Принц Сётоку является создателем первого в Японии свода законов, состоящего из 17 статей. Эти «17 Статей» принца Сётоку хоть иногда горделиво и называются «конституцией», едва ли в полной мере ею являются. Беглое ознакомление с содержанием, скорее всего, позволит читателю согласиться с этим утверждением.

Сётоку Тайси (ок. 574–622)

Так, вторая статья этого документа говорила о почитании трёх буддийских сокровищ (Будда, Дхарма – нравственный закон в буддизме и Сангха – буддийская община), пятая предостерегала против жадности и чревоугодия, восьмая требовала от чиновников усердной работы, десятая осуждала гнев, а четырнадцатая – зависть. Понятия, конечно, фундаментальные, но от конституции современный человек всё же ждёт другого.

Однако, несмотря на несколько формальный характер этого свода законов, по тем временам это, безусловно, был прорыв в формировании как государства, так и общественной морали. Нельзя, конечно, забывать, что читали и знали этот документ очень немногие: подавляющая масса жителей страны была даже не в курсе ни этих 17 статей, ни деятельности принца «Святые Добродетели», да и вообще ещё не осознавала самой страны. Они пока мыслили масштабами своего рода, и до формирования этнической идентичности японцев оставалось ещё несколько столетий. Для императорского рода, тем не менее, это был большой шаг вперёд на пути к законодательной базе будущего государства.

Хотя имя Сётоку Тайси часто упоминается в числе преобразователей японского государства, а его фигура сегодня известна и почитаема всеми японцами, нужно помнить, что этим всем он занимался не один: за ним стояли серьёзные политические силы, которые его поддерживали и делали эти реформы возможными. И главной такой силой был могущественный клан Сога.

Сога стоит особняком среди родов раннего государства Ямато. Им были доверены сбор налогов и другие административные функции; они занимались внешними связями: отправляли посольства в Китай, продвигали буддизм и развивали экономику. За полвека им удалось подвинуть с политической сцены такие великие древние кланы, как Мононобэ и Накатоми, и полностью узурпировать власть в стране.

По большому счету, это был первый род в японской истории, который понял, что, для того чтобы править страной, совершенно необязательно захватывать власть. Гораздо изящнее и менее рискованно это можно делать, вступая с правящим родом в родственные отношения – например, выдавая дочерей замуж за будущих наследников престола. Так главы клана Сога как «теневые кардиналы» осуществляли управление государством от лица императора и при полнейшем его попустительстве.

Эта система в японском государстве оказалась настолько живучей, что проявления её видны до сих пор: на протяжении семи столетий по поручению императора всю фактическую власть осуществляли сёгуны, а сейчас это делают премьер-министры. Всё это время императоры меняются – свергаются и возводятся на престол, умирают и рождаются, подписывают указы и появляются на церемониях, – но за крайне редкими исключениями они не слишком известны миру. Впрочем, их это, кажется, не слишком беспокоит. Куда сильнее политики их занимают гораздо более интересные вещи.

Так, например, предыдущий, 125-й, император Японии – Акихито, отрекшийся от престола в 2019 году, – является уважаемым ихтиологом, членом Лондонского Линнеевского общества, одного из самых влиятельных в мире биологии; он опубликовал немало научных работ, посвящённых морским бычкам. Один из их видов, впервые описанный в 2005 году, был назван в его честь – Exyrias akihito.

Как можно заметить, власть императора является формальной и не подтверждается реальными полномочиями, но, возможно, именно поэтому она сохранилась на протяжении стольких столетий: поскольку на императоре нет никакой ответственности за происходящее, не должно быть и тех, кто им недоволен. Император всё-таки является божеством, а значит, ему вообще не пристало заниматься всей этой мирской суетой типа политики.

Сога-но Умако (551–626) был деятельным императорским министром, приближенным к власти настолько, насколько это вообще было возможно. В 593 году он посадил на престол свою племянницу – императрицу Суйко (деталь, красноречиво говорящая о расстановке политических сил в то время) и вместе с принцем Сётоку активно изучал буддийские сутры и китайские добродетели, способствуя продвижению буддизма – разумеется, скорее в силу политических, нежели религиозных причин.

Безграничная власть переходит по наследству к его сыну по имени Эмиси, который в свои пятьдесят с лишним лет мог так же, как и его отец, считать себя фактически полноправным правителем страны. Помимо огромного влияния на правящих императриц, которое он имел в силу должности и статуса, он выдал свою дочь замуж за императора, тем самым поддерживая хорошую установившуюся традицию. Когда он в 643 году передаёт по наследству звание верховного министра своему сыну Ируке и тем самым обеспечивает своей семье дальнейшее процветание, он был уверен, что умрёт, являясь фактическим правителем страны, и ничего не может пойти «не так».

Он даже не мог представить себе, как всё повернётся.

Сога-но Ирука был, судя по всему, крайне избалован почти безграничной властью: уже в следующем году после назначения министром он нападает на замок своего политического конкурента, принца Ямасиро-но Оэ, – и заставляет того покончить с жизнью. Всё бы ничего, но принц был сыном великого принца Сётоку и претендентом на императорский престол. Такой демарш, разумеется, не мог остаться без внимания и без должного наказания. Против рода Сога формируется коалиция, которую возглавили девятнадцатилетний принц Нака-но Оэ и его двадцатидевятилетний помощник по имени Фудзивара-но Каматари. Они долго ждали подходящего момента – и он наконец настал.

В июле 645 года должен был проходить приём корейских послов, и заговорщики решили выбрать для убийства именно эту церемонию – по всей видимости, для наибольшего эффекта. На приёме они закололи Ируку на глазах у императрицы Когёку, после чего она по вполне понятным причинам решила отречься от престола: страшно даже представить себе, насколько нечистым с точки зрения традиционного синто было увидеть гибель другого человека. Совершенно очевидно, что править страной после такого нельзя. (Впрочем, нужно отметить, что она, отрёкшись в пользу своего брата, после его смерти, в шестьдесят лет, снова стала императрицей).

Вслед за этим начинается волна убийств и других представителей клана Сога: недовольство гегемонией этого рода нашло поддержку у многих людей. Узнав о том, какой оборот приняли события, Сога-но Эмиси с сожалением понял, что счастливые времена его семьи остались в прошлом, а впереди – пустота и уничтожение. Тогда он поджигает свой дом и сгорает в нём, предпочитая не дожидаться более мрачного конца.

Один из организаторов заговора, юный принц Нака-но Оэ, хоть и был объявлен бесспорным наследником престола, пришёл к власти не сразу, а после своего отца: он стал императором по имени Тэндзи спустя пятнадцать лет после кровавого убийства. Но своего старшего товарища по коалиции против Сога он не забыл. Вместе с ним возвысился и его верный помощник – Фудзивара-но Каматари, которому во многом и принадлежала идея этого переворота.

С того времени род Фудзивара становится наиболее приближённым к императорскому роду и начинает пользоваться теми же привилегиями, которыми раньше наслаждался род Сога. По сути, ничего не поменялось: просто один клан сменился другим, но сама основа политической системы осталась столь же незыблемой. Родственные связи с императорской семьёй продолжали являться залогом долгого и устойчивого правления; если, конечно, как показывает практика, этой властью не злоупотреблять.

Император Тэндзи (626–672; правил с 661 по 672 годы), благодаря которому произошло возвышение рода Фудзивара, – фигура очень важная для японской истории. Надо отдать ему должное: он был одним из тех немногих императоров, которые реально правили, а не просто восседали на троне, передавая управление страной доверенным людям. Благодаря затеянным им изменениям японские правители начинают отходить от выполнения религиозных и жреческих функций, которыми обладали до этого, и становятся больше похожи на монархов китайского образца.

С именем Тэндзи связано начало серии масштабных политических реформ, конечной целью которых было превращение Японии в серьёзное монархическое государство по образцу великого Китая. В результате этих реформ власть императора усилилась, а власть местных родов, соответственно, уменьшилась; было введено административное деление на провинции (сохранившееся вплоть до реставрации Мэйдзи во второй половине XIX века), а в эти провинции были назначены губернаторы; появились новые налоговые реестры и общевойсковая повинность. В общем, на основе того, что удалось подсмотреть в Китае, японцы начинают создавать своё собственное государство. Название этих реформ очень соответствует историчности момента. Их назовут реформы Тайка (大化 – «большие перемены»).

Слово тайка примечательно и тем, что стало первым нэнго в японской истории: это ещё одна традиция, которая была заимствована из Китая в VII столетии и существует до сих пор, бережно поддерживаясь. Её можно назвать системой летоисчисления по девизам правлений императоров.

Каждый император, вступая на престол, теперь должен был утверждать название эпохи, которое призвано было окружить его правление благостью и гармонией. В качестве таких названий использовались «счастливые» сочетания из двух иероглифов, несущие определённый смысл. Впрочем, если происходило что-то важное, нэнго можно было поменять, чтобы проявить гибкость в меняющихся условиях. Девиз могли поменять несколько раз даже за одно и то же правление. Эта система существует и сегодня, разве что чуть видоизменившись. С 1868 года, после реставрации Мэйдзи, девиз правления остаётся неизменным: как эпоху назовёшь – такой она и сложится.

Систему, сформировавшуюся в Японии благодаря реформам Тайка, принято называть рицурё (что обычно переводят как «уголовное и гражданское право»), и на их содержании следует остановиться подробнее, поскольку некоторые особенности получившегося «государства рицурё» напрямую повлияли на дальнейший ход японской истории.

Как и в Китае, всё население страны было поделено на «добрых людей» (рёмин) и «плохих людей» (сэммин). Представителям первой категории государство выделяло землю, чтобы те исправно платили с неё налоги; представители второй занимались обслуживанием и уборкой государственных учреждений или служили отдельным семьям. Касты «неприкасаемых» в японском обществе – так называемые эта и хинин — берут своё начало именно оттуда.

Одна из важнейших реформ, проходившая красной нитью через все преобразования Тайка, – земельная. Земля во все времена была в Японии главным мерилом богатства и важнейшим ресурсом, и её ценность, вне всякого сомнения, укреплялась тем, что этот ресурс был сильно ограничен.

Новая система официально закрепила право государства на владение землёй. Как гласила китайская доктрина, на которую ссылались японские власти: «под небесами нет земли, которая не принадлежит императору». Не факт, что все остальные кланы были готовы спокойно принять такое перераспределение ресурсов, поэтому требовалось компенсировать отнятие земли раздачей придворных должностей, чтобы гарантировать лояльность и избежать восстаний.

После того как эти моменты были улажены и лояльность подданных гарантирована, все земельные наделы были распределены между работниками и тщательно переписаны, чтобы можно было эффективнее собирать налоги. Размер земельного надела, предоставляемого в пользование, определялся исходя из качества земли в данной местности, а также из сословия и пола держателя.