– Даже не знаю, – ядовито сказала его мать. – Может быть, потому что в отличие от тебя он многого сумел добиться? Как думаешь?

– А я что, ничего не добился? – теперь точно такой же сарказм, который недавно слышался в голосе Тропининой-старшей, появился и в голосе ее сына.

– Ничего стоящего. Ты занимаешься ерундой, а не серьезными делами! – возразила его мать. – И зачем ты приплетаешь Кирилла, если ээта стерва влюблена в твое высочество.

– А ты разве не знаешь, мама?.. – Спросил с усмешкой Антон, но почему-то замолчал.

– Расскажи. Ну же, давай. Молчишь? Что за характер… Может быть, ты все-таки послушаешь меня? – Она мне не нужна. Точка. Не хочу ее видеть, – отрезал Антон.

Мне стало не по-себе – а вдруг… вдруг эта таинственная дочь Лескова сможет забрать Антошу себе? Я не хочу им делиться.

Вот именно. Мы что, должны «нажитое непосильным трудом» просто так отдавать какой-то там Лесковой? Ага, сейчас.

Какая у него меркантильная мама… Наверняка Антон характером пошел в отца.

– Раньше хотел, и нужна была, теперь нет? – осведомилась его мама в эту же минуту, подтвердив мои догадки относительно того, что раньше они встречались.

Наверное, навстречался по ее просьбе со всякими там девками, вот и целуется хорошо. Кажется, я ревную.

Ревнуешь? Вы ведь друг другу никто.

– Теперь нет, – отвечал Антон упрямо.

– Боже, милый, тебе сложно сделать вид, что встречаешься с ней? Какая тебе разница, с кем спать?

– А тебе не кажется, что это слишком? – я схожу с ума, или слышу обозленные интонации Кея? – Я ясно дал понять – не хочу ее видеть.

– Чем она тебя не устраивает? Красивая, дорогая, обеспеченная, – гневно сказала его мать. – Не пугай меня, тебе что, мальчики нравиться стали, дорогуша? Неудивительно, с такими друзьями…

– Причем здесь мои друзья? Какого черта ты их впутываешь? – взорвался, наконец, Антон, потеряв терпение. Я никогда не слышала его крика. – Я ее просто не люблю! Я ее забыть хочу! Ты понимаешь, что у меня тоже есть чувства?

– Какие чувства? Какая любовь? – закричала женщина, еще больше разозленная словами сына. – Тебе сколько лет? Нет, про любовь он заговорил, смотрите! Вот и люби эту девочку сколько угодно! А я подпишу контракт с Лесковым и буду любить нашу прибыль. Всем польза!

– Мама, уходи, пожалуйста, ничего не выйдет, – устало произнес Антон, оезо успокоившись.

– Это все твои друзья. Их влияние. Вы что, себя современными романтиками вообразили, детки? – сделала странный вывод женщина. – Ты и твои дружки – как кость в горле.

– Прекрати, пожалуйста, – явно не понравилось парню упоминание о собственных друзьях, которых я, к слову, не знала.

– Что, вера в какую-то там любовь – новое хобби современной молодежи? А? Стихи про это еще не пишешь? – язвительно поинтересовалась она. – А, да, ты про другое пишешь.

– Я же сказал – прекрати, – устало спросил ее сын.

Судя по шагам, он ходил туда-сюда по комнате. А еще у меня было такое чувство, что многое из того, о чем сейчас с насмешкой говорила его мать, не предназначалось для моих ушей.

– Нет, это ты прекрати Антон! – стукнула по ни в чем неповинному столу его мама. –Ты не понимаешь, что любовь – это химия! Год, два, и она пройдет. И от твоей любви останется только прах и парочка воспоминаний, которые будут бередить тебе сердце. Ну или не будут – ты же весь в отца, – сделала странный вывод его мать. – Вы оба все делаете мне наперекор. А ведь я со многим смирилась. С тем, что ты поступил не туда, переехал к отцу, стал заниматься глупостями. Мне больно на тебя смотреть. Почему ты настолько хуже Кирилла? Почему?

– Мне плевать на него, – вскинулся Антон.

Ох и не любит он братика, однако. Плохо, когда в семье такие отношения. Понятно, кстати, почему его родители развелись. У его матери ужасный характер.

– Он – твой родной брат, – прошипела она. – Кирилл куда лучше, чем твои дружки.

– Не трогай моих друзей, – в голосе Антона звенела сталь. И снова – знакомые нотки.

Почему мать заставляет его встречаться с какими-то богатыми девочками. А ведь Антон сказал мне, что я ему нравлюсь… Я в раздражении сжала руки в кулаки.

Она продолжала доказывать сыну свою точку зрения, не стесняясь в выражениях. Антон же слушал ее и изредка перебивал. Лескову он не желал видеть так же, как и брата Кирилла.

– Любить кого-то – плохо?

– Любить нужно с умом.

– Это иррациональное чувство. С умом несовместимо, – резко отвечал Антон.

– Какое-какое? Ух какие мы слова знаем, деточка, не зря мы поступали куда-то против воли матери, – засюсюкала она. – Повторюсь – это игра гормонов. Которая приносит одни несчастья. Вспомни-ка своего хорошего дружка, того же сыночка Лескова, братца твоей бывшей ненаглядной? Поиграл в любовь со своей девочкой тогда, несколько лет назад, и вот, ее бедные родители услышали прекрасно-долгожданное: «Мам, пап, мне восемнадцать, и я беременна». – И женщина саркастически расхохоталась. – Воистину, подарок. Помнится, ее мать чуть удар не хватил.

– Тебе пора, – твердо сказал Антон, громкий голос которого в очередной раз напомнил мне Кея.

Неужели он так запал мне в душу? Глубже, чем я думала.

Но госпожа Тропинина не останавливалась. Ей нравится доставать собственного ребенка? Неадекватная женщина.

– И кончилась тут же любовь твоего друга детства! И вы вместе начали страдать ерундой! – выдала мама моего однокурсника. Почему она так не любит друзей сына?

– Хватит! Сказал же, хватит! – явно по чему-то стукнул Антон.

– Не повышай на меня голос. Что, не помнишь разве, как эту бедную девочку, да какая она бедная – она дура! – сразу же увезли в Англию, подальше от него, чтобы родить в таком возрасте не вздумала? Увезли Олечку, и нет никакой любви у твоего Лескова-оболтуса. Прошла, как я и говорила! Завяли все помидоры на грядке из чувств.

– Ты-то откуда знаешь, что он чувствует? – огрызнулся Антон.

Наверное, ему стало обидно за друга. Я совснем не узнавала Тропинина! Его мама точно энергетический вампир. Я с ней не общаюсь, но она за это время своими воплями даже меня из себя вывела.

– Я все, милый мой, знаю, – раздраженно откликнулась женщина. – Хватит мне талдычить про какую-то там любовь. Творческой личностью себя возомнил, что ли? Вновь встречайся с Лесковой, и дай мне возможность поднять компанию на новый уровень. Мило общайся с этой девочкой – это все, что я требую от тебя. А ведь на тебя, Антон, на тебя у меня были такие надежды! Только твой брат смог их оправдать, а ты нет.

– Хватит мне про него говорить.

– Я лучше знаю, хватит, или нет. Так что, пожалуйста, перестань спорить со мной и хорошо веди себя с сестрой своего дружка… Антон! Ты куда сорвался? – во властном голосе женщины послышалось искреннее удивление.

– Сейчас вернусь. – Я с трудом расслышала его голос – Антон убежал в другую комнату.

– Боже мой, я с ним с ума сойду, – посентовала его мать, не подозревая, что я ее слышу. – Такой же непоследовательный, как и отец. Антон! Мы с тобой не договорили! – Она поспешила следом за сыном, бросив напоследок фразу о том, что он – трудный ребенок, который «явно задался целью разрушить ее драгоценную компанию из-за глупых юношеских амбиций».

Интересно, что у Антона случилось? Я обхватила себя за плечи, вспоминая, как он обнимал меня – нежно, но крепко. И как целовал – с ласковым отчаянием, ловя мое дыханием своими губами. Что же могло произойти, если бы не появление его матери? В глубине души знала ответ на этот вопрос, но не хотела признаваться самой себе. Я снова хотела быть рядом с ним.

Госпожа Тропинина, уходите быстрее, потому что я немного уже скучаю по нему. Вы унесете свой царственный зад, и я пойду утешать вашего сына – в этот раз я осмелюсь первой поцеловать его, честное слово! Никакая там ваша Лескова у меня его не отберет. Вцеплюсь в парня, как клещ в жертву, и вообще….

Я задумчиво походила по комнате взад-вперед. Ни матери, ни сына слышно больше не было. Страх, что меня могут здесь обнаружить, почему-то прошел, оставив место усталости и сочувствию. Интересно, а это комната Антона? Наверное, да – на кровати лежит черная мужская футболка, да и никаких женских вещиц нет и в помине. Надеюсь, это не комната его отца? Хотя, наверное, взрослый мужчина не будет таскать с собой рюкзак, который сейчас привалился к стене, да музыкальный молодежный журнал, лежащий на стуле, читать тоже не будет. Я мельком глянула на яркую обложку и поняла, что та сама занудная критик Лина пишет для него статьи. Интересно, в этом номере есть статья про «На краю»? Сумела ли Лина опустить группу? Наверняка.

Я полистала журнал, тихо переворачивая страницы, но ничего дельного найти так и не смогла – мне попадались одни лишь «желтые» сплетни, поэтому я вновь принялась осматриваться.

Интересная комнатка у моего Антоши, хай-тек-интерьер странноват на первый взгляд, но все же видно, что подбирал его хороший дизайнер. Здесь очень много стекла и металла. Тихая гармония цветов. Ничего лишнего. И окно такое классное, высокое, в половину стены, с хорошим видом, его только освободить от горизонтальных сапфирового цвета жалюзи надо – такую красоту, по-моему, скрывать просто грех.

И никакого беспорядка здесь и в помине нет. Все чисто и убрано. Даже пыль отсутствует, кажется. Интересно, а тут есть компьютер? Вроде не вижу. Говорят, что в помещениях хай-тек много скрытых панелей и разных механизмов. Нажимаешь на секретную кнопочку, и стена отодвигается, обнажая самую современную технику. Наверняка у Антона тоже есть такое, только, естественно, я проверять ничего не буду – вдруг его мать услышит меня. Тогда мне точно несдобровать. Да и Антону тоже. Наверное, эта тетка нас вместе с ним отправит к своим близким друзьям в самое пекло… Ну, к тем самым, к рогатым.

Я вздохнула, не зная, чем себя занять.

На прикроватной тумбочке я увидела потрепанный черный блокнот и ручку. Зачем-то я открыла и его тоже. Тонкие листы были исписаны убористым нервным почерком. Это были стихи Антона. Да, он ведь говорил как-то, что пишет их…

Антон кажется мне темной лошадкой, хоть я и испытываю к нему самые светлые и нежные чувства. У таких, как он, всегда множество тайн. И я хочу разгадать их все. Интересно, о чем его стихи? Какие они? И что у него на душе?

Мне безумно захотелось узнать, о чем он пишет.

Может быть, почитать?.. Но это некрасиво.

Однако все девочки – прямые потомки той самой безносой Варвары, побывавшей на базаре и там же потерявшей одну из самых важных частей лица. Мы все любопытны до ужаса.

Эх, хорошо быть бескультурщиной, как я. Любопытство, к моему стыду, взяло верх. И я залезла в черный блокнот, торопливо вырывая взглядом куски стихотворений. Читая отрывки, я боялась, что Антон зайдет в комнату и увидит, чем я занимаюсь. Но не могла остановиться – его слова, сложенные в строки, поглащали меня.

…Раз.

Я тихо тебе проиграю.

Два.

Я скромно тебе поддаюсь.

Три.

Ты знаешь, я очень мечтаю

Пробел.

Я однажды без маски вернусь…

(моей, которая ничего не знает)

***

…он встречал рассвет в одиночестве,

Он забыл свое имя-отчество,

Не хотел вспоминать он о прошлом.

Ведь тогда все вокруг было ложным…

***

…роса играла с изрезанной кожей.

Он больше не знал, что теперь ему можно?

Что больше нельзя? Что теперь есть запрет?

Какие табу? И лишь только обет

Крик в ночи едва сдерживал…

***

Осколки ласки

Я бы спел тебе песню о любви, доброте и ласке.

Я бы спел, но смотрю на тебя с опаской.

Петь? Или рот ты заткнешь мне горящим взглядом?

Скажешь: «Слушай, мальчик, заткнись, не надо».