Я истово закивала, отступая к выходу. Ох, а чемоданы-то…

– Безусловно. Прошу простить за это недоразумение!

Ходу, ходу… за окном уже мелькает окраина Доревилля. Замечательно!

А вот с багажом нехорошо получилось.

*

Родной город встретил меня промозглой сыростью и мелким моросящим дождиком. Я надвинула цилиндр пониже на лоб, с любопытством озираясь.

В Доревилле я не была десять лет, а на вокзале –  и вовсе никогда.

Что ж, я наконец здесь. Без багажа, с мелкой суммой в бумажнике и чужими документами.

– Ничего ужасающего не случилось, –  голос дядюшки Рэндафа звучал, как всегда, умиротворяюще. –  Напишешь на Саомский вокзал, что забыла забрать багаж. Уверен, у них сплошь и рядом такое. Вообрази, что бывает, если проспать свою станцию. Тут и шляпу забудешь прихватить, не то что какие-то вещи. Наверняка железнодорожные служащие то и дело пересылают таким растяпам их чемоданы.

Я молча чуть заметно кивнула. Вокруг слишком много людей, чтобы отвечать призраку вслух.

– Что ж, полагаю, теперь нам стоит найти свободный кэб, чтобы… куда ты направляешься?

Отвечать я по-прежнему не собиралась, однако очень целеустремленно зашагала к зданию вокзала. Мужчинам обычно не приходит в голову, что кое в чем дамы устроены в точности так же, как они сами. Или дядя Рэндаф просто забывает, что я-то еще живая. Уборные точно должны быть где-то рядом! Уже оценив это удобство на предыдущей станции, я даже изумилась, отчего такие же кабинки не ставят где-нибудь посреди города. Ведь насколько легче стало бы дамам передвигаться!

Уборную –  приземистое строение у самого вокзала –  я обнаружила быстро. Увы, такая умная я оказалась не одна. У женской половины выстроилась самая настоящая очередь, причем дамы из первого и второго классов соседствовали в ней с измученными женщинами в самой простой одежде, кое-кто еще и прижимал к себе детей.

Хм… а ведь мне туда не надо! Более того –  попытайся я пристроиться в эту очередь, меня, пожалуй, выгонят с таким же визгом, каким приветствовала ниссин Факстон. Я с торжеством перевела взгляд на мужскую половину –  ни одного джентльмена!

– Это плохая идея! –  мрачно сообщил над ухом Рэндаф. –  Не советую!

Я только дернула плечом и направилась к заветной двери, стараясь шагать по-мужски размашисто. Вот интересно, дамы уединяются, якобы чтобы “поправить прическу” или “привести в порядок свой туалет”. А джентльмены? Наверняка они между собой говорят как-то иначе.

Я решительно рванула дверь на себя.

И едва удержалась от визга сама, стоило заглянуть за нее. Отскочила уж точно как ошпаренная.

К такому я оказалась не готова совершенно.

В мужской уборной просто не было никаких перегородок. Совсем! И двое джентльменов, стоя плечом к плечу, дружески беседовали, пока… ох, нет, лучше навсегда забыть об увиденном.

Должно быть, они не говорят между собой “поправить прическу”. Какие уж тут иносказания!

Кажется, быть мужчиной будет куда сложнее, чем мне представлялось.

– А я предупреждал, –  меланхолично сообщил дядюшка.

Предупреждал он! Ну и ладно. Потерплю. Я сильная, решительная и современная барышня. Я видела мужской клозет и не визжала. А какого сейчас цвета мое лицо по пудрой, никому нет дела. И в конце концов, совсем скоро я буду уже дома.

Увы, первым делом пришлось направить кэб к конторе поверенного. Иначе я попросту не смогла бы войти в собственный дом.

Поверенный Новилл оказался невысоким сухопарым джентльменом довольно преклонных лет с острым взглядом серых, будто выцветших глаз под нависшими седеющими бровями.

– Ниссард Вилкинс, стало быть, –  он барабанил пальцами по крышке тяжелого деревянного письменного стола. –  Что ж, нисс Оллинз в самом деле писала о вашем прибытии. Разумеется, я должен выполнить ее распоряжение касательно ее собственности. Надолго вы в Доревилль?

Он собирается меня расспрашивать? Почему нельзя просто дать мне ключи от черного входа в дом?

– Надолго, –  я постаралась уверенно кивнуть и непринужденно закинула ногу на ногу.

– Что ж, –  ниссард Новилл, в свою очередь, покивал собственным мыслям. –  В таком случае предлагаю вам внести плату за полгода. Я подготовил договор аренды…

– Плату? Но я… –  я сглотнула. Так, надо выглядеть уверенно. –  Я оплатил аренду лично нисс Оллинз. На полгода вперед.

– Вот как? –  поверенный чуть склонил голову к плечу, внимательно меня разглядывая. –  Нисс Оллинз мне об этом не писала. Обыкновенно расчет производится при заключении договора. Вы ведь понимаете, что я теперь же отпишу ей?

Я-то понимаю… что моя почтовая шкатулка сейчас несется на всех парах к Саому! Вместе со всем моим багажом.

И почему я не написала ему, действительно, что Патрик Вилкинс со мной уже рассчитался? Какой вообще смысл везти деньги сюда, чтобы поверенный отправлял их отсюда, раз уж я якобы лично общалась с владелицей дома?

– Пусть пишет, –  шепнул над ухом невидимый дядя Рэндаф. –  Больше уверенности, девочка!

– Разумеется, –  я резко кивнула. –  Надеюсь, она сразу ответит, и это недоразумение разрешится.

Ох, долго ждать придется…

Ниссард Новилл написал буквально несколько слов на листке бумаги, тщательно сложил его и отправил в шкатулку, стоявшую на краю стола. Я следила за этим с обреченностью приговоренного.

Ждать… долго ждать…

Нет, это решительно невозможно!

– Прошу прощения, –  я снова сглотнула и нервно поправила узел шейного платка. –  Пока мы ожидаем ответа, не мог бы я посетить… то есть нельзя ли мне… уединиться?

– Уединиться? –  изумился поверенный.

– Да. Я имею в виду, чтобы поправить… –  я прямо почувствовала, как неумолимо загораются уши. Да что же молчит дядя, когда мне действительно нужен совет! –  Поправить… усы!

Сама ошеломленная сказанным, я снова дернула шейный платок.

– Усы?! –  кажется, глаза ниссарда Новилла не были раньше такими огромными. Определенно не были.

Отчего-то захотелось в самом деле потрогать собственные щегольские усики –  не отклеились ли?

Я перевела беспомощный взгляд на сидящего рядом дядю. Однако и он смотрел на меня в крайнем изумлении и, кажется, едва удерживался от того, чтобы не покрутить у виска пальцем.

Да как мужчины говорят об этом?! Не усы же поправляют, в самом деле. У ниссарда Новилла, вон, и вовсе нет никаких усов.

Ах да, мужчины ведь прямолинейны вплоть до полного отсутствия перегородок…

– Я хотел сказать… вы понимаете! –  я залихватски подмигнула.

У поверенного дернулся глаз.

– Не очень, –  осторожно произнес он, глядя на меня уже как-то опасливо.

Я смогу!

Я набрала в грудь побольше воздуха, плотно зажмурилась и выпалила:

– Мне нужно в уборную!

Громы не прогремели и небеса не разверзлись.

– О! Мой секретарь вас проводит.

И чего это он смотрит на меня как на умом скорбного?

Десяток минут спустя я снова сидела напротив поверенного и чувствовала себя просто несравненно лучше. Как немного надо сильной, решительной и современной даме для того, чтоб чувствовать себя уверенно!

– Ниссард Новилл, мы ведь понимаем, что юная нисс может довольно долго не заглядывать в свою почту. Также мы понимаем, что едва ли я стал бы вам лгать. Это просто бессмысленно –  рано или поздно владелица дома ответит, и в случае чего вы выселите меня нынче же. Но сейчас я весьма утомлен с дороги и хотел бы наконец отдохнуть.

Мой собеседник покосился на молчащую шкатулку и вздохнул.

– Что ж, должен признать, в ваших словах есть доля правды. Я могу выдать вам ключи после того, как вы подпишете договор…

– Скажу вам больше, –  я чуть наклонилась к поверенному через стол, спеша закрепить успех. –  Я здесь по прямому поручению нисс Оллинз. Я, видите ли, частный сыщик…

– Вот как?! –  он даже чуть подскочил на месте, буравя меня взглядом. –  Сыщик… хотел бы я знать, как это понравится ниссадру Рэмвиллу…

– Что? –  я почувствовала, как в горле стремительно пересыхает, и резко выпрямилась. –  Кому?

Я знала эту фамилию. Если, конечно, речь о том самом Рэмвилле… Клод Рэмвилл, мой личный враг. Тот самый полицейский, что расследовал исчезновение –  или, как вскоре заявили, гибель –  моих родителей.

Точнее, не расследовал. Попросту отмахнулся от меня и моего свидетельства. И закрыл дело.

– О, не обращайте внимания на мое брюзжание, –  хмыкнул поверенный. –  Всего лишь стариковское любопытство. Клод Рэмвилл –  весьма уважаемый джентльмен, глава управления доревилльской полиции. Просто он очень не любит, когда в расследования его ведомства вмешиваются дилетанты. Но, надо признать, настоящих частных сыщиков в Доревилле еще не бывало. В самом деле, любопытно, как ему это понравится.

Значит, глава управления. Неплохая карьера для полицейского, который предпочитает скрывать преступления вместо того, чтобы раскрывать их.

*

– Ты нервничаешь, –  констатировал дядя.

Я только фыркнула. Еще бы!

До полицейского управления было рукой подать, и я решила сделать главное сразу, раз уж не обременена чемоданами. Так что теперь я шла по подзабытым улицам, радуясь только тому, что дождь закончился. Все-таки стоило не поскупиться и приобрести мужское пальто.

Ниссард Новилл сказал, что для того, чтобы вести частную практику в Доревилле, я должна получить разрешение в местном управлении полиции. Простая формальность, как он сказал. Уплатить небольшую пошлину, расписаться в каких-то бумагах –  и все. И никакая столичная практика тут ничего не меняет.

Особенно если учесть, что у меня ее и нет.

Я все равно собиралась в управление полиции –  чтобы запросить архивные материалы дела Оллинзов. Надо же с чего-то начинать. Дядя Рэндаф говорит, что меня могут не пустить в архив, даже если я представлюсь сыщиком. Но если я не получу это самое разрешение, меня не пустят уж наверняка.

Конечно, я в любом случае пойду потом искать свидетелей. Папка с вырезками из газет о том самом деле осталась в моем багаже, однако все имена из них я помню наизусть.

Но сначала –  полицейское управление.

Не хотелось бы идти туда в несвежей сорочке и мятых брюках, но тянуть с визитом хочется еще меньше.

– Необязательно ты должна там его встретить, –  негромко проговорил дядя. –  Начальники обычно сидят в своих кабинетах. Им и дела нет до каждого, кто приходит по своим мелким делам.

Уж это-то он мог и не говорить. Кому как не мне знать.

Я ведь даже не представляю, как выглядит Клод Рэмвилл, хотя в нашу прошлую несостоявшуюся встречу он еще не был главой управления. Но и к простому следователю рыдающую девчонку никто тогда не пустил. Помнится, тот писарь, с которым я говорила, решил, что у меня истерический припадок, и страшно испугался.

Что ж, на этот раз я не собираюсь устраивать представлений. И даже надеюсь, что нам не придется встречаться.

Хотя, пожалуй, Клода Рэмвилла я тоже не отказалась бы опросить. Как свидетеля.

Жаль, но он вряд ли станет мне отвечать.

*

“Небольшая пошлина”?! Это они называют “небольшой пошлиной”?!

Да это же едва ли не половина моих сбережений!

Надо признать, дядя Вильгем, при всех его недостатках, выделял мне довольно приличное содержание, пока я была под его опекой. Несопоставимое с доходами от моего наследства, но вполне достаточное, чтобы содержать столичный дом, прислугу и выезжать на необходимые светские мероприятия. Так, чтобы я не выглядела при этом замарашкой. Он действительно заботился о своей репутации.

Увы, откладывать удавалось совсем немного.