Рокк зарычал и поднял вокруг себя неожиданно мощный щит. Такой, что и не всяким «молотом» пробьёшь. Стрелы зашипели, столкнувшись с препятствием, и растаяли.

– Убью!

Вытащив здоровенный палаш, Рокк кинулся ко мне. Однако, неожиданный поворот! Он собирается фехтовать, прикрываясь от магии? Диего не рассказывала про такой приём.

Еле успев выхватить шпагу, я парировал удар. Чёрт! Какой он сильный!

– Смерть Тау!

В глазах масона плескалась кристально чистая ненависть. Удар. Ещё удар! Светящееся лезвие моей шпаги отбивало его яростные атаки, но долго я не продержусь. Школа фехтования у него явно лучше, да и физически он крепче. Измотает и разрубит пополам.

Не останавливаясь, я дёрнул Анубиса и влил в свой полупрозрачный клинок эфир. Если между ударами создать Знак…

Вышло совершенно не так, как я планировал. Шпага пыхнула языком синего пламени и на очередном ударе разнесла палаш Рокка на мелкие осколки. Будто сделанного не из стали, а из стекла.

Глава 5 – Архив Иоганна Алхимика

Рокк отпрыгнул назад и яростно швырнул мне в голову рукоять палаша, ставшую бесполезной. Я легко уклонился и ухмыльнулся противнику в лицо. Что, съел, масонишка?

В ответ Рокк злобно осклабился. Вскинул руки перед собой и призвал Талант. Между его ладоней вскипел эфир – доли секунды, и нити силы начали сплетаться в «молот». Впервые я видел в подробностях, как создаётся это заклятье, и, пожалуй, теперь смог бы его воспроизвести, но, боюсь, возможности у меня не будет. Не отразить «молот» с такого расстояния – горячее заклятие раскатает меня в блин и полетит дальше.

Выбора не оставалось. «Молот» ещё не закончил формироваться, а я влил в шпагу эфир и сделал выпад. Со всей силой ткнул в самый центр неоформившегося заклятья.

– Н-на!

Глаза Рокка округлились. Он качнулся, глядя на расползающееся заклятье, охватившее огнём его ладони.

– А…

Даже не стряхнув пламя, он отступил на шаг. Зашатался, вперив в меня безумный взгляд. Захрипел и рухнул на спину, раскинув обожжённые руки в стороны.

В первый момент я опешил. Разрушенное заклятье убило создателя? Никогда не слышал ничего подобного. Но стоило мне подойти к лежащему Рокку, причина стала ясна: выпад оказался слишком длинным. Я проткнул шпагой «молот», а следом и самого колдуна. Вот только преображённый клинок не рассёк живую плоть, а прожёг. В животе Рокка дымилась круглая дырка с запёкшимися краями.

– Х-х-х…

Он умирал на моих глазах. Хрипел, царапал землю ногтями, дёргал ногами в предсмертных судорогах. Ещё несколько секунд, и всё будет кончено.

Я уронил шпагу и кинулся к нему. Схватил голову Рокка и заглянул в мутнеющие глаза.

– Где архив? Кто приказал тебе ставить опыты на людях? Отвечай!

Но я опоздал. Под пальцами будто прокатились искры, и душа Рокка выскользнула из тела, увлекая меня вслед за собой.

* * *

Жухлая трава под ногами, пряди седого тумана вокруг, тусклый, будто в пасмурный день, свет. Место, где всё заканчивается.

Мы оказались там вдвоём, Рокк и я. Масон сверкнул на меня безумными глазами и бросился бежать прочь, в туман.

– Стоять!

Ну уж нет, не уйдёшь! Я догнал его и ударом плеча сбил с ног. Он покатился по траве, рыча, будто дикий зверь, пойманный в ловушку.

– Стоять, я сказал!

Рокк вскочил на ноги, злой как чёрт. Потянулся рукой к поясу, но палаша там не оказалось. Вскинул ладони, но в тумане этого поля не было ни капли магии.

Не собираясь сдаваться, Рокк кинулся на меня с кулаками. Зря он так, очень зря. Драться этот холёный дворянчик не умел совершенно. Да и где бы он мог научиться? Его натаскивали на магию, к тому же невместно по-мужицки бить лицо отпрыску благородной фамилии. Так что он бесполезно размахивал кулаками, пытаясь зацепить меня. А вот я зарядил ему хлёстким джебом и следом приголубил хуком в челюсть. От удара он снова плюхнулся на траву, мотая головой.

– Встанешь – отметелю так, что мать родная не узнает, – предупредил я его.

Рокк гневно посмотрел на меня, но подниматься не спешил.

– Ах, давненько здесь никто не устраивал такого представления!

Из тумана, медленно хлопая в ладоши, вышла моя начальница.

– Какой ты, Костя, забияка, – она рассмеялась, – побил нашего несчастного гостя.

Я пожал плечами. А что ещё с ним было делать? Напоить чаем с плюшками, что ли? Так нет у меня, только плюхи могу отвесить, с добавкой.

– Сударыня…

Рокк поднялся и попытался что-то сказать, но Смерть так на него посмотрела, что тот осёкся на полуслове.

– Мёртвый, ты будешь молчать, пока я не спрошу. – Она перевела взгляд на меня. – Молодец, Костя, хвалю. Можешь остаться и послушать, что нам споёт эта птичка.

Глаза Смерти потемнели и уставились на Рокка, ставшего белым как полотно.

– Где ты взял бумаги, прах?

– Какие? – прохрипел покойник.

– Те, что описывали создание бессмертия.

– Ммм…

Рокк замычал, мотая головой и закрывая рот ладонями.

– Что?! Противишься? Мне?!

Ноги Рокка подломились, и он упал на колени. Кожа стала покрываться изморозью. Он задёргался, затрясся и громко застонал.

– Отвечай, прах!

Больше сопротивляться он не смог. Обмяк, опустил руки и начал рассказ.

* * *

Рокк вступил в вольные каменщики больше для развлечения. Но затем вкусил запретный плод тайной власти и втянулся. Закрытые собрания, встречи с могущественными людьми, секреты происхождения некоторых особ, постыдные тайны знатнейших фамилий. Вот только далеко по иерархии продвинуться не удавалось – не вышел господин Рокк знатностью, богатством и протекцией. Приходилось выслуживаться, исполняя задания старших масонов.

Несколько лет назад глава ложи Воронцов Роман Илларионович предложил Рокку помочь разобрать некоторые бумаги. Какие-то документы, привезённые из-за границы его братом, российским вице-канцлером Михаилом Илларионовичем. Рокк не стал отказываться – от военной службы он устал и был в долгом отпуске, а за работу Воронцов посулил некоторые деньги.

Среди завалов бумаг Рокк и обнаружил две коробки из архива Иоганна Алхимика. Скорее всего, архив был не полон, но то, что удалось прочитать, повергло Рокка в трепет. Бессмертие? Идеальное здоровье? Два сердца, дающие шанс выжить при любом ранении? Особая железа, выращиваемая в животе, нейтрализующая любые яды? Бесценное сокровище! Немедленно взять на вооружение! А вот Воронцов не разделил восторгов от находки. Глупости, сказал он, опыты Иоганна Алхимика давно уже признаны опасной лжемагией. Сам Иоганн умер в страшных муках, ставя опыты на самом себе. Пусть архив лежит как исторический курьёз.

Но Рокк, прочитавший его от корки до корки, так не считал. Копировать бумаги не требовалось – он помнил всё наизусть. Доделав работу, он уехал в своё имение и начал ставить опыты. Не на себе, естественно, а на крепостных. Все они скончались, унося в могилу тёмные тайны. А Рокк приобрёл бесценное знание и принялся планировать свой путь к идеальному здоровью и вечной молодости.

Собственно, на войну он поехал по этой же причине. Ему требовался человеческий и цвергский «материал», потребный для новых опытов и конечного преображения. И он почти собрал его, но тут появился я.

* * *

– Кому ты рассказывал об этом?

– Никому, – проскрипел Рокк.

Изморозь застыла на его коже острыми хрустальными иголочками. Мертвец косился на меня красными глазами со страшной ненавистью. Но мне было всё равно – дальше ему в одну сторону, а мне совершенно в другую.

– Хорошо, – Смерть улыбнулась, – Константин, ты должен найти и уничтожить архив.

Я кивнул. Даже не сомневался, что она так скажет.

– А ты, – моя начальница жестом приказала Рокку встать, – пойдёшь со мной.

Она взяла его под руку и повела в туман. Почти скрывшись за белой завесой, Смерть обернулась и цыкнула на меня:

– Чего ты ждёшь? Марш отсюда!

В лицо ударил порыв ветра, и я зажмурился. А когда открыл глаза, передо мной лежал труп Рокка с дыркой в животе, а за спиной весело звенели клинки.

* * *

Вскочив на ноги, я обернулся. На дороге валялись остатки коня Рокка, тело денщика и залитый кровью кирасир. Второй вояка с перекошенным лицом фехтовал на палашах с Кижом.

– Н-на!

Отбив клинок кирасира, мертвец по-змеиному извернулся и воткнул лезвие противнику в шею. Обливаясь кровью и зажимая рану рукой, тот медленно опустился на колени, захрипел и упал навзничь. Уже мёртвый, но чуть больше, чем Киж.

– А?! Видели, Константин Платонович? Как я их!

Я кивнул, бросил шпагу в ножны и пошёл в кусты к нашим лошадям. Забрал флягу с водой и прополоскал рот. После активной волшбы Талантом на языке был стальной вкус и едкая горечь. Пожалуй, надо с собой молоко возить, а то простой водой эту гадость сложно перебить.

Вернувшись на дорогу, я нашёл Кижа, перебирающего палаши мёртвых кирасир.

– Боевые трофеи! – возмутился он, заметив мой взгляд. – Оружие заберу, чтобы не пропадало. Ну что вы так осуждающе смотрите, Константин Платонович? Я же не деньги у них из сумок забираю!

– Оставь и отойди.

Киж послушно бросил клинки, а я призвал Анубиса и поднял руки. Над местом побоища занялось гудящее синее пламя, пожирающее всё на своём пути. Минута, и не осталось никаких следов, только тяжёлый чёрный пепел.

– Хорошая сталь была, – пробурчал Киж, крайне недовольный. – Мне палаш давно сменить надо.

– Узнать могли. А нам оставлять улики совершенно ни к чему.

– Как скажете.

Киж надулся, обиженно поджав губы. Ёшки-матрёшки, в три раза старше меня, а ведёт себя как дитё малое. Хоть бери и воспитывай его. С другой стороны, читать мертвецу нотации – это перебор даже для некроманта.

В лагерь мы вернулись тем же путём, сделав крюк и въехав со стороны города. Может, и лишняя перестраховка, но бережёного бог бережёт. Если уж начал заметать следы, делай это тщательно.

* * *

Утром я проспал дольше обычного, вымотавшись во вчерашней драке. Так что проснулся только от радостных криков солдат. Это Корсаков вырвался из госпиталя и приехал на батарею. Он хромал на раненую ногу, был бледен, но светился радостью.

– Не мог больше, Константин Платонович, – будто извиняясь, он объяснил мне. – Кормят дрянью, крики постоянные, воняет гноем и лекарствами. Нет уж, лучше я здесь полежу, всё больше толку будет.

– Не тяжело вам верхом ездить? На марше сложно будет с ранением.

– Ерунда, – махнул он рукой, – у нас возок есть, в него сяду, если будет худо. Кстати, должен вас поздравить!

– Простите?

– В штабе корпуса лежит приказ о произведении вас в чин капитана. Растёте, Константин Платонович, растёте. И по-прежнему будете утверждать, что не хотите военной карьеры?

– Не хочу, – я улыбнулся. – При первой же возможности выйду в отставку.

Корсаков покачал головой.

– Как скажете. Вы уже завтракали? Нет? Тогда прошу составить мне компанию.

Денщик майора споро сообразил нам огромную яичницу из десятка яиц с салом и зелёным луком. Корсаков ел не спеша, рассуждая о вреде врачей и пользе старых семейных рецептов. Мол, есть у него такой, доставшийся от матери – бальзам, заживляющий любую рану. Только одна беда: долго он не хранится, а когда лежишь с ранением, готовить его нет возможности.

– Так научите денщика, пусть он вам делает лечебную смесь.

– Нельзя, – Корсаков осуждающе посмотрел на меня, – я дал слово не раскрывать секрет.

Я не успел ему возразить. В лагере послышался топот ног и пронзительный звук трубы.

– Не торопитесь, – остановил меня Корсаков, увидев, что я встаю, – доедим, а там уже смотреть будем. Если что-то важное случилось, к нам пришлют посыльного с приказом.