Девушка хаотично рассуждала, как так получилось, что непостижимым образом она столкнулась со своим давним приятелем, которого в последний раз видела всего несколько месяцев назад перед злополучным родственным визитом. Одновременно они с любопытством разглядывали друг друга, теряясь в догадках, какое слово должно прозвучать следующим. Волшебница на миг посмотрела вниз и покраснела, увидев, что все это время ходила в перепачканном платье, а белые кружева нижней юбки, что согласно моде выглядывали из-под верхней, совершенно безобразны из-за желто-салатовых пятен.

– Я смотрю, ты подстригся. Тебе даже лучше без длинного хвоста. Солиднее выглядишь.

Как всегда бывает в случае неожиданных встреч, пауза чуть затянулась, и девушка решила обернуть ее себе на пользу.

– Пришлось. Да и в Эмберае это не особенно принято.

– В Эмберае? Ты же говорил, что из Эмерая… – пролепетала Ирис.

– Ты, видимо, не расслышала. Я всегда говорил, что из Эмберая. Откуда в Эмерае взяться морю? – Молодой человек откашлялся.

Высокий, с темно-каштановыми волосами и зелеными глазами – как болото, затерянное в глубине старого леса. Его нельзя было назвать красивым, однако в строгих чертах, словно вылепленных по образу морских скал, сквозило сдержанное обаяние.

– Следующий: Эмеральд из рода Щук, – провозгласил кто-то гнусавым голосом, дав возможность Ирис не отвечать.

Молодой человек опустил глаза.

– Извини, мне пора. – Он отвернулся и спешно, расталкивая толпу, пошел в сторону кабинета.

Ирис заторможенно кивнула ему вслед, словно он мог это заметить. В голове крутилось желание пронзительно завизжать, будто из ее ночной туфельки выскочила мышь, но при этом девушка ощущала небывалое для последних дней спокойствие. Все же она здесь не одна, а как вести себя с Эмеральдом, разберется по ходу.

Через некоторое время прозвучало: «Следующий: Ирис, лицензия на волшебство». Очередь послушно расступилась. Судя по лицам, Ирис поняла, что не до всех еще дошла весть о ее прибытии и, вероятно, следует ожидать новый наплыв посетителей.

Кабинет оказался маленькой каморкой, где за длинным столом, непонятно как в ней уместившимся, сидели сразу четыре чиновника. На полу примостились стопки разных бумаг.

Волшебница поздоровалась и села на свободный стул. Дальше разговор оказался предельно сухим:

– Как вас зовут?

– Ирис.

– Сколько вам лет?

– Двадцать три.

– Кто вы?

– Волшебница. Вот диплом. Я училась у кудесника Хабмера. Потом работала в его лавке.

– Почему вы ушли от него?

– Каждый волшебник после окончания работы у своего учителя должен уйти, когда тот его отпустит. Кудесник Хабмер сказал, что я стала самостоятельной…

* * *

Несмотря на радость от полученной лицензии, которую теперь можно спокойно повесить на стену для мнительных клиентов, Ирис чувствовала себя невероятно усталой. Ноги совсем не слушались, а голова раскалывалась от хаоса, в который превратился день. Разузнав у местных жителей, где останавливается извозчик, на котором можно добраться до Регенсвальда в компании таких же усталых и равнодушных жителей, девушка спокойно вздохнула, подумав о том, что уже через час с небольшим будет дома, и поплелась в указанном направлении.

* * *

– Много собрала кореньев? – глумливо поинтересовался Мярр, встречая у порога.

– Только один, и называется он лицензия. Весь день, Мярр, весь день я потратила на это.

Ирис прицепила свиток около двери и, скинув обувь, начала жаловаться дракону на тяготы дня, не обращая внимания на его ироничные замечания.

– Вообще странное это заведение – канцелярия. Они занимаются всем и ничем. Пока я искала нужный кабинет и ждала своей очереди, то выяснила, что канцелярия отвечает за каждую мелочь. Как будто кто-то запустил ее, чтобы избавиться от лишних забот, но оставить руководство в своих руках. На одной табличке…

Ирис стянула тяжелое от пота платье: хотелось поскорее избавиться от порванных чулок, перепачканных в крови, и окончательно потерявшей приличный вид кружевной юбки.

– Спасибо, Мярр, – сказала она, когда дракон протянул ей стакан с прохладным облепиховым морсом. – На одной табличке… – Ирис сделала глоток и поморщилась от кислого вкуса. – Как всегда, пожалел сахара.

– Так что там было на табличке? – Мярр проворно запрыгнул на диван и свернулся клубком.

– Там было написано – министр земледелия.

– Может, канцелярия – это что-то наподобие большого министерства?

– Не знаю. – Ирис, оглядев чулки, бросила их в камин. – Только… Я не увидела нигде портрета принца Туллия. Словно его вообще нет. Один раз портрет прошлого правителя, князя Адаса. Но принца Туллия…

– Ты так скоро договоришься до того, что они убили принца, захватили власть и скрывают это ото всех. – Мярр зевнул во всю пасть и выпустил легкое облачко дыма. – Опять испачкала свой наряд, грязнуля и неряха.

– Достань мне что-нибудь поесть. А я пока вымоюсь. Во всех этих казенных заведениях слишком много грязи, гораздо больше, чем в болоте. – Она критически осмотрела платье: во всю спину, от воротника до талии, протянулась серая пыльная полоса от колонны.

Прохладная вода в ванной, от которой исходили запахи жасмина и меда, вернула спокойствие. Девушка разгладила мокрые пряди волос. Теперь прошедший день казался недоразумением, не более. Не было злости или негодования, неудачное приключение, и только. Может быть, ноги и стерты в кровь, а голова болит, зато сколько наблюдений, какая прекрасная прогулка, сколько забавных персонажей, лицензия получена. Разве все это не повод для того, чтобы просто улыбнуться? А о последствиях столкновения с Эмеральдом лучше пока не думать.

На мгновение Ирис стало чуточку грустно от того, что, кроме Мярра, ей не с кем поделиться впечатлениями, но она утешила себя мыслью, что может, скоро удастся познакомиться с кем-нибудь поближе или наконец-то послать обычные письма своим родителям и приятельницам, чтобы пригласить их в гости. Скорее всего, и кудеснику Хабмеру будет интересно, как она справляется и что о ней думают посетители. Пока же придется мириться с одиночеством, и, может, это вовсе и не так плохо.

– Кстати, никто сюда не приходил? – Ирис потянулась к третьему бутерброду с сыром и томатами.

– Угу. – Мярр заботливо изрыгнул огонь в камин, чтобы чай из мяты и малины поскорее нагрелся. – Несли какой-то бред и ругались на меня…

– Интересно, кто начал первым?

– Я блюду наши интересы.

– Мярр, это глупо.

– Я прирожденный дипломат. Чайник вскипел.

– Давай сюда.

Мярр проворно подхватил ручку хвостом и приземлил глиняный сосуд прямо в центр стола.

– Порой мне кажется, я совершила глупость, сбежав. Может, ничего страшного и не было бы…

– Кроме родственных объятий принца Пиона, который спал и видел, чтобы ты стала его рабыней. – Мярр сделал жадный взмах языком и осушил миску наполовину.

Ирис многозначительно посмотрела на друга.

– Да, но… Как ты можешь… Ты так легко рассуждаешь.

– Не забывай, все-таки я представляю, каково это, когда тебя продают… Причем те, кто мог бы оберегать.

– Мне так бы хотелось к родителям…

– А я не хотел бы вернуться на Кирзак.

Ирис поправила скатерть. Хоть она никогда и не была в далеком краю драконов, Кирзаке, но по рассказам Мярра живо представляла себе эту страну, сплошь укрытую тысячелетними снегами с глубокими кратерами и пещерами, где, пожалуй, сохранилось самое древнее и жесткое деление – правила, придуманные небольшой группой аристократии. Драконы не вошли в Зимний союз. Несмотря на дальнее положение, они, как и остальные, принимали участие в Огненной войне и, если верить преданиям, проявляли не только немыслимую жестокость, но и сами понесли огромные потери. Видимо, поэтому, принимая принцип абсолютной автономии, они создали свою селективную аристократию, чтобы вернуть утраченные силы. Теперь, спустя столько веков, пожалуй, всем, кроме драконов, было ясно, что вскоре не будет не только их могущества, но и их самих. Оставалось лишь подождать несколько веков.

– Впрочем, иногда мне кажется, что я приехала сюда не столько из-за условий, сколько чего-то другого. – Ирис попыталась отвлечь Мярра от неприятных воспоминаний. – Может, и ты…

– Конечно, нас ожидает множество даров и лакомств. Как может быть иначе? – Дракон облизнул клыки и проткнул одним из них кусочек рыбы. – Я-то представлял себе, что волшебница Ирис сама практичность и расчет, а тут девичьи мечты. Помни о том, что…

– Я имела в виду новые возможности для самосовершенствования… – Она начала шумно собирать посуду со стола.

Подобные беседы всегда нервировали волшебницу. В такие моменты она ощущала, будто собеседник пытается отнять у нее все ее мечты и желания, подчинить какому-то общему правилу или же, напротив, подчеркнуть двусмысленное положение, на которое она обрекла себя тринадцать лет назад, когда будущее виделось так же ясно и понятно, как лунная дорожка при затмении. Да разве можно отказаться от того, что давно смешалось с твоей кровью и проросло в костях.

Знакомство с кудесником Гульри оставило в душе горький осадок – все-таки он отверг ее, хоть и направил к нужному учителю. Поэтому, когда пару лет назад он пожаловал со своим учеником Крапсаном, молодым человеком лет на пять старше Ирис, то она неохотно вышла их поприветствовать. С досадой выслушала замечания по поводу того, как Хабмер справляется со своей работой: слишком много внимания уделяет мелким вещам, не пытаясь сконцентрироваться на действительно крупных целях и больших возможностях. Потом раздраженно узнала про все достоинства Крапсана, который, не ровен час, станет придворным волшебником и получит звание кудесника, и приторно улыбнулась в ответ. Вполне вероятно, если вспомнить, как он брезгливо поморщился при виде склянок со свежесваренным зельем для снятия хронической усталости и порошком для быстрой и прочной укладки черепицы.

Спустя десять минут Крапсан, статный, с пронзительным серым взглядом и уже седыми волосами, чем-то похожий на крысу, но при этом неуловимо прекрасный, гордо вторгся в уголок Ирис, где она самозабвенно смешивала пыльцу липы и порошок из лепестков фиалок. Он самодовольно оглядел ее и снисходительно произнес:

– Волшебница… Играй, пока не надоест. Все равно дальше этого, – ткнул он пальцем в сторону ступки, – не двинешься. Тем более с таким учителем… Не унывай, многим мужчинам нравятся вздорные бабы. Или тебе просто нужна свобода? – Он больно шлепнул ее по попе, отдернул руку, подул на обожженные пальцы и ушел, ухмыляясь.

Ирис так и не смогла понять, почему тогда не заплакала, не ударила его и никому не пожаловалась. Может, показалось еще более унизительным дать ему повод подчеркнуть ее незащищенность? Но уже через пятнадцать минут, сидя рядом с кудесником Хабмером и исполняя роль хозяйки, она не сомневалась, что рано или поздно даст отпор Крапсану. Не потому, что все еще ощущалось жжение от пошлого шлепка и скабрезного комментария, не потому, что он усомнился в талантах всех выдающихся волшебниц, а потому что покусился на самое дорогое.

Кудесник Гульри говорил очень долго, забавляясь каждым словом и ощущая себя последним из величайших умов всего белого света. Ирис слушала его афоризмы вполуха: кудесник Хабмер повторял то же самое каждый день, но другими словами. Она уже совсем было углубилась в изучение кружев на фартучке, как ее внимание отвлекла реплика Крапсана:

– При всем уважении, кудесник Гульри, но вам не кажется, что такими возвышенными измышлениями можно сбить с пути истинно слабых умом? Они не отличат фантазии от простого ремесла. Ростки их таланта, даже если они и есть, никогда не станут лесом. – Он незаметно кивнул в сторону Ирис.