– Удачи, где бы ты ни оказался, Август, – пробормотала она, высвобождая свое запястье из его хватки и стараясь не выдать своей реакции на то, что он дотронулся большим пальцем до ее пульса. – Если, выезжая из города, почувствуешь сильный ветер за спиной, это винная страна вздохнула с облегчением.

Он подмигнул, затем отступил на несколько шагов с ухмылкой.

– Может быть. Но в ванной ты определенно собиралась меня поцеловать, принцесса.

– Если и собиралась, то только для того, чтобы заткнуть тебе рот.

Не желая наносить Августу еще один укол, Натали повернулась и направилась к двери, обходя кошку, которая, по-видимому, была свидетелем всего разговора и, казалось, нисколько не собиралась извиняться за то, что на нее напала. Она почти дошла до тропинки, ведущей к дороге, когда с другого конца двора раздался голос Августа.

– Еще не поздно, Натали, – окликнул он, повторяя свои слова, сказанные днем ранее на конкурсе.

Она обернулась и увидела Августа в дверях его дома. Он стоял, облокотившись на раму, с самоуверенным выражением лица, демонстрируя рельефные мышцы живота. Определенно это ее не возбуждало.

– Тупица, – пробормотала она под его смех.

Смех, который затих почти так же быстро, как и начался.

Почему, пока она шла к машине, ее ноги казались все более и более резиновыми?

Расставшись с этим мужчиной, она должна была почувствовать себя свободной как птица. Так оно и было.

Верно.

С трудом сглотнув, она вставила ключ в замок зажигания. И после долгой паузы, во время которой ей в голову пришла самая безумная идея, она, фыркнув, завела машину и уехала.

* * *

Позже тем же вечером Натали, сама толком не зная почему, вышла из дома.

Она была не из тех, кто любит вечерние прогулки.

В Нью-Йорке она весь день усердно работала, а в конце дня валялась на диване с бокалом вина. Однако сегодня вечером у нее случился необъяснимый приступ нервного возбуждения. Хэлли и Джулиан были на двойном свидании с друзьями Хэлли, Джеромом и Лавинией, а это означало, что весь гостевой дом был в ее распоряжении. Ей следовало бы заказать непристойное количество еды и посмотреть повтор «Под палубой»^[8], но вместо этого она обнаружила, что выходит прямо через парадную дверь в благоухающий вечер и направляется в центр города.

Может быть, она настроится на какую-нибудь атмосферу. Люди. Это поднимает настроение.

Вернувшись домой несколько месяцев назад, она сходила на несколько свиданий, надеясь найти то идеальное развлечение, которое могло бы занять ее, пока она отдыхает в Напе. Но вскоре свидания полностью утратили свою привлекательность, и она не стала выяснять причину. Отказалась. Она так часто без уважительной причины оставляла без ответа сообщения, что ей стало противно, и она вообще удалила Tinder. Боже, в последнее время ее телефон стал таким тихим и заброшенным. Может, стоит просто использовать его как пресс-папье или упор для двери.

Она шла по грунтовой дороге, ее манили огни Грейпвайн-Уэй, из одного из многочисленных кафе до нее доносилась живая джазовая музыка. Август был прав, когда поинтересовался, почему она предпочитает город этой пышной долине винограда, солнечного света и веселья. Люди приезжали отовсюду, чтобы ощутить изысканное блаженство этого места. Но когда Натали свернула на Грейпвайн-Уэй и повернула направо, все еще не имея представления о том, куда идет, она не смогла проникнуться к этому городу никакой симпатией. Он был красивым, стильным, манящим. Жемчужиной у подножия горы.

Но для нее он всегда был местом, где она нежеланна.

Натали остановилась у витрины кондитерской, которая стояла здесь с тех пор, как она была ребенком. Ресторан уже закрылся до утра, но, заглянув внутрь через затемненное стекло, она вспомнила один из случаев, когда их с Джулианом приводили сюда детьми.

Джулиан не мог пройти по магазину без того, чтобы какая-нибудь одноклассница не подозвала его и не пригласила присесть за их столик. Хотя будущий профессор истории изъяснялся очень сухо, его слова были либо забавными, либо заставляли задуматься. И, что более важно, они никогда не были недобрыми. Он пользовался всеобщим уважением. Популярность пришла к Джулиану легко – и без приглашения.

Но Натали также видела сквозь стекло и себя. То, как она из кожи вон лезла, стараясь, чтобы хоть кто-нибудь ее заметил. Ее родители, одноклассники, крутые подростки за прилавком. По какой-то причине то же богатство, которое добавляло Джулиану популярности, на ней отразилось негативно. Она не была одаренным гением. Она была обычной школьницей. У нее не было особых спортивных способностей. В ее распоряжении были все эти деньги, и она, вероятно, легко прожила бы всю свою жизнь просто благодаря тому, что она была Вос.

Примерно в то время, когда Натали поняла, что все думают о ней как о человеке, который просто выиграл в лотерею с фамилиями, ее и понесло. Она разыгрывала своих друзей. Всегда принимала вызов. А когда стала старше, именно она доставала выпивку и устраивала шумные вечеринки, из-за которых у всех потом были неприятности. Казалось, это был единственный способ обратить на себя внимание. Быть шумной. Быть сумасшедшей. Мягкое обращение к родителям за лаской никогда не срабатывало. Они были либо заняты, либо тратили свое скудное родительское время на Джулиана, который добивался отличий, медалей и стипендий.

Она отошла от витрины и снова пустилась в путь, на этот раз быстрее. Она больше не была тем ребенком, которому не хватало внимания. После неудачного пребывания в реабилитационном центре после окончания средней школы она приняла помощь матери и поступила в Корнеллский университет. Но окончила его лучшей в классе благодаря своим собственным заслугам. Она стала партнером без какого-либо вмешательства со стороны родителей. Она доказала себе, что способна на многое.

Однако, вернувшись домой, она почувствовала все тот же старый зуд под кожей. Стать значительней, лучше и громче. Сделать что-то, что принесло бы ей позитивную поддержку, которой она всегда жаждала, но, казалось, никогда не сможет заслужить. Вот чем была для нее эта фирма. Способом вернуться на вершину. Способом снова начать себя уважать.

Тут до ушей Натали донесся знакомый голос, и она остановилась посреди тротуара, а вокруг нее вилась группа подвыпивших туристов в шлепанцах и солнцезащитных шарфах. Впереди, у обочины, стоял Август. Она стояла и смотрела, как он загружает коробки с вином в багажник ее бывшей одноклассницы и матери тройняшек Тери Фрейзер.

– Ты уверен? – Тери рассмеялась, явно ошеломленная. – Может, лучше его продать, вместо того чтобы раздавать бесплатно?

– Тери, мы это уже обсуждали. Я не смог бы продать это вино даже умирающему от жажды в пустыне. Это все твое, – он кивнул в сторону заднего сиденья ее машины, где, как предположила Натали, сидели на своих автомобильных сиденьях тройняшки Тери. – Кроме того, я думаю, ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо другой.

– Позволь, я хотя бы дам тебе немного мыла.

– Нет, спасибо, оставь себе. У меня достаточно запасов, чтобы продержаться год. – Он похлопал ее по плечу и отступил на шаг. – Передавай привет своему мужу, хорошо?

– Обязательно.

Пульс Натали чуть не выпрыгивал из груди. Так это правда. Это и в самом деле правда.

Очевидно, Август собирается покинуть город. Раздает свой последний запас вина, как будто оно не имеет никакой ценности. Так оно и не имеет. Скажем ясно. Пить такое вино – все равно что пить бензин, в котором неделю мариновалось собачье дерьмо. Но от того, как он признался в этом таким самоуничижительным тоном, у нее внутри все сжалось.

Кончики ее пальцев начали гудеть, как перед крупной сделкой.

О боже, она почти слышала, как плохая идея приближается к ней по конвейерной ленте обреченности. Продвигается вперед, подбираясь все ближе и ближе, хотя она и пытается отговорить себя от мысли о возможности помочь Августу и себе самой.

Она должна позволить ему уехать из города, чтобы он больше никогда не ступил ногой на зтерриторию этого города… Они несхожи, как вода и масло. У него претензии к ее статусу и привилегиям, которых ему самому не видать как своих ушей. А Натали…

Что ж, предложить помощь этому мужчине и получить отказ было, пожалуй, самым страшным, что она могла себе представить. Всю свою жизнь она предлагала себя в качестве друга, невесты, коллеги, сестры и дочери, но в какой-то момент ее присутствие – и даже любовь – отвергли. Ее отвергли. Ее уволили, бросили, попросили вернуться домой. А этот мужчина ей даже не нравился. Так почему же ее сердце билось быстрее, чем крылья колибри, при мысли о том, что он может сказать ей «нет»?

Почему ее это так волновало?

Не делай этого.

Не стоит так переживать.

Натали начала отступать в тень, чтобы дождаться отъезда Августа, но, увидев, что Тери уезжает, он обогнул задний бампер своего грузовика и, заметив ее, внимательно на нее посмотрел.

– Натали? – Он остановился на полпути и нахмурился. – Чего ты прячешься там в темноте? – Он щелкнул пальцами. – Дай-ка угадаю. Высасываешь души из детей, застигнутых на улице после восьми вечера?

– Верно. Я весь день жду, пока они не окажутся набиты куриными наггетсами и мороженым. Вот тогда-то я и нападаю. – Она пожала плечами. – Но у тебя интеллект как у ребенка, так что, думаю, ты тоже подойдешь.

– Принцесса, ты высосала из меня душу несколько месяцев назад.

– Должно быть, у тебя еще что-то от нее осталось, если, уезжая из города, ты решил подарить Тери весь свой запас вина. – Он слегка отшатнулся от этого редкого – и неожиданного – комплимента. – Я хочу сказать… раз в год и палка стреляет, верно?

Он все еще смотрел на нее прищуренными глазами. У нее внутри все сжалось от волнения.

Разворачивайся и уходи.

Вместо этого она неторопливо прошла вперед и увидела, как напряглись мышцы его груди, выпрямилась спина. Он делал это каждый раз, когда она приближалась? Почему она заметила это только сейчас? Такое доказательство внимания подтолкнуло Натали пересечь границу и оказаться в городе плохих идей. Потому что она не была для него чем-то второстепенным. Даже если он терпеть ее не может, по крайней мере, ее присутствие на него действует.

– Я тут подумала…

– Жалеешь, что не поцеловала меня в ванной?

– Да я лучше поцелую работающую газонокосилку! – Она осознала, что бешено жестикулирует руками, и сложила их на талии. – Вообще-то я подумала, что тебе могла бы пригодиться моя помощь.

Он фыркнул. Прислонился к грузовику и скрестил на груди мускулистые руки.

– Что на этот раз?

Натали сохраняла невозмутимое выражение лица, даже когда предвестник отказа навис над ее головой, как только что заточенное мачете.

– Ты упомянул, что банк отказал тебе в кредите для малого бизнеса. Для «Винного погреба Зельника». Но если, гм… – Ей сразу же стало ясно, насколько нелепа ее идея, но она уже слишком много сказала, чтобы останавливаться. – Если бы я была официальным сотрудником. И каким-то образом связана с… тобой, ну, одобрение тебе было бы практически гарантировано. Ты сам не раз говорил, что моя фамилия действительно имеет большой вес в этой отрасли.

Несколько мгновений он молча смотрел на нее.

– Я жду, когда наступит кульминация.

– Нет никакой кульминации, ты, бабуин. Я предлагаю… – Она почувствовала себя так, словно проглотила пригоршню земли и у нее скрутило желудок. – Я предлагаю, чтобы…

– Срань господня. – Август оттолкнулся от грузовика и медленно опустил по бокам руки. – Ты говорила, что родители не отдадут тебе твой трастовый фонд, пока ты не выйдешь замуж. – Он открыл и снова закрыл рот. Провел рукой по волосам. – Ты же не предлагаешь… – В его глазах промелькнуло что-то, чему она не могла дать точного определения. – Ты же не предлагаешь нам заключить брак, правда?

То, как он это произнес – словно она предложила прогуляться по минному полю, – заставило Натали ускорить шаг. Брак между ними будет минным полем. Даже если они…