– Эй, кто тут?, – крикнул Иван и из тумана вышел Саня Щукин, бледный и как будто старше, форма новая, и погоны не лейтенантские, считай выше, на лбу широкий, совсем бледный шрам.

– Саня? Лейтенант Щукин, – окликнул Иван, а он остановился, оружия у него в руках нет. Так вот остановился, прислушался к голосу Суровина, грустно улыбнулся и сказал: – Рад слышать. Не волнуйтесь, товарищ полковник, у Ани всё хорошо.

Глава 5

– У Ани всё хорошо, – сказал постаревший Щукин, и туман укутал его, унес; рядом прошли двое незнакомцев в американской военной форме и трындели по-американски, фиолетовый листок вырос и лианой окутал камень, дунуло холодком, хрустнул лёд.

– Нет, я не сошел с ума. Что-то происходит, это что-то касается людей и сильно-сильно ускорилось. Как мне отсюда выбраться?, – Иван протянул руку и потрогал туман. Ощущения оказались непривычными, обычно туман не имеет плотности, достаточной, чтобы ощущать его кожей, а тут …тут помесь воды и пустоты. Туман скрыл все дома, рядом снова прошел медведь и крошился, крошился лед. С таки же звуком ломается каменная кожа. Снова дунуло холодом, изо рта пошел пар, Иван поднес руки к лицу и увидел, что они заледенели, блестят слюдой, под ногами прополз полоз и зазвонил телефон.

– Фууууххх, – что-то выдохнуло, туман резко поредел и стали видны дома. Руки плохо слушались, окаменевшими от холода пальцами Суровин принял звонок, забыв посмотреть, кто собственно звонит.

– Да, – гаркнул в трубку Яровой.

– Да, – ответил Иван.

– Что ты дакаешь? Я тебе второй раз звоню. Вань, что происходит? Меня Серов вызвал и спрашивает: – Что с дочерью Суровина? А я не знаю, что ответить?

– Она пропала, – сказал Иван.

– …, – послышался вздох, – спокойно. Давай по порядку.

– Жора, она пропала из своей кровати, с одним одеялом, никаких следов и зацепок.

– Надо рыть. Усиленно рыть! Я уже дал приказ: к тебе сейчас сто семьдесят гарнизонных прибудут. Почему сразу не позвонил?

– Думал, сам справлюсь.

– У тебя голос странный. По прогнозам, туман через час спадет, я к тебе прилечу. Сэровцам тоже команду надо дать, следаки нужны. Понимаешь?

– Вызвали следователей, вызвали, – отстраненно сказал Суровин, добавил, – жду, прилетай, – и положил трубку.

Иван побрел через слабеющий туман по скверу, надеясь или найти что-то значимое для поиска Ани, или понять, где ее искать, ну или простенько так понять: что вообще происходит. Его догнали сэровцы Костюк с пятью бойцами.

– Товарищ капитан, следователь прибыл, звонил дежурный, сказал: нам идет серьезное подкрепление.

– Я в курсе, – ответил Иван, всматриваясь туда, где за домами, через арку видна березовая роща.

– Простите, товарищ капитан, – настойчиво сказал Костюк, – дело касается вас лично, поэтому …следователь очень хочет с вами поговорить прямо сейчас. И еще…

– Да. Вы что-то нашли?!, – оживился Иван.

– По девочке – нет, – Костюк взглядом приказал сослуживцам оставаться на месте, и подошел ближе к Ивану, – в седьмом доме говорят, ваша жена квартиру заняла. Вы там были? Странное место, и очень много коробок от лекарств.

– Сууука, – в сердцах про себя воскликнул Иван и совсем вернулся к реальности.

– Благодарю за сигнал. Я всё проверю.

– И еще…близкие – главные подозреваемые, пока вы не поговорите со следователем, мы будем вас сопровождать, – и, уловив реакцию Суровина, медленно закапывающего его взглядом, пояснил, – мы все понимаем, такие правила. Не усложняйте расследование.

Какие-то неоднозначные чувства: с одной стороны хочется его «закопать», а с другой стороны хочется отправить куда подальше, но это всё только чувства.

– Я больше ничего не могу сделать для Ани, нужен свежий, профессиональный взгляд, – решил Суровин и кивнул, соглашаясь на условия. Во дворе его дома собралось много людей. Зажглись фонари, тающий туман смешивался с первыми сумерками. Иван пожал руку знакомым, не замечал сочувствующие взгляды и поднялся в «логово ведьмы», очень надеясь, что это не наркота. И, хвала богам, это оказались не наркотики. Джеки даже как-то говорила про один из «найденных» препаратов: что-то женское, для их женских дел. Другое дело, что коробок много и большая часть таблеток просрочена. Зачем это хранить? Он почитал инструкции к препаратам, заметил на телефоне не отвеченные вызовы и сообщения и хотел было глянуть, что пишут, как нашел сильное несоответствие с временем. На часах и на телефоне доходит пятый час, а когда он сказал Щукину проверить камеру на магазине, было только начало четвертого, потом всего нечего времени ушло: вышиб дверь в подвал, потом лысеющий сосед-наладчик, потом встретил Львовского со свитой, потом медведь и туман. Ну полчаса максимум. Куда пропали полтора часа? И стемнело сильно.

Он осмотрел дальнюю комнатку, где нашлось еще две коробки с препаратами для женщин, и даже с нормальным сроком годности, и вышел. Людей возле дома стало как будто еще больше, подъехали автобусы с гарнизонными. Щукин раздавал листовки с фото Ани, Гофман прописывал новые маршруты. Костюк с двумя эсэровцами не отставал. Суровин окликнул своего помощника.

– Да, товарищ полковник, поиски ведутся, – шмыгнул носом промерзший Щукин.

– Ты камеру проверил?

– Она не рабочая у них. Давно сломалась. Новую не поставили, к сожалению.

– Что-нибудь нашли?, – многозначительно спросил Суровин.

Щукин удивленно приподнял брови, как бы говоря, если бы что-то нашли, то сразу бы доложили и решил вот это озвучить в словах: – Никак нет. Ничего. Ни показаний, ни свидетелей, ни улик.

– Найди Львовского с Саввой и приведи ко мне. Ясно?

– Так точно, – ответил Александр Щукин, не понимая, почему его начальник смотрит на него как будто с недоверием.

В штаб-квартире Суровина встретила тишина. Он распахнул двери в гостиную. Следователь с уставшими серыми глазами, бородой и растянутой серой кофтой, сидел напротив Джеки и записывал показания. И камера записывала. Его помощница, девушка лет восемнадцати поправила камеру и сказала: – Идет допрос. Надо стучать.

– Мы уже закончили. Вы – Суровин?, – спросил следователь.

– Так точно.

Джеки обернулась на мужа: синие глаза опустели, под ними легли тени горя, они закрыли всё ее миловидное личико, присосались к сердцу и качали, качали оттуда силы. Иван отрицательно качнул головой и сказал: – Иди, отдохни, – и занял ее место, слушая, как тихо скрипнула дверь в спальню.

– Старший следователь-дознаватель по уголовным делам Киров Владимир Михайлович.

– Вы вели подобные дела до купира?

– Какие подобные, товарищ капитан?, – неожиданно резко парировал Киров и там за усталостью мелькнули «челюсти», которые часто в кого-нибудь впиваются, и чрезвычайно любят это дело.

– Исчезновение ребенка.

– Исчезновение людей приходилось вести.

– Нашел?

– Давайте по существу. Расскажите, что вы делали вчера и сегодня.

– Начинаем, – пискнула его помощница, – сначала общие вопросы, – и достала из кармана аккуратно сложенный лист бумаги, – фамилия, имя, отчество?

– Суровин Иван Викторович, – начал Иван и слаженно, кратко и по существу рассказал на камеру всё, что произошло в его жизни вчера и сегодня. Не стал рассказывать про галлюцинации камня, про «разум везде» и про потерю времени в тумане. Было бы странно рассказывать такие вещи следователю, еще и на камеру.

Во время этого «интервью» в гостиную вошел еще один в штатском и по тому, как они переглянулись со следователем, можно понять: коллеги. Когда Иван закончил, Киров спросил: – Почему сразу не вызвали следователя?

– Потому что думал, что найду дочь, – уверенно сказал Иван и вот этот блеск в глазах следователя. Ах, этот блеск, он сам его хорошо знает, название ему « я знаю, что ты врешь».

– Часто ищете маленьких девочек?, – спросил Киров.

А дальше, как в тумане. Нервишки сдают. Иван швырнул камеру об стену, девушка закричала, Иван велел ей молчать и горячо добавил: – Ты что такое несешь? На каком основании?! Я нашел «Холеру» и «Сатану» под Пермью. Не знаю, что должно было произойти, чтобы я не нашел свою дочь, которая спала в кроватке, в детской.

– Уточним, – парировал Киров, – я напишу рапорт на имя Серова. Подобное поведение для офицера недопустимо.

– Пиши. Ты ж сюда писать пришел.

– Еще пару вопросов, – поправив бумаги на столе, уверенно продолжил Киров. Наверное, думает, что начал дожимать подозреваемого. И не зря так думает:

– Сатанею, – отметил про себя Иван, – клубятся бесовские энергии, по ногам ползут, в самый центр принятия решений, минуя сердце. Как там вещала «дама с Амстердама»: змей обманул вас. Обманул людей, не тем разумом думаем.

Второй следователь решил проявить «мягкость» и с сочувствием, сказал: – Мы все понимаем. Это трудно, но постарайтесь собраться с мыслями и сохранять спокойствие.

– Я всё рассказал.

– Джеки Санрайз – не мать Ани Суровиной?, – спросил Киров.

– Нет.

– Как у них складывались отношения?

– Прекрасные, как у матери с дочерью.

– Какие у вас отношения с Джеки Санрайз?

– Живем вместе.

– Не женаты.

– Нет. Я спросил: будешь моей женой? Она сказала: да. От брака общие права не станут полными, поэтому до ЗАГСа не дошли.

– Аня Суровина – ваша сестра?

– Единокровная. Мачеха с отцом попросили немного посидеть с ней, пока бабушка приедет. У нас большая разница в возрасте, поэтому она мне дочь.

– Когда вы видели Аню живой в последний раз?

– Утром, в семь – начале восьмого.

– Она точно была жива?

– …я заглянул в ее комнату, – Суровин вытаскивал из памяти воспоминания, – просто заглянул, она лежала на боку, под одеялом, прижимаясь к игрушке. Мертвые так не лежат. Она была жива, – уверенно закончил он.

– Вы сказали, что ехали до места службы на личном транспорте с офицерами Гофманом Виталием и …

– Щукин Александр,

– Можете их вызвать для допроса?

– Лейтенант Щукин скоро сюда придет.

– Экспертам необходимо осмотреть вашу Ниву.

Иван положил на стол ключи.

– Со слов Джеки Санрайз вы заходили в детскую, а также Екатерина Снегирь. Другие люди с утра в комнату девочки заходили?

– Нет.

– Также со слов Джеки Санрайз однажды вы случайно чуть не задушили Аню.

– Сволочь, – подумал Суровин, – как он давил на бедную Джеки, раз она рассказала про тот случай. Профессия такая – давить: с другой стороны хорошо, это очень хорошо: других также давить будет.

– Тогда она должна была рассказать, при каких обстоятельствах это случилось. Аня – мой единственный родной человек, я за нее жизнь отдам, – треснувшим голосом сказал Иван. Ну чтоб стало понятно. Киров кивнул.

– У вас есть подозреваемые?

–…

– Товарищ капитан, от вашей откровенности зависит жизнь Ани. Первые часы упущены. Лучше расскажите. Вместе мы докопаемся до правды.

Суровин бы ничего не рассказал, потому что Львовский не его полета «птица». Он сам разберётся со своими подозреваемыми, а следователь пусть разбирается со всеми остальными. Зазвонил телефон. Звонила Нина. Сегодня она прям назойлива, наверное, посочувствовать хочет, и узнать последние новости о пропавшем ребенке. Иван отклонил звонок. В штаб-квартиру вошли Щукин Саня, Львовский в шляпе и Савва с планшетом.

– Присаживайтесь, – миролюбиво начал Иван и открыл ящик в столе. Здесь лежат ножи: от прежних владельцев остались, он их наточил и убрал про запас. Хорошие ножи в мире Апокалипсиса на вес золота. Разбрасываться не стоит.

– Я вот что подумал, любезнейший Филипп Филиппыч: у кого хватит хладнокровия войти в чужое жилище и забрать ребенка из кроватки? А? Вы много таких людей знаете?

Подуставший от поисков на улице Львовских обескураженно пожал плечами, стряхнул капли воды со шляпы и сказал: – Мерзавец. Их всегда немного, но они есть.