Девица высокого помета (страница 6)
– Прекрати немедленно! – дернулась Сашка. – Может быть… я вообще еще никому этого не говорила, но… но может быть, хотели убить вовсе не Ариссию эту…
– Ассирию, – тут же поправила Алина.
– В общем, не ее, а … а Машку. А если Машку, то, может быть, и меня. Нас же часто путают.
– Зачем? – пожала плечами Алина. – Вы вот меня постоянно из себя выводите, я ж вас еще не убила… Кстати, я вот книги читала, там первым делом всегда телефон погибшего проверяют. Вы проверили?
– Нет, если честно, – пожала плечами Саша. – Сначала мы растерялись, а потом уже участкового вызвали. Но Ленька смотрел. Пашка чего-то там нажимал, а потом Ленька телефон с собой забрал.
– Эххх! Ленька – настоящий мент! Сразу видно, что тоже книжки умные читает. И еще – я вот видела – ту этого Леньки такой телефончик старенький. Как пить дать – себе этот новенький заберет.
– Откуда ты знаешь, что новенький?
– Вот всяко-разно новее, чем у Леньки! Да ну и фиг с ним, правда? Пусть это ему тоже премия будет.
Алинка была в каком-то неприлично приподнятом настроении. Причем, совершенно очевидно, что настроение это улучшилось после сообщения о гибели Ирисовой.
– Алинка, а ты чего как-то вся… прямо приободрилась как-то, крылья расправила? – насторожилась Саша.
– Вот-вот, крылья! А то все думают, что у меня за плечами только опыт – горький жизненный, – вздохнула Алинка и снова повеселела. – Сашка, у нас вообще в городе никаких тебе развлечений. А тут – похороны, как – никак. И, главное, Пашка тоже придет, уййй!
– Ты… ты что это – на похороны собралась? С ума спятила? Развлечение ей – похороны!
– Ой, вот я тебя умоляю! Можно подумать, ты сама не рада! Сами, небось, с Машкой уже продумали, в чем на поминки пойдете.
– Мы вообще не собираемся идти.
– Не, ну правильно, вы ж ее и …того…
– Кого? – уперла руки в бока Сашка. – Ты чего мелешь?
– Да перестань, – не слишком обращала внимание на ее гнев Алинка. – Я только, как представлю, сколько мужиков будет на кладбище у этой Ассирии! Ну и чего опять я не так сказала? Ну, не вы, грохнули, но руку-то приложили! Это ж вы ее пригласили к себе. Поэтому… Да, вам не стоит присутствовать на прощании. А я… я пойду, провожу… – вдруг всхлипнула Алинка и даже попыталась выдавить слезу. Горькая слеза по щеке никак не хотела скатываться, и Алинка перестала пыжиться.
Сашка все еще думала о чем-то своем.
– Все тут не просто. Короче, надо разобраться, кому понадобилась смерть этой … Люськи. Вот, пойдем к ней на похороны, посмотрим, что за народ возле нее крутился, какие у нее друзья были. Может, она кому насолила.
– А сама сказала, что не пойдете. Не ходите, я сама схожу и все вам расскажу. Могу даже видюху снять, – уже прихорашивалась перед зеркалом Алинка.
– Алина! Это тебе свадьба, что ли? Куда ты-то собралась? Даже не думай. И вообще – еще не известно, когда и где будут ее хоронить… Нам про это Паша потом скажет.
– Оййй, Пашка, – загорелись глаза у работницы ЗАГСа. – Вот не зря я колечко купила. Слушай, Сань, а как ты думаешь, если я на похороны ногти наращу, это нормально будет?
– Нормально – удобнее будет землю рыть, – вздохнула Сашка. Подруга была неисправима.
На следующий день у Сашки получилось выспаться вдоволь. Заказ она сдала еще позавчера, деньги ей уже перевели, а завтра можно будет новый заказ брать. Александра работала по интернету, она, как говорили ее преподаватели в институте, обладала какими-то удивительными способностями в области информатики. А коли она хорошо разбиралась в компьютерных тонкостях, то прекрасно умела зарабатывать деньги, не выходя из дома. Но вот сейчас все заказы были сданы, и никаких особенных дел не было.
Около двух часов дня позвонил Павел:
– Саш, открывай. Я тут у дверей уже продрог.
Сашка только головой покачала – собаки уже час на улице, а Платон даже не гавкнул. Ладно, Тишка равнодушно относится к машине Лебедева, но Платон мог бы и расстараться.
– Саш, поехали в какой-нибудь ресторанчик пообедаем, – предложил гость. – А то я с самого утра ношусь, крошки во рту не было.
– А зачем тебе ресторанчик? У меня борщ есть, голубцы…
Ну вот и зачем она это сказала? Как будто ждала этого Лебедева. Ведь знает, как он любит ее голубцы и борщи. Вот точно – язык мой, враг мой.
– Все! Сдаюсь, – вскинул руки кверху Павел. – Я сто лет мечтал о твоих голубцах… Кстати, пацанов запусти, а то они уже замерзли на улице сидеть. Все равно только на крылечке восседают… Давай я сам запущу, а ты иди голубцы грей.
Собаки ворвались на кухню, будто им кто-то предложил полную миску мяса. А рядом с ними ходил Павел. В вязаном свитере, в джинсах, уютный и домашний. Вот он присел, внимательно посмотрел когти у Тишки… черт, надо было ему когти-то состричь. Тишке, а не Павлу… А Платон, негодяй, притащил ему мячик. Все! не надо больше думать об этом Лебедеве!
Саша ставила кастрюльки на плиту, и расспрашивала:
– И чего ты с самого утра носишься? Что узнал нового?
– Так все ж с похоронами… Тишка, тебе вот сухарик, Платоша… Платон, и тебе сухарь, но побольше… Кстати, у Ассирии была одна подружка… Ира зовут, я у нее в телефоне номер нашел. Так вот, оказывается, у нашей Люси есть родители… Ты мне лучше сразу борща и два голубца, ага… Так вот, родители у нее есть. Живут в деревне, километров тридцать от города. Так что… надо будет съездить. Ты со мной не поедешь?
– Поеду. А когда?
– Сейчас я поем и съездим… А ты горчицу давно делала?
– Бери, недавно сделать Машка заставила, к шашлыкам… которые Егоровна умяла, – Саша поставила горчицу… – Тишка, нечего на меня смотреть, как на врага собачьего народа. Шашлыками Егоровну никто не кормил, она сама их нагло стырила, а потом ее в больницу отвезли…
– Хорошо, что ты поедешь, у тебя лучше получится родителям про Ассирию-то, ну, что она умерла, а то я…
У Павла зазвенел телефон. Мужчина посмотрел на экран, поднялся и вышел.
Сашка замерла. Павел не хотел, чтобы она слышала его разговор? Если что, он мог сказать, что перезвонит, если бы это была работа, он бы легко говорил при Саше. Значит… Значит, бывший и говорить при Сашке не может, и игнорировать собеседника тоже не желает. Точно – звонит женщина.
Бывший вышел, а Сашка тут же приникла ухом к стене.
– …Да, я понимаю, но… Мне кажется, это не самая лучшая идея. Владлена, да что ты там будешь делать? – донеслось до ушей Сашки.
Владлена? Так, значит, Владлена. Что – опять решила пробудить прежние отношения? И чего она хочет?
Вошел Павел:
– Эти подрядчики, кого хочешь достанут… Так, о чем мы с тобой говорили?
У Сашки неприятно царапнуло где-то слева. Ну чего врать-то? Подрядчики!
– О родителях Люси мы говорили, – буркнула она.
– Ну да. Так вот нам надо с тобой съездить, рассказать им про несчастье и пригласить их на похороны.
– Погоди, ты ж говорил, что у этой Ассирии никого из родни не было? – напомнила она.
– А Ирка говорила, что есть. И были, куда они денутся. Только Ассирия, почему-то, никак не хотела с ними знакомить, – пожал плечами Павел. – Я думаю… может, пьют. Как думаешь? Но ехать все равно надо.
Сашка уже не хотела никуда ехать. Нет, она вовсе не подозревала Пашку, но просто было как-то неприятно – кто знает, может, Пашка опять, что называется, играет в четыре руки? И Сашку на крючке держит, и Владлена нарисовалась…
– А, может, тебе одному лучше? – склонила она голову. – Некрасиво как-то, только-только у тебя невеста умерла, а ты уже с новой знакомой к ним.
– Не думаю, что Ассирия им говорила про наши отношения. И, кстати, невестой она не была. Так что – не отлынивай, иди, собирайся, – строго приказал бывший. – Одень беленкий такой свитерок. Тебе в нем так хорошо.
– Ну да, в беленьком свитерке про похороны сообщать родителям, – укоризненно кивнула Сашка.
– Блин, точно же… – сморщил нос Павел, и так, между прочим, чмокнул Сашку в макушку.
Нет, ну чего творит, а? Как будто у них и не было никакой ссоры, и никакой Ассирии – Люськи тоже не было. Хорошо, посмотрим еще – кто кого будет держать на этом самом… крючке. Сашка быстро натянула темную водолазку, джинсы и теперь ждала, когда Павел доест голубцы.
– Саш, а можно мы к тебе на обратной дороге заедем, я еще голубец съем, а? Ты же знаешь, как я эти самые голубцы люблю, – с мольбой смотрел на нее Павел, а рядом с ним сидели и Тишка, и Платон. И отчего к нему все собаки липнут?
– Приедем и решим. Поехали… Тишка! Платон! Дома!
Собаки не слишком расстраивались, что остаются одни. Тишка теперь мог запросто запрыгнуть на кухонный стол и наблюдать в окно, как соседский пес Артемон обгрызает у молоденького дубка ствол, а хозяева – неумные люди, думают, что дерево болеет и не перестают его лечить всякими растительными препаратами. Платон же мечтательно закатывал глаза в предвкушении блаженства на кровати хозяйки. Прямо мордой на подушке – вот оно, счастье!
Уже через час Саша и Павел подъезжали к небольшой деревушке всего в несколько домов.
Навстречу им шла женщина и катила впереди себя какую-то тачку. Рядом, еле поспевала за ней, старушка. Видимо, старушка была совершенно глухая, потому что женщина помоложе кричала ей что-то прямо в ухо.
– Здравствуйте, – остановил машину рядом с ними Павел. – Подскажите, пожалуйста, а где живут Николай Владимирович и … как тут … ага… И Надежда Викторовна Ирисовы?
– Кто? Не поняла… – пожала плечами женщина.
– Николай Владимирович Ирисов и Надежда Викторовна, пояснила «глухая» старушка.
– А кто это? – повернулась к старушке женщина.
– Верка, не дури! – рявкнула старушка и затрясла морщинистой рукой, – Колька это Ирискин. Он вона тама живет, возля самого магазину. А Надьки ужо с им давно нет.
– А куда Надежда делась? – вступила Сашка.
– А хто ж яе знат! Ужо лет дваццать нет, почитай. Верка! Да ты не помнишь, чи шо? – рявкнула бабуся и с силой ткнула женщину в бок. Та дернулась и быстро заговорила:
– Да, Надька давно куда-то удрала. Может ее и в живых – то уже нет. Никто ее здесь не видел.
– А дочь их – Людмилу, вы давно видели?
– Люську-то? Сирийку?
– Почему она сирийка?
– Да потому что дура, – захохотала женщина.
– Аргумент, – вздернул брови Павел. – Когда Людмила была здесь в последний раз?
– Так она, как в шашнаццать лет в город уметелила, так ее никто и не видел. А чаво ей тута делать? – рассуждала старушка. – Дома постоянные пьянки, есть неча, даже в школу не бегала. Учителя все время к ней ходили, да стыдили девку, а чаво ее стыдить, када у девки такие родители!