Хенгель – единственный, с кем я могла непринужденно поговорить о погоде, новостях, инновациях мира людей и прочей ерунде. Мы не были друзьями – просто любили поговорить «ни о чем». Не будь его, я бы превратилась в животное и со временем забыла бы живую речь.

Бармен, как всегда, натирал пивные краны, пропадая в своих мыслях. Все в этом заведении пахло стариной человечества. Бары, все как один, украшали настенной каменной плиткой серо-коричневого цвета, и заведение Хенгеля не стало исключением. Только огромная коробка, транслировавшая черно-белые передачи, выделялась на фоне затхлой атмосферы.

– Старик Хенгель снова мечтает о пенсии? – задорно спросила я, усевшись на барный стул.

– Тебе как обычно? – Он потянулся за бокалом, чтобы налить привозного солийского пива.

– Нет, у меня скоро задание, после возьму пару кружек.

Он поставил бокал обратно и снова принялся натирать краны.

– Все еще работаешь на этого бандита? – Хенгель тяжело выдохнул. – Видел, как ты наклонилась к ножке стола… Элен, тебе давно пора поменять место поисков белого города.

Да, мы не были друзьями, но один секрет я все же поведала ему: по пьяни проболталась про свою мечту.

– Портовые ищейки в погонах только и делают, что пытаются подловить тебя, – тревожно продолжал Хенгель. – Я слышал их разговоры… Здесь каждый второй полицай знает, что ты местная…

– Убийца?

– Крыса, – бросил он.

Я не любила поднимать эту тему.

Людская семья растила нас с Делианом по человеческим принципам. Удачное стечение обстоятельств, что нас вообще смогли «пристроить» к взрослым. Брошенные эфилеанские дети никому не нужны. Но сказка длилась недолго – ровно до семи лет. А дальше, спустя три года голодания и скитания по улицам, я коснулась протянутого мне ножа и стала орудовать им за деньги. Выполняла приказы, чтобы не сдохнуть от голода.

Я никогда, ни разу в жизни не убила по собственной воле, только пытала и то в большинстве случаев языкастых ведьм. Однако еще до того, как моя рука лишила кого-то жизни по приказу, с первых дней на окраине порта те, кто замечал красные пряди, торчащие из-под платка, все как один клеймили меня убийцей. Просто за то, что я есть.

«Как бы называл меня брат, будь он рядом? Делиан, кто же я?»

– Чего призадумалась? – спросил Хенгель.

– Вспомнила времена, что уже не вернуть.

– Опять брат?

– Он не обрадуется, узнав, кем я стала.

Хенгель не отозвался, потупив взгляд.

– Черт с этим всем! – вскрикнула я. – Чутье крысы подсказывает, что я уже близка к истине. Недавно я слышала от одного наемника про Кампус. Пока рано уходить.

– Я поставил бы пару зеленых купюр на то, что ты его не найдешь, – ехидно отозвался бармен.

– А я бы поставила, что найду! Вот увидишь, противный ты дедулька, я его найду!

– Эх… Девчонка, не слушаешь ты меня, а зря!

– Не злись, Хенгель. У меня простое задание. Цель – человек. Как управлюсь, приду к тебе за пенным. – Похлопав по барной стойке и спрыгнув со стула, я поправила платок и попрощалась со стариком. Однако, двигаясь в сторону выхода, продолжала думать о только что сказанных им словах:

«…Элен, тебе уже давно пора поменять место поисков Кампуса…»

«Нет, старик, еще не время. Я знаю, что истина уже на пороге! Скоро я выведаю координаты белого города, вот увидишь!»

* * *

Ночь. Такая же сырая, как и вчера, и позавчера. Все вокруг пахло немытыми шлюхами, кровью и алкоголем. Следуя наводке Тога, я пересекала спальный район и проговаривала про себя описание цели, заметив, что сегодня было тихо. Слишком тихо.

В портовых зонах почти не осталось обезумевших от Бездны страха, но за пределами нейтральной территории творился настоящий ад.

«Может, одна из причин, почему я до сих пор не покинула порт, – это страх?»

В открытом мире жажда выжить становилась петлей на шее. Обезумевшие эфилеаны теряли понимание «свой – чужой». Даже семья становилась для них угрозой. Один эфилеан, поддавшийся Бездне страха, мог уничтожить целый клан. Семью. Своих детей.

Таков наш мир сейчас.

Пока не найдены эфилеаны Неизвестной войны – весь мир кажется врагом. Кто знает, может, завтра и я бесследно исчезну, как они?

Время перевалило за полночь. У цели, в окне четвертого этажа, не горел свет. Здание было построено по старым чертежам, такие постройки имели открытые железные балконы, соединявшиеся между собой лестницей. Если забраться на второй этаж, можно спокойно проникнуть в любую квартиру через окно.

Спустя пять попыток закинуть веревку с железным крюком на прутья балкона, мне все же удалось сделать плотную петлю. Поднявшись наверх, я отцепила и сбросила веревку вниз, молясь шлюхам порта, чтобы к моему приходу ее никто не украл – это уже третья за месяц! Путь после зачистки пройдет через главную дверь; будто я житель, что просто вышел из своей квартиры подышать ночной морской вонью. Никто ничего не заподозрит.

Оказавшись у окна цели и достав из ремней на бедре кинжал, я приготовилась пробраться к жертве. И хотя это был просто человек, стало тревожно. Вдруг я услышала странный звук, который донесся из приоткрытой форточки. Тихий мужской плач.

«По-любому очередной алкоголик. Напился из-за долгов и ноет о своей паршивой жизни».

Я просунула руку через форточку, но окно открыть не удалось, поэтому кинжал пришлось убрать обратно в ремешки и протянуть вторую руку. Только дотронулась до ручки, как услышала шепот:

– Отец… Я так больше не могу… Дедушка Хенгель не сможет до конца своих дней отдать твой долг, я работаю на трех работах… Мать не выдержала горя и скончалась после твоей смерти. Дедушка работает в баре каждый день без выходных уже много месяцев. Его больное сердце так долго не протянет, но он не слушает меня! Умрет он, и вместе с ним умру и я! Я один. Совсем один! Сплю пару часов в день, ем только раз в сутки… Если и я погибну, все долги падут на Хенгеля, и тогда он точно умрет! Отец… как же быть…

И тут меня осенило, что цель зачистки – внук бармена Хенгеля.

Пробравшись внутрь квартиры и пройдя немного вглубь, я увидела, как в соседней комнате молодой мужчина, сидя на полу, рассматривал и бережно гладил фотографии.

– Я не хочу для него такой участи… Но я так больше не могу! – прошептал он и встрепенулся. – Кто здесь?

Внутри было неспокойно. Отчего же?

«Это просто человек. Просто цель. Очередная цель на зачистку. Джелида! Да где кинжал?»

Я вошла в комнату уверенным, но неспешным шагом и достала оружие. Мужчина обернулся ко мне впалым зареванным лицом. Когда наши взгляды встретились, клинок в руках блеснул под лунным светом из окна, и человек вдруг какого-то черта улыбнулся.

– Значит, уже все… Дедушка, прости, я не успел расплатиться, прости, что возлагаю этот долг на тебя. Прости меня, – благоговейно зашептал он, смотря мне прямо в глаза, будто я была святыней, к которой он обратился в последнее мгновение жизни. И от подобного по телу побежали мурашки. Руки задрожали. Впервые, смотря в глаза жертвы, я ощутила…

«Сомнение».

– Ты же внук бармена Хенгеля?

– Да… Давай поскорей с этим покончим.

Мужчина поднялся с пола и расставил руки по сторонам, будто приглашал его зарезать.

«Больной. Он точно больной».

– Хенгель и правда работает без выходных, но я не знала о долге. Старик последнее время выглядит изможденным.

– У него больное сердце, поэтому почти треть зарплаты он тратит на таблетки, а две трети – на оплату долгов моего отца.

Услышав это, я в деталях представила старика Хенгеля, его грустное лицо, изборожденное морщинами, припомнила наши пустые разговоры о погоде, конских ставках и пятничных мордобоях. Глупые беседы, что приносили облегчение. Он и сам хотел отвлечься от реальности, нависающей над ним все это время.

Грудь сдавило, от душевных терзаний дрожь в руках усилилась.

«Черти Джелиды! У меня точно будут проблемы».

Осмотрев старую мебель, видимо, прошлого столетия, и нищенский пыльный декор, я тут же схватила небольшую вазу с полки книжного шкафа и разбила ее. С грохотом уронила пару стульев и порвала дешевую картину.

– Что ты делаешь? – испуганно спросил человек, все еще держа руки по сторонам.

Схватив со стола тканевую салфетку, я подошла к нему и потребовала:

– Открой рот.

– Что?

– У нас мало времени. Открывай! – Я запихнула салфетку ему в рот. Схватив его тонкую руку, сделала надрез. – Не кричи. Даже через тряпку. Иначе действительно убью. Сейчас я проведу тебя по комнате. Просто следуй за мной. Все сделаем быстро.

Казалось, мужчина впал в недоумение, но кивнул. Я проводила его по комнате, размахивая его рукой в разные стороны, тем самым оставляя брызги крови на стенах.

«Нельзя переборщить. Это обычный человек. Еще и дохляк к тому же».

Смочив его вторую руку в крови, я оставила отпечатки на мебели и на белой скатерти на столе.

«Так. Неплохо. Сделаем вид, что поиграла с жертвой, позволив побегать от меня».

Усадив побледневшего мужчину на пол, я собрала одежду из шкафов, протухшие продукты, белье, подушку – хватала все подряд, скидывая в ванную комнату, а затем кинула туда искру. Пламя… Лоскутки пожирали вещи, оставляя правдоподобное количество пепла после себя.

«Хватит ли пепла? Он тощий, низкий. Они поверят. Про зубы скажу, что взяла с собой и продала ведьмам. Человеческие скупают быстро. Все почти готово».

Я крикнула:

– Ползи до ванной спиной вперед, отталкиваясь пятками от пола, сидя на заднице. Будто тебя тащили. Медленно! Чтобы кровь размазалась по полу.

Он дополз до ванной к тому времени, как огонь превратил в пепел вещи, оставив после себя горсть серой пыли.

– А фумал, ты хофела сфефь мена, – промямлил он с тряпкой во рту.

– Я тоже так думала, – подхватив человеческое тело, я потащила его обратно в комнату, мельком осмотрев красные узоры, которые он оставлял после себя. Мужчина был бледен от кровопотери и шатался. В квартире стоял дым, и человек стал задыхаться.

Картина борьбы жертвы и наемницы выглядела вполне правдоподобно. Вынув тряпку из его рта и крепко перевязав ею порезанную руку, я дала внуку Хенгеля несколько смачных пощечин, чтобы тот пришел в себя.

– А теперь слушай меня внимательно, дохляк. Портовые корабли ходят до Перикулум-ден каждые шесть часов от второй и четвертой пристани. Следующее отплытие через два часа. Ничего с собой не бери, только немного денег на билет. У тебя есть хоть пара купюр?

Человек отрицательно помотал головой.

– У тебя рот открыт. Мог бы и сказать. – Похлопав себя по карманам, я нашла мелочь. – Собиралась сегодня после задания взять пива… Твой дедушка будет мне должен! – Я запихала деньги в его карман. Мужчина попеременно глядел то на меня, то на карман, и его глаза становились шире и шире.

– У тебя есть два часа, чтобы пробраться на одну из пристаней и купить билет. Не перепутай пристани! Как доберешься до Перикулум-ден, иди в притоны и делай липовые документы на новое имя. Для этого порта с сегодняшнего дня ты мертв. Через два-три месяца попытайся выйти на связь с Хенгелем через письма. За деда не беспокойся, я попробую ему помочь. – Помахав кинжалом, я в последний раз пригрозила: – Два часа. Но если тебя заметят в порту, я первая узнаю об этом и сразу же наведаюсь к твоему деду. Не за пивом. Два часа, человек. Время пошло!

* * *

На следующий день я получила вознаграждение за «выполненное» задание и сразу же побежала в бар. У старика слабое сердце, и, если ему донесли о «смерти» внука, Хенгеля уже могло не быть.

Забежав в бар, я обнаружила, что бармен как ни в чем не бывало обслуживал гостей. Тягость где-то в груди ослабила хватку, когда Хенгель засмеялся прокуренным голосом на шутку пьяни за стойкой.

Стараясь не привлекать внимания, я с обыденным видом подошла к кучке пьяни и, протолкнувшись, обратилась к старику:

– Дедулька, как дела? Мое любимое на разлив еще не закончилось?

– Уже осталось на дне! – прокричал он с другого конца стойки.