Игра не для всех. Вторая Отечественная (страница 9)
– Господин полковник, нам ведь помимо боеприпасов нужно будет поднять к ночи и теплую одежду, обувь и любые перчатки или рукавицы. Пойдет что угодно – бурки, шинели, бекеши, полушубки, валенки – особенно валенки! Да и вообще все, что угодно – хоть лапник на снег постелить. Ведь оставлять перевал на ночь будет не слишком разумно, турки его тут же займут. Но ночевать здесь без максимума теплых вещей…
Букретов в этот раз усмехнулся с легкой иронией и, отвернувшись от погибших, с вполне различимыми нотками командирского превосходства в голосе и едва уловимым самодовольством уточнил:
– Об этом не беспокойтесь, господин прапорщик. Распоряжение о том, чтобы доставили наверх теплую одежду и уже здесь организовали горячую пищу, я отдал. Не думайте, что бывший исполняющий обязанности генерала-квартирмейстера целой армии мог позабыть, что его подчиненные хотят есть горячего и им нужная теплая одежда! – Однако, окинув меня взглядом еще раз, полковник неожиданно серьезно добавил: – Но я соглашусь с тем, что пулеметы можно оставить на выдвинутых вперед позициях для ведения фланкирующего огня… Пока что. Пусть и с очевидно необходимой сменой местоположения пулеметных точек… А вот вы сами, господин прапорщик, вновь желаете встать к пулемету, заменив кого-то из членов выбывших расчетов? Или же будете дожидаться возврата своего «максима» в качестве стрелка? Исполнять обязанности командира пулеметной команды в условиях, когда сами пулеметные расчеты расположены на изолированных друг от друга позициях, вы ведь все равно не сможете.
Я пожал плечами и ответил с напускным равнодушием («понижение» в должности меня пусть и немного, но задело):
– Готов побыть и стрелком, ваше высокоблагородие, если все остальные наводчики живы и здоровы. В конце концов, они лучше справились и свои «максимы» угробить не позволили.
Николай Андрианович только сухо кивнул:
– В таком случае я вас более не задерживаю. Помогите добраться до спуска вашему раненому солдату, там ему помогут мобилизованные мной работники медицинских учреждений… Честь имею.
– Честь имею…
Глава 6
Насчет теплой одежды полковник не обманул – и к тому моменту, когда мы только-только освободили позицию от тел погибших да оттащили к спуску пулемет, наверх уже подняли валенки и бурки – в большом количестве. И ящики с тушенкой. Но ни котлов, ни дров, ни круп – ничего из того, в чем можно было бы сварить горячую пищу и нормально покормить солдат!
Половинчатым каким-то вышло выполнение полковником его обещания…
Наугад взяв первую попавшуюся мне банку (несмотря на изобилие консервов, едоков тоже хватает), я выудил гречневую кашу с мясом – не самый худший вариант, кому-то ведь досталась постная гороховая похлебка… После чего, подхватив винтовку Прохора, а также патронные подсумки обоих бойцов с оставшимися в них обоймами, да два целиковых нагрудных патронташа, я двинулся в сторону своей ячейки.
…Все-таки мы неплохо успели ее углубить, расширить и оборудовать достаточно прочным бруствером. Выудив наружу тела погибших и припорошив снегом следы крови, из бывшей пулеметной точки удалось сделать вполне себе просторное укрытие от ветра – уложив также на дно снятые шинели… Без пулемета и станка, а также цилиндров-укупорок с лентами к «максиму», кои мы отдали уцелевшим расчетам, убежище оказалось вполне просторным для четверых человек.
– Что там у тебя, Ром? Каша с мясом? А вот Степану с Жорой досталось овощное рагу… Н-да, нам с тобой повезло!
Плюхнувшийся на дно окопа Андрей, веселый, бойкий прапорщик из числа попавших в академию вольноопределяющихся, несколько щупловатый проныра с легкой хитринкой в голубых глазах, на мой немой вопрос, столь красноречиво написанный на лице, изумленно поднял брови:
– Ты чего, Самсонов? Всем же сказали: норма выдачи – одна банка на двоих. Сейчас поснедаем, а к ужину еще консервов поднимут.
Твою же ж… дивизию. Час от часу не легче!
Абсолютно бесцеремонно взяв нераскрытую банку из моих рук – как я понял, во время учебы будущие офицеры (по крайней мере, часть их) общались действительно по-простому, не выкая друг другу, мой товарищ и соратник тут же проделал с ней неожиданную манипуляцию. Так, взяв за корпус банки, он крутанул днище – и внизу банки что-то явственно зашипело, и прапорщик тут же поспешил положить ее на шинель!
– Это что такое?!
Андрей едва не в голос засмеялся на мое неподдельное изумление:
– Ром, да ты что, еще ни разу не видел саморазогревающихся консервных банок? Это же изобретение безвременно почившего Евгения Федорова, Царствие ему Небесное… Банка имеет двойное дно, и внизу расположена емкость с негашеной известью и водой. При повороте корпуса они смешиваются и вступают в химическую реакцию, грея наш с тобой обед.
– Еще не снедаете?
В ячейку спрыгнул Жорж – точнее Георгий, а следом и Степан. Оба прапорщики из числа офицеров, участвовавших в контратаке, после оставшихся на усиление ослабленного участка обороны. Оба, как и Андрей, помогали мне очистить ячейку – и до поры решились остаться в ней же, вместе со мной… Благо, что хоть имена товарищей я подслушал, пока мы работали парами!
Так вот, именно эта пара приятелей представляет собой просто максимально непохожих друг на друга персонажей! Жоржик – настоящий, то есть потомственный дворянин, число которых, кстати, было не слишком и велико в академии, как я понял… В нем действительно чувствуется «порода»: прямой нос, высокие скулы, открытый чистый лоб и серо-зеленые глаза, смотрящие на окружающих с легкой тоской и едва уловимым превосходством. Даже пальцы… пальцы рук у него, как принято называть, «аристократические», пальцы музыканта: длинные, тонкие, изящные… Но, несмотря на мою первоначальную предубежденность, на сноба этот парень все же не тянет и турецких мертвецов помогал таскать на равных с остальными. Да и в бою не терялся – причем, в отличие от большинства выпускников ускоренного курса, этот парень как раз неплохо фехтует.