Скоро это должно было перестать быть такой проблемой. Срок опеки истек, и уже следующий платеж арендаторов дома ниссард Новилл должен будет перечислить не дяде, а лично мне. Думаю, это должна быть вполне приличная сумма. Увы, до этого момента почти месяц. Да еще надо придумать, как эти деньги получить, учитывая, что свое пребывание в родном городе я хотела сохранить в тайне.

А ведь мне предстоит еще покупать сменную одежду. И пальто! И еще на что-то нам с Нэн нужно питаться, а ведь я собиралась еще разъезжать по городу.

– Видите ли, я вовсе не планирую искать клиентов в Доревилле, –  предприняла я очередную попытку достучаться. –  Я здесь по заданию своей клиентки из столицы. Одно расследование.

– Вы собираетесь уехать в ближайший месяц? –  немолодой мужчина усталого вида посмотрел на меня сквозь сползшие к кончику носа очки.

– Я… –  пересохшие губы пришлось облизнуть. –  Возможно, мои дела потребуют задержаться дольше.

– Ведение коммерческих дел в Доревилле без уплаты пошлины за открытие предприятия запрещено, –  скучным голосом сообщил мой собеседник.

Я глубоко вдохнула. Этот сморчок просто хочет от меня избавиться. Наверняка я бы могла доказать, что ничего здесь никому не должна… если бы у меня была бумажка с разрешением от столичной полицейской управы. Только у меня ее нет.

Ничего. Месяц мы как-нибудь продержимся.

Пару минут спустя тот же усталый сморчок, поджав губы, заполнял квитанцию.

– Патрик Вилкинс, частный сыщик, –  громко продиктовала я.

– Частный сыщик? Вилкинс, серьезно? –  незнакомый голос прозвучал откровенно насмешливо, и я резко обернулась.

Я сидела в приемной, за моей спиной то и дело сновали какие-то мелкие служащие и просители, и я уже не обращала внимания на то и дело хлопающие двери и торопливые шаги.

Сейчас в дверном проеме, ведущем куда-то вглубь управления, стоял, прислонившись к косяку, высокий темноволосый мужчина лет тридцати на вид. Одна его бровь была скептически вскинута, а руки сложены на груди.

Кажется, он хотел добавить или спросить что-то еще.

Однако мгновением раньше с улицы успела войти дама средних лет –  сухопарая и какая-то угловатая. Впрочем, возможно, так казалось из-за неудачно сидящего жакета или как-то неладно скроенной юбки.

– Частный сыщик! –  повторила она и смерила меня оценивающим взглядом. –  Пожалуй, вы-то мне и нужны! От этих полицейских никакого толка!

– Не могу не согласиться, –  пробормотала я и тут же осеклась.

Наверное, не стоило говорить этого именно здесь.

С другой стороны, я все равно уже оплатила пошлину.

Глава третья. Частный сыщик

Женщина, вошедшая с улицы, буквально налетела на меня, без умолку продолжая что-то говорить о своем муже и каких-то драгоценностях, но сконцентрироваться на ее словах оказалось непросто.

Потому что… этот мужчина.

Тот самый, которому явно была знакома фамилия Вилкинс. Этот человек определенно слышал про сыщика Оттона Вилкинса и забавлялся происходящим.

Но главным было не это. Главным был пес, который вошел вместе с ним и тут же настороженно уставился на меня, явно считав неприязненное отношение хозяина.

Призрачный пес.

Этот тип –  некромант? Кого еще мог бы сопровождать призрак?

Это очень-очень плохо. Некромант может распознать во мне Видящую. А Видящими бывают только женщины.

Но рядом со мной уже соткался из воздуха дядя Рэндаф и покачал головой. Пес оскалил на него зубы, а темноволосый незнакомец… никак не отреагировал ни на того, ни на другого.

Он их не видит.

Я выдохнула. Выходит, этот пес –  один из тех несчастных, что продолжают сопровождать любимого при жизни человека. Он по-прежнему предан и пытается охранять хозяина даже после своей смерти. Бедолага… ничего реального он сделать уже все равно не может.

Наверное, умер совсем недавно. Такие призраки могут долго существовать только рядом с некромантами или Видящими. Просто так уж устроен человек: теряя кого-то, он сначала поглощен горем, потом постепенно начинает замечать мир вокруг. А со временем воспоминания блекнут, тускнеют, боль стихает, и вот он уже готов отпустить того, кто ушел. И призрак, лишенный подпитки, развеивается. Наверное, к лучшему.

Это я не могу ни забыть, ни отпустить Мурса –  а как, если я его вижу каждый день, и он такой же ласковый и игривый, как при жизни?

А этот человек, наверное, скоро забудет. Или, по крайней мере, утешится. Может быть, заведет нового щенка. Но пока огромный поджарый пес с лаково-блестящей черной шкурой и настороженными треугольными ушами стоял у бедра мужчины с таким видом, будто именно так было всегда, так будет и нет ничего естественнее, чем сопровождать повсюду своего человека.

– …Меня убить! –  голос женщины поднялся почти до визга, и я вздрогнула.

– Что?!

– Собирается меня убить, говорю! –  экспрессивно повторила незнакомая дама, заламывая руки.

– Так… погодите, –  я прижала пальцы к вискам, пытаясь восстановить в памяти, что она там несла.

Женщину зовут ниссин Лилея Роминсон. Муж выносит из дома ее драгоценности и куда-то ходит. Бывает.

И причем тут планы убийства? Если верить многочисленным детективным историям, которым я, по мнению Нэн, всегда посвящала слишком много времени, чаще всего, если мужчина крадет драгоценности жены, это означает, что он игрок. Впрочем, есть и другое объяснение, хотя незамужней девушке о таком думать не полагается. У мужа может быть еще какая-то женщина. Какая-нибудь актриска или вовсе кокотка.

Но эта дама отчего-то убеждена, что муж хочет нанять кого-то, чтобы убить ее. Бред какой-то, говоря откровенно. Зачем бы? Всем ее имуществом он и так по закону может свободно распоряжаться. Заводить содержанок ему тоже ничто не мешает, в обществе такое осуждают, но закрывают глаза.

– Вы должны за ним проследить! –  с нажимом объявила женщина, глядя прямо на меня.

– Я?! –  откровенно говоря, я просто растерялась. –  Но почему?

– Потому что полиция отказывается принимать мое заявление!

Логично.

– Дело как раз для частного сыщика! –  широко ухмыльнулся тип с призрачной собакой. –  Соглашайтесь!

Ух, каким он выглядел довольным… ну да, хочет одним махом насолить мне, чтобы я не совалась ни в какие серьезные дела, и избавиться от скандальной дамочки, которая, похоже, не впервые заявляется сюда, требуя принять ее абсурдное заявление.

Вот только я-то не собиралась брать в Доревилле никаких дел. Я приехала, чтобы выяснить, что на самом деле случилось с моими родителями.

– Прошу вас, –  вдруг прошептала ниссин Роминсон, по-прежнему глядя мне в глаза. В руках она мяла кружевной платок, а я наконец заметила, что глаза у нее покраснели.

А что если ей в самом деле угрожает опасность? Вдруг у нее есть какие-то основания для страхов?

– Ниссард Рэмвилл, протоколы допросов свидетелей по ювелирному делу на вашем столе, –  голос окликнул откуда-то из глубины коридора, и по-прежнему стоявший в дверном проеме темноволосый мужчина резко обернулся.

– Превосходно!

Рэмвилл?! Это… это он?

Почему-то я представляла его куда старше. Мне казалось, он должен быть грузным, обрюзгшим и неприятным.

Не повезло тебе с хозяином, пес. Зря ты ему так предан.

– Вы поможете мне? –  женщина продолжала мять свой платок, и я вздрогнула. –  Ниссард Рэмвилл не желает меня слушать.

Когда-то я тоже пыталась пробиться к ниссарду Рэмвиллу. И от меня тоже все только отмахивались, не желая даже выслушать.

Мой двадцать пятый день рождения означал и юбилей моего сиротства. Ровно десять лет назад бесследно исчезли Оливар и Агата Оллинз –  мои папа и мама. Полиция не смогла их найти и как-то очень быстро признала погибшими, несмотря на отсутствие тел. Сбой при телепортации, так мне сказали. Стечение несчастных обстоятельств.

Я говорила полицейским, что так не может быть. Я бы почувствовала. Я же Видящая смерть. Даже если бы мои родители погибли внезапно, они обязательно пришли бы ко мне попрощаться. Я убегала из дома и ходила в управление полиции, пытаясь пробиться к следователю по делу, но меня даже не пустили к нему.

Надо мной только посмеялись. Никто не воспринимает всерьез мой дар –  я же женщина, а тогда была еще и почти ребенком.

А потом дядя Вильгем, назначенный моим опекуном, увез меня в столицу. И десять лет, пока не истек срок опекунства, я не могла сделать ровным счетом ничего. Даже самостоятельно купить билет до Доревилля.

Вот поэтому-то я не верю полиции. Они ничего не делают, когда действительно нужны. И не обращают внимания на то, что по-настоящему важно.

К тому же задача совсем не составит для меня труда. Имея такое преимущество, как призраки, незаметно проследить за кем-то –  пара пустяков. Может быть, Лилея Роминсон в самом деле все себе надумала. Но я все равно сделаю хорошее дело, успокоив ее.

К тому же она мне заплатит. А у меня как раз проблема с деньгами.

И еще… сколько раз я жалела, что не родилась настоящим полноценным магом! И вовсе не потому, что хотела колдовать. Просто женщины-маги, в отличие от всех остальных, имеют куда больше возможностей и свободы. Им позволительно нарушать многие правила. Их даже не осуждают, если они не стремятся замуж! И признают совершеннолетними и правоспособными уже в двадцать один год, как мужчин. А еще магичка имеет право открыть собственное дело –  не на имя мужа или отца, а на собственное! И даже управлять им. В общем, им можно быть совершенно самостоятельными.

Не то чтобы магичек не осуждали в дамских чайных салонах, но, подозреваю, втайне чопорные светские дамы просто им дружно завидуют. А магичкам их мнение попросту безразлично.

Обычно они открывают агентства, где оказывают те или иные магические услуги. Но я бы завела настоящее сыскное бюро! И расследовала преступления не хуже своего кумира Оттона Вилкинса.

Что ж, только что усталый служащий опустил печать на бумагу, свидетельствующую, что я могу заниматься в Доревилле сыскным делом. Пусть и не на мое имя –  это не так уж важно. Так отчего бы не сделать свои мечты реальностью?

Конечно, расследование дела Оллинзов будет для меня на первом месте. Но сколько времени на него уйдет, учитывая, что прошли годы? И что мешает мне тем временем помогать и другим людям, которых не пожелали выслушать в полиции?

– Я помогу вам, ниссин Роминсон, –  твердо сказала я, и глаза женщины напротив радостно вспыхнули.

– Удачи, ниссард частный сыщик! –  Рэвилл с усмешкой отвесил мне шутовской поклон, а я стиснула зубы.

Какая разница, что думает о моем первом задании этот мерзавец?

Надо заказать вывеску для своей конторы. Повешу прямо над черным входом.

*

С ниссин Роминсон мы договорились о встрече в чайной –  что поделать, у меня еще нет конторы и вывески.

А пока… у меня в полицейском управлении осталась еще одна цель.

– Я хочу получить доступ к материалам одного из ваших архивных дел.

Мы с усталым служащим снова остались в приемной наедине, если не считать снующих туда-сюда полицейских и посетителей.

– На каком основании?

– У меня есть письменная доверенность от моей клиентки. Нисс Памела Оллинз. Она хотела бы знать все об обстоятельствах гибели своих родителей.

Теоретически я как ближайшая родственница жертв имела право запросить материалы дела, пусть даже оно сдано в архив давным-давно. Другой вопрос, что для девушки считается не слишком приличным интересоваться подробностями уголовных дел. Ведь там –  о ужас! –  может идти речь о смерти, крови и мертвых телах. А вот передоверить это неприятное дело представителю –  например, частному сыщику, –  вполне благопристойно.

– Оллинз… –  мужчина напротив меня нахмурился, барабаня пальцами по столу, будто пытаясь вспомнить.

– Агата и Оливар Оллинз, –  подсказала я, внимательно наблюдая за выражением его лица. И, конечно, заметила расширившиеся глаза. Все-таки помнят. Разумеется. Слишком известная фамилия, тем более в маленьком городке.

– Это было лет десять назад! Чего ради ваша клиентка заинтересовалась теперь?