Он опустил взгляд и посмотрел на округлые очертания живота, скрытого под мантией. Все-таки тяготы путешествия сказались на нем, и сейчас он был стройнее, чем когда-либо в своей жизни. Он догадывался, что его лицо вытянулось и побледнело, а щеки и подбородок покрылись неопрятной щетиной. Кожа почернела от грязи и пота, а прелестные каштановые волосы, которые некогда были аккуратно напомажены и заплетены в косички, теперь выглядели хуже старой соломы. Теперь в нем с трудом можно было признать жреца в храмовом облачении или хотя бы фальсификатора, не покидавшего мастерскую.

Гарион с легкостью прочитал его мысли и покачал головой.

– Раньше ты ни во что подобное не верил. Даже в своих богов, – мягко сказал он.

В груди Чарли расцвело чувство благодарности.

– В таком случае, может быть, ты поверишь мне?

– Я попытаюсь, – только и смог ответить Гарион. А затем без предупреждения сорвался с места. Он с поразительной скоростью вскарабкался на ближайшую сосну, словно кот.

Чарли моргнул, вздрогнул и последовал за ним. Он попытался залезть на самую нижнюю ветку, но тут же сдался.

– Ну как, видишь что-нибудь? – крикнул он, подняв голову.

Гарион был уже на вершине. Рискованно балансировал на ветке, которая казалось слишком тонкой, чтобы выдержать вес его тела.

– На юго-западе, где-то в милях пяти от нас, расположена пара деревень, – отозвался он, прикрывая рукой глаза от яркого солнечного света. – Я вижу, как из труб поднимается дым. А ровно на востоке через лес протекает река.

Чарли поморщился, глядя, как Гарион движется между ветками, поднимаясь еще выше.

– Что именно ты хочешь найти? – прокричал он.

Гарион взмахнул рукой.

– Замок? Башню? Тебе лучше знать.

– Вот только я почти ничего не знаю, – пробормотал Чарли себе под нос. Он не имел ни малейшего представления, как выглядит поселение Древних, не говоря уже о том, где его искать. Он пнул очередной камешек, и тот скрылся среди веток деревьев.

– Это облако и правда немного напоминает дракона. – В голосе Гариона сквозил плохо скрываемый смех.

– Не начинай, – прорычал Чарли.

Гарион цыкнул языком и начал спускаться по сосновому стволу. Когда до земли оставалось около шести футов, он спрыгнул с дерева, аккуратно приземлившись на мыски.

«Какой позер», – в очередной раз подумал Чарли.

Он развернулся лицом на север, поднес сложенные вместе ладони ко рту и, сделав глубокий вдох, закричал так громко, что спугнул с ближайших веток нескольких птиц.

– ВИДЭРЫ КАСЛВУДА, – проревел он. Где-то над головой недовольно заухала разбуженная воплем сова. Чарли не обратил на нее внимания и снова сосредоточился на лесной чаще. – Я ИЩУ КОРЭЙН АН-АМАРАТ.

Стоявший рядом Гарион зажал уши ладонями.

– Во имя пресвятых глаз Лашрин, предупреждай, когда соберешься сделать так еще раз, – пробормотал он, глядя на Чарли со смесью восторга и замешательства.

Пропустив его слова мимо ушей, Чарли снова набрал воздуха в грудь.

– ВИДЭРЫ КАСЛВУДА. Я ПРИНЕС ВЕСТЬ О СОРВАННЫХ ВЕРЕТЕНАХ.

Гарион склонил голову набок.

– Кто такие видэры?

– Так себя называют Древние, – скороговоркой ответил Чарли. – ВИДЭРЫ КАСЛВУДА.

Гарион раздраженно изогнул губу.

– Эта тактика не сработает.

Чарли пожал плечами.

– Я привык к такому исходу.

– Ладно, – недовольно произнес Гарион, скривив лицо, но все равно поднес руки ко рту.

Их крик разнесся по лесной чаще, отражаясь от веток, земли и камней:

– ВИДЭРЫ КАСЛВУДА. Я ИЩУ КОРЭЙН АН-АМАРАТ.

* * *

Гарион продолжал кричать, даже когда Чарли осип и замолчал. Они не успели добраться до реки до наступления ночи и решили сделать привал у тихого ручейка. Пейзаж остался практически неизменным: деревья, деревья и еще раз деревья, – но это было хорошее место для ночлега. Чарли зачерпнул в ладони ледяную воду из ручья и, не обращая внимания на холод, принялся жадно пить. Талая вода успокаивала его воспаленное горло подобно бальзаму.

– Да пошло оно все в могилу, – наконец сказал Гарион. Его голос звучал так слабо и хрипло, что походил на вой выкопанного из земли упыря.

– Хорошо, – проскрипел в ответ Чарли, втайне радуясь, что они покончили с этим глупым занятием.

К его облегчению, Гарион начал разводить костер, а сам Чарли отправился обустраивать стоянку для ночлега, насколько это было возможно. Он нашел просторное дупло в основании одного из деревьев и соорудил там некое подобие гнезда, застлав дно их мантиями и мехами. Долгое время ни Чарли, ни Гарион не произносили ни слова, наслаждаясь наступившей тишиной.

На ужин Гарион запек несколько кроликов, изрядно отощавших за зиму. Пока Чарли обгрызал сочившуюся жиром косточку, в его сознании проносились картины более счастливых дней. Маленький столик снаружи сискарийской таверны, залитый солнечным светом, и бокал нежно-красного вина в руке. Теплый хлеб, только что купленный в пекарне на берегу реки Риверосс в Партепаласе. Оленина, запеченная и приправленная заботливой рукой Эндри Трелланда. Та, которую он ел горячей у подножья гор рядом с Волчьей тропой, когда крышу над головой заменяли звезды. А его Соратники были живы и, по своему обыкновению, спорили между собой.

– У тебя есть какие-нибудь менее… шумные идеи? – шепотом спросил Гарион, бросив обглоданные кости в кусты, и сделал жадный глоток из фляги.

Чарли с большой осторожностью подбирал слова, чтобы не сказать лишнего. Он указал на седельные сумки, в которых лежали его бумаги и чернильницы.

– Боюсь, с помощью фальсификации с этой проблемой не справиться, – тихо произнес он.

Лицо Гариона напряглось. В его глазах отражалось пламя костра.

– С помощью боевых искусств тоже.

Чарли улыбнулся уголком рта.

– Хоть раз в жизни мы с тобой одинаково бесполезны.

Они обменялись улыбками. Несмотря на обстоятельства, Чарли снова задумался, не сон ли это. Он задержал взгляд на Гарионе, пытаясь найти в нем хоть какую-то тень, хоть какой-то недостаток или немыслимую черту – любой знак, который дал бы ему понять, что все это иллюзия или посмертное бытие.

Гарион без труда угадал его мысли.

– Я настоящий, Церковный Мышонок, – едва слышно сказал он. – Я здесь.

Щеки Чарли вспыхнули, и он, отвернувшись, сплюнул на землю кусочек хряща.

– Забираю свои слова обратно. Я не бесполезен. По крайней мере, я умею готовить, – резко произнес Чарли, рассеивая напряжение между ними. – При нормальных обстоятельствах.

Гарион откинулся назад, опершись на локти, и закатил глаза, мерцавшие в свете костра. Он растянулся на ложе из мантий и мехов, оставив рядом с собой свободное место. Ему на лоб упала прядь волос. В этот момент он выглядел так наивно, что это выбивало из равновесия.

– В цитадели нас не обучали готовке.

Гарион широко улыбнулся, когда Чарли поднялся на ноги и подошел к нему.

– Еще один аргумент против лорда Меркьюри, – произнес Чарли, устраиваясь рядом с Гарионом. Теперь, когда они сидели рядом, морозный воздух казался почти комфортным.

Гарион сделал еще один глоток воды, смачивая горло.

– Он дал мне такой же контракт, как и остальным. Убить Корэйн ан-Амарат и любого, кто будет этому препятствовать.

Корэйн. Звук ее имени встревожил незаживающую рану в душе Чарли и наполнил его сердце болью.

– Значит, Меркьюри задолжал мне некоторое количество золотых монет. Я все равно что убил ее, – прошептал он. – Я оставил ее умирать. Гореть заживо.

Он снова прокрутил в голове слова Гариона. «Ему дали такой же контракт, как и остальным. Он должен был убить Корэйн. И ее Соратников тоже».

– Как долго ты следил за нами? – наконец спросил Чарли.

Губы Гариона изогнулись, а лицо исказилось в болезненной гримасе. Чарли по-прежнему различал в его взгляде стыд, но за ним скрывалось что-то еще.

– С тех пор как вы прибыли в Водин, – ответил Гарион. – Ее смерть была куплена не один раз. Блестящий контракт для любого амхара.

– Что ж, теперь в мире на двенадцать амхара меньше, – ровным голосом произнес Чарли.

Глаза Гариона расширились, а прекрасное лицо перекосилось от тревоги. Он явно взвешивал смысл услышанного и его последствия.

– Люк и остальные нашли вас раньше меня?

Чарли читал Гариона как открытую книгу, в то время как Сораса всегда была для него загадкой. Гарион превосходно владел мечом, но совершенно не умел хитрить и строить коварные планы. В руке Меркьюри он был оружием, а Сораса – его змеей. Ядовитой и своевольной.

Чарли постарался отвлечься от мыслей о Соратнице, сгоревшей вместе с остальными в пламени Джидаштерна.

Тем не менее он мысленно вернулся в тот день на Волчьей тропе, высоко в горах, когда Дом с Сорасой отправились на охоту. Сораса тогда вернулась запачканная кровью, столь же молчаливая, как и мертвые тела, которые она оставила позади.

– Они нашли Сорасу и Древнего, – сообщил Чарли.

Гарион побледнел.

– Она убила их всех?

– Дом ей помог, – ответил Чарли, пожимая плечами.

Промозглый ветер шелестел ветвями деревьев. Лицо Гариона страдальчески исказилось, взгляд затуманился, пока он обдумывал новости. Чарли видел в его глазах ту же боль, которую носила в себе Сораса. Чувство вины. Ярость. Гарион, как никто другой, знал, какую цену пришлось заплатить Сорасе.

Чарли же знал, какую цену платит Гарион сейчас, находясь рядом с ним с не орошенными кровью клинками на поясе.

– Мы с ней предатели. Измена в нашей крови и в наших костях, – наконец сказал Гарион, тяжело вздохнув. Чарли чувствовал, как жар его тела изливается по зимнему воздуху.

Чарли выдавил мрачную улыбку.

– Предательство, совершенное ради блага всего мира, – это не так уж плохо.

Лицо Гариона оставалось серьезным.

– Если бы я только мог расплатиться за него плотью, как когда-то сделала Сораса, – горько сказал он и потянулся рукой к ребрам.

Чарли понял зачем. Он помнил татуировку на боку Гариона: особый символ на каждом ребре, каждая отметина – свидетельство того, сколько дней он провел на службе Амхара. На коже Гариона их было не так много, как у Сорасы, но достаточно, чтобы он считался опасным убийцей. Чарли множество раз проводил по ним пальцем и вырисовывал их на пергаменте. Он ощущал их даже сейчас, пока водил пальцами по собственному боку.

– Лорд Меркьюри скоро выйдет на охоту. Если уже не вышел, – прошипел Гарион. Чарли почувствовал, что он напрягся всем телом. – Двенадцать амхара погибли, а я… свернул с пути. Не исключено, что он покинет цитадель, чтобы выполнить это задание самостоятельно.

Чарли подпер голову рукой и посмотрел на переплетение ветвей над головой. Рассмотреть за ними звезды было непросто.

– Как будто нам мало угроз от драконов и сорванных Веретен.

Гарион лишь фыркнул в ответ.

– Как думаешь, Древние нас слышали? – спросил он, рассматривая полог из веток.

Живот Чарли скрутил узел страха.

– Если они находятся неподалеку, то да.

«Довольно серьезное допущение», – подумал Чарли. Он знал, что Гарион размышляет о том же. Каслвуд растянулся на несколько сотен миль и был неприступен даже для армии Галланда. Именно по этой причине он до сих пор оставался глухой чащей – зеленой стеной, пересекающей королевство по горизонтали.

– Поговаривают, раньше по всему Каслвуду были разбросаны Веретена, – сонным голосом произнес Гарион. Его веки слипались. – Деревья питались их энергией и сами превращались в порталы. Когда я еще не был амхара, мама рассказывала мне истории о единорогах, которые появлялись из расщелин в деревьях, подобных этим.

Поморщившись, Чарли немного подвинулся, чтобы узловатый корень не впивался ему в спину. Он осмотрел дупло, в котором они находились: щель в рассохшейся древесине напоминала просвет между двумя шторами. Оно выглядело непримечательным, и в нем не было ничего, кроме земли, палой листвы и двух усталых путников.

– Мне бы не хотелось наткнуться на рог единорога, – сказал Чарли. Он запустил пальцы в волнистые волосы Гариона и рассеянно провел по знакомым темным прядям.

Гарион тихонько застонал от удовольствия и закрыл глаза. Можно было подумать, что он заснул, но Чарли знал его слишком хорошо. Убийцы-амхара редко теряли бдительность. К тому же Гарион всегда спал очень чутко.