилось. Причем очень скоро.

– Что случилось? – доктор посмотрела поверх очков, и, не дожидаясь ответа, принялась писать что-то в своих бумагах.

– Я потеряла сознание во время эфира. Вернее, сразу после… кажется.

Нина потерла пылающую щеку, размазывая грим. С ней наяву случился ночной кошмар любого тележурналиста. В глазах потемнело, буквы на суфлере слились воедино, и она едва смогла довести выпуск до конца. До сих пор бросало в дрожь от одной мысли об этом.

Доктор спрашивала Нину о дате последних месячных, сильно ли ее тошнит и сколько раз в день бывает рвота. Потом взвесила на медицинских весах, как корову, и посмотрела на кресле.

– Останетесь у нас, – вынесла она свой вердикт.

– Я не могу, – испугалась Нина, – у меня работа.

– У вас голодные обмороки. А ребенку не хватает питательных веществ. Матка в тонусе. Необходимы капельницы и полный покой.

– А можно делать капельницы на дневном стационаре?

Доктор недовольно поджала губы.

– Сколько вам лет?

– Двадцать восемь.

– И это первая беременность! – в голосе слышался неподдельный ужас. – Раньше в вашей карточке было бы написано «старородящая», и вас вообще бы никуда не пустили вплоть до самых родов, – мечтательно добавила врачиха.

Сразу два приличных соседних роддома закрыли на мойку, и отделение «Патологии беременности» было переполнено. Нина заняла последнюю свободную койку в трехместной палате. У соседки справа на последних неделях срока ребенок встал поперек матки, как кость в горле, отчего живот принял квадратную форму. Она беспрерывно разговаривала со своим животом – требовала ребенка перевернуться. Причем в ультимативной форме. У соседки слева перед нынешней беременностью было девять выкидышей. Недавно ей зашили шейку матки, но, видимо, прошло не совсем гладко. Она лежала на спине и беззвучно плакала, глядя в потолок. На стене напротив трех кроватей в нарядной рамке висело фото свернутого калачиком младенца с крыльями, пририсованными в фотошопе. Вокруг лысой головы был намотан бант. Ребенок улыбался во сне. Глядя на это фото, полагалось умиляться, но Нину фото раздражало. Улыбка ребенка казалась издевательской. И что-то подсказывало: так казалось и ее соседкам.

Нина взяла сотовый и вышла из палаты. Больничный коридор заканчивался просторным балконом, украшенным цветами в кадках. Внизу мерцал крестами православный храм. Нина устроилась на скамеечке у одной из кадок и набрала телефон своего редактора.

– Главный видел выпуск и пришел в бешенство, – сообщил он энергичным голосом, – ты сказала вместо ООН – «о о аш».

– Я была в предобморочном состоянии!

– Да уж понятно!

– Намекаешь, что я не знаю, что такое ООН? – взвилась Нина. – Считаешь меня курицей? Или как вы там между собой называете тупых ведущих? Если хочешь знать, ООН моя любимая организация! Ее основали в 1945 году. Да я устав ООН читала в оригинале, в институте на полит. переводе! А «о о аш» – это какая-то полная х… химическая формула! О – кислород, а H – водород, или вроде того… Это все из-за беременности, понимаешь?

Нина старалась, чтобы голос не дрожал. По ее щекам текли слезы.

– Вот и вернешься в кадр, когда родишь. Так сказал главный. А пока брейк. В нашей бригаде есть место младшего редактора. Отдохни, курочка ты моя ненаглядная!

Положив трубку, она расплакалась в полную силу, распустив губы и размазывая слезы кулаками по щекам, как в детстве.

– Нина? Девочки из твоей палаты сказали, что ты тут. – Перед ней стояла свекровь при полном макияже и в бахилах, с внушительным пакетом в руке. – С ребенком что-то?

– Неприятности на работе, – заикаясь, ответила Нина.

– И ты поэтому плачешь и вгоняешь матку в тонус? Из-за какой-то работы?! Прекрати сейчас же! – Регина сузила глаза. – Что тебе сказали на УЗИ?

Нина опешила от такого напора и перестала заикаться и плакать.

– Все отлично, никаких отклонений от нормы.

– И только это сейчас важно! – отрезала свекровь. – Посмотри на себя! Зеленого цвета, под глазами синяки, как у наркоманки. А Никита теперь успешный бизнесмен. Разве не знаешь, какие вокруг девицы? Пираньи! А от тебя исходит тусклая и скучная энергетика!

– Какая от меня должна исходить энергетика? Я едва на ногах стою, – огрызнулась Нина.

– А ты ложись и спи! Тут фрукты, йогурты и кедровые орехи. Они богаты фолиевой кислотой. – Регина воинственно потрясла пакетом. – Дефицит фолиевой кислоты на ранних сроках беременности приводит к дефектам нервной трубки плода. Помни, сейчас главное – ребенок!

Нина кивнула и сощурилась. Солнечный зайчик, отразившийся от золотого креста православного храма, ослепил ее.

В палате соседка справа, придерживая огромный живот, похожий на советский телевизор «Рекорд», снимала со стены фотографию в рамке.

– Да вот хочу ее перевернуть, – сообщила она так, как будто собиралась совершить что-то противозаконное.

– Я не против, – подала голос из своего угла соседка слева.

– Я тоже! – сказала Нина.

И ребенка поставили носом к стене.

– А теперь к другим новостям, – говорит Нина в камеру и вдруг понимает, что, кроме этой фразы, на суфлере ничего нет – сплошное черное поле.

Она опускает глаза, чтобы прочитать по бумажке, но вместо микрофонной папки видит на своем столе туго спеленатого младенца! Он улыбается во сне ехидной улыбкой. Нина цепенеет от ужаса, а младенец начинает расти. Надувается, как воздушный шар. Вот он уже больше стола, а теперь не помещается в студии. Слышны крики и звон разбивающегося стекла. Младенец своей массой давит камеры, как тараканов, и надвигается на Нину! Ей становится нечем дышать!

Нина проснулась от собственного крика. Вокруг кромешная тьма – хоть закрой глаза, хоть открой, и она никак не могла понять, где находится.

– Зайчонок, я здесь. – Никита обнял ее и погладил по волосам. – Это всего лишь страшный сон! Снова… Пойдем на террасу, тебе нужен свежий воздух.