– Крапсан, не прикрывайся юношеским цинизмом. Лишь когда ты отзываешься всем своим существом на то, что ты делаешь, когда ты забываешь обо всем и можешь ясно сказать: «Да, я живу!» Лишь когда эта страсть разливается по твоей крови, смешивается с ней, бежит по каждой вене и артерии, проникает в твои кости и делает их еще крепче, только тогда можно говорить о настоящем призвании, которое немыслимо без способностей и задатков. Остальное – прах и иллюзии. Ты должен сам это почувствовать.

Глаза Гульри горели, и когда Ирис посмотрела на него, полностью согласившись и впитав каждое слово, то увидела в них удивление и восхищение, ведь чувства старого волшебника разделяла чужая ученица, волшебница, которой он когда-то отказал от места. А его собственная большая надежда брезгливо улыбалась в ответ на никем не замеченную ремарку кудесника Хабмера и не понимала своего наставника.

Подобное отношение возмутило и разозлило Ирис больше, чем сальные намеки. Конечно, Крапсан не виноват, что не чувствует того же, что и она, но он мог бы отнестись к этому не так пренебрежительно, раз решил идти навстречу великому будущему.

Гульри долго прощался, благодарил за прием и неожиданно для всех, вопреки всем правилам этикета, обнял Ирис. Дружески похлопывая по спине, он быстро прошептал ей на ухо:

– Теперь я понимаю, почему у рода вашего отца такой прекрасный символ. Вы горите ярче, чем жар-птица.

Забравшись в повозку, он незаметно еще раз восхищенно посмотрел на нее, а Ирис так и не догадалась, что он прочел ее мысли и последний комплимент относился вовсе не к ее внешнему виду.

– Крапсан разбил столько сердец. Эх! Дорогая моя, – покачал головой кудесник Хабмер, заметив, как задумчива Ирис, – запомни раз и навсегда: чудовище может превратиться в принца, только если само этого захочет…

– Боюсь, ему это не грозит. Он надменный, как и его учитель!

Тем не менее высказывания Гульри про призвание и жар-птицу пришлись ей по вкусу, и она очень часто повторяла их про себя. Первое – когда вдруг одолевала лень, все шло наперекосяк или терзали сомнения, а второе – в редкие моменты, когда стояла перед зеркалом в тщетных попытках убедиться в собственной привлекательности.

* * *

Ирис почти уснула, когда ее разбудил громкий стук чуть вдалеке. С трудом соображая, что происходит, она накинула халат и босиком спустилась вниз.

– Мярр, кто это?

– Какая разница. Все равно он не проникнет к нам через твою защиту.

– Ты не понимаешь! – Ирис испуганно запахнула халат. – Это может быть…

– Это чиновник, как и вчера. Опасности нет.

– Если они хотят, чтобы я еще раз… – Испуг мгновенно превратился в ярость.

Волшебница вместе с драконом вышла в сад. Возле калитки стоял мужчина в костюме чиновника и упорно бил по дверце.

– Чем могу быть полезна?

– Волшебница Ирис? – Он протянул ей свиток. – Великая честь: вам надлежит завтра в два часа дня прийти в Замок. Вас желает видеть принц Туллий.

Глава 4
Василиск

Ирис в тысячный раз вытащила гребень из неудачной прически. Ей хотелось выглядеть очень строго, независимо и недружелюбно, чтобы у принца Туллия пропала всякая охота обращаться к ней в следующий раз. Но разве из таких непослушных волос можно создать по-настоящему официальную прическу?

Она еще раз тщательно расчесала каждую прядь. Пожалуй, единственно верным решением будет просто заколоть волосы наверх. Так можно будет, с одной стороны, подчеркнуть, что она не подданная этой страны и не собирается слепо следовать местной моде, а с другой – такую прическу, как она заметила, здесь делают женщины, когда заняты хлопотами по хозяйству, и это должно намекнуть принцу, что она только что отвлеклась от некоего срочного и важного дела.

Остановив свой выбор на безыскусном бордовом платье с узкими рукавами и отказавшись от кружевной нижней юбки, она решила, что этот образ лучше всего подходит для знакомства с принцем Туллием.

«В конце концов, я все равно не знаю местный придворный этикет. Судя по тому, как одеваются балтинцы, понятно, что ткани они предпочитают однотонные, зато украшений на каждой из женщин столько, сколько нет и у принцессы Тирлипат. Но сейчас мне вовсе не обязательно слепо повторять за ними».

Подойдя к воротам, она расправила юбку, придирчиво осмотрела себя со всех сторон и, убедившись, что с нарядом все в порядке, обратилась к стражнику, застывшему возле входа, с просьбой пропустить. К ее удивлению, он быстро открыл ворота и впустил, не задав никаких вопросов.

В саду было пустынно. В фонтанах цвела вода и потягивало болотом. Растения, среди которых Ирис приметила несколько ценнейших экземпляров, неухоженно стелились по всей площади сада – зеленые вперемешку с засохшими, перекрывая дорожки и пряча под собой скамейки и скульптуры. Ни одно из них не цвело. Не было слышно ни птиц, ни лягушек, лишь настойчивый писк комаров и жужжание мух. Кое-где стояли непросохшие с момента водной триады лужи, забитые гнилыми листьями и перьями.

«Об этом месте не только не заботятся, но и словно выпивают из него силы», – подумала волшебница, переступая через упавшую трухлявую яблоню.

Подойдя к замку, она нерешительно потянула на себя дверь и оказалась внутри. В отличие от сада, в холле царил удивительный порядок, словно хозяина не интересовало ничего, кроме его дома. К ней подошел молодой человек, одетый в голубой камзол, отороченный серебряным кантом, и поклонился.

– Чем могу быть полезен?

– Я к принцу Туллию.

– Сейчас вас проводят. – Он ударил в гонг, стоящий у входа. К ним подошли четверо других служащих, также одетых в голубые камзолы, но из более дешевой ткани. Двое встали перед Ирис и провожатым, а двое – позади. Импровизированный конвой двинулся вперед.

Лестничные переходы были ничем не примечательными: обычные каменные блоки, покрытые известкой, а входы на этажи спрятаны за огромными резными дверями красного дерева. Самым запоминающимся в этой прогулке стали единороги, вышитые на спинах этих странных молчаливых придворных.

Наконец они остановились перед одной скромной дверцей, еле заметной в мерцании небольшого канделябра.

– Когда вы окажетесь в тронном зале, – обратился к ней спутник, – то сделайте пять шагов вперед, остановитесь, пригните колени, положите руки на бедра и склоните голову. Так необходимо стоять, пока принц Туллий не решит, что вы достойны его слов.

Он трижды постучал в дверь и вошел внутрь, а через несколько секунд весь пунцовый вернулся обратно и молча толкнул Ирис в узкий проем. Растерявшись, волшебница, не поднимая головы, сделала семь шагов вперед и приоткрыла от изумления рот. Прямо под ее ногами, на полу, разбитом на небольшие квадраты, представляющие собой пластины горного хрусталя, застилающие отполированные валуны, распустились все виды цветов, которые она когда-либо видела в Балтинии. По одному растению на каждый квадрат. Без всякого заклятья они привольно существовали, скованные между камней.

Внезапно ее пронзил строгий мужской голос:

– Значит, вы и есть волшебница Ирис?

– Да, принц Туллий.

– Поднимите голову. Не очень удобно разговаривать с человеком, который прячет от тебя не только взгляд, но и лицо.

Ирис выпрямилась и посмотрела на принца. Перед ней стоял высокий стройный мужчина лет сорока. Его темные волосы природа скрутила в широкие завитки, словно специально, чтобы скрыть венок из платины с еле заметными бриллиантами. Серо-зеленые глаза смотрели надменно, но при этом в них словно затаились глубокая робость и сомнение в своем прирожденном преимуществе перед всеми остальными. Пухлые губы и вытянутый нос с небольшой горбинкой контрастировали с приятной округлостью щек, придавая лицу хитрый, но недовольный вид. На нем был длинный парадный кафтан синего цвета, вышитый затейливым орнаментом древних символов процветания, богатства и здоровья, придававший его движениям скованность, но не достоинство правителя. Он невольно создавал впечатление человека, не уверенного в своем положении, но готового испепелить любого, кто в нем усомнится.

«Какой красивый!» – мелькнуло в голове Ирис, но она тотчас устыдилась такой несерьезной мысли.

– Я думал, вы гораздо старше. Сколько вам лет?

– Двадцать три, принц Туллий.

– Хватит все время повторять мой титул.

– Извините, пожалуйста, мне никто не объяснил, как должно с вами говорить, поэтому… – Ирис разволновалась, ей вовсе не хотелось разозлить принца непочтительным обращением.

– У вас цветочное имя. Вы из рода фей?

– Да.

– Кто вас учил? – в его голосе появились нотки интереса.

– Моим учителем был кудесник Хабмер.

«Он смотрит на меня с восхищением, словно я сумела привести в порядок весь его сад одним взмахом руки».

– До вас ко мне приходило множество других волшебников. Это были обычные недоучки. Они все держались вызывающе, а женщины говорили, как настоящие торговки на рынке. Конечно, им никогда не понять, что настоящий волшебник так себя не поведет. Я был очень удивлен, заметив ваше смущение, то, как вы скованны… – Он улыбнулся и предложил Ирис сесть на резную скамью.

– Спасибо. – Волшебница расправила платье и выпрямила спину. Хотя принц Туллий говорил с ней ласково, ей стало очень страшно: он ведь так и не сказал о цели ее визита.

– Я сам некоторое время учился у волшебника Гульри, но пришлось оставить это трудное занятие, когда князь Адас провозгласил меня своим наследником, – в голосе принца слышалось сожаление. – Зато я представляю, какой это труд и как на самом деле ведут себя настоящие волшебники.

Ирис улыбнулась и потупила взор. Может, он хочет, чтобы она наслала на кого-то порчу? Впрочем, он должен быть знаком с основными правилами волшебства.

– Знаете, управление страной отнимает много сил. В последнее время даже книгу некогда почитать.

«Это заметно по саду и по тому, как много о вас говорят», – подумала Ирис.

– У каждого из моих придворных свои заботы и обязанности. Я не любитель простых развлечений, танцев и нелепых соревнований, да и положение не позволяет слиться с толпой подданных. Чтение – моя страсть с детства. Согласитесь, ничто так не увлекает, как миры, придуманные человеческим умом, даже если автор утверждает, что все это лишь задокументированная правда.

– Совершенно с вами согласна.

«Уж не хочет ли он, чтобы я читала ему перед сном и пела колыбельные?»

Принц Туллий смерил ее насмешливым взглядом:

– Любой настоящий волшебник на память знает десятки легенд и историй, а о вас я наслышан как о непревзойденной рассказчице.

– Откуда?

– Не буду раскрывать свои источники. С вашего позволения. – Он забавно потер руки, как муха, обнаружившая, что приземлилась на сладкий пирог. – Поскольку вы пока еще не приписаны к числу моих подданных, но все-таки живете здесь, я приказываю вам, ибо имею на это на это полное право, приходить ко мне каждый шестой день в пять вечера и рассказывать какие-нибудь сказки, легенды, предания. Это древняя и почетная обязанность при дворе любого правителя. Вам это известно?

– Да, конечно. Но уже давно…

– Старые, никем не отмененные законы тем и хороши, что им можно вернуть силу в момент, когда это наиболее удобно. Мне кажется, эта должность скорее приятна и интересна, чем утомительна. Я уже издал указ.

– Благодарю вас от всей души за оказанную честь. – Ирис постаралась сохранить ровный и дружелюбный тон.

– Почему-то вас привели ко мне на прием обходными путями. Бестолочи! Я прикажу, чтобы для вас открывали центральные двери. Будете заходить с парадной лестницы, как и подобает.

– Шестой день будет послезавтра. Мне приходить?

– Конечно. Особых пожеланий нет. А сейчас можете ступать. Всего доброго! – Принц встал со скамьи и приоткрыл дверь.

– Всего доброго. – Ирис поклонилась.

– Да, я понимаю, что в это время у вас могут быть посетители… За вашу работу вы, конечно, получите достойное вознаграждение.

Ирис возликовала: просто так каждую неделю приходить в Замок и рассказывать принцу Туллию сказки, как маленькому мальчику, это отвратительно, но если он готов оплатить эти труды…