Ава представила, какими глазами отец смотрит на свою вот-вот готовую взорваться дочь. За прошедшие два дня, с тех пор как вся её жизнь изменилась, они так и не помирились. Казалось, отец замкнулся в болезненном молчании, от которого, как от стенок ракушки, отскакивали порывы гнева дочери. Ава кричала и рыдала. Молчаливую стену не сломило даже то, что у девочки начались первые месячные. Виолетта подсказала ей, как пользоваться специальным поясом. В доме царила непривычно напряжённая атмосфера. Аве так и не удалось узнать, что же произошло на кладбище, узнать хоть что-нибудь о своей настоящей жизни. Виолетта лишь печально качала головой, когда девочка требовала ответов.

– Только твой отец может рассказать тебе обо всём, – ответила она.

Отец словно и не слышал.

Однако эта поездка к Гринвичу была давно запланирована. Недавно школа получила и, конечно же, с радостью приняла приглашение королевской обсерватории приехать к ним с экскурсией, обещавшее, что ученицы смогут рассмотреть комету Донати через гигантский телескоп. В субботу отец запретил Аве ехать туда, хотя сам собирался в эту поездку. Тайком от дочери он встретился с мисс Басс и предложил взять его в качестве опытного специалиста.

Директриса согласилась, и вот теперь отец и дочь отправлялись на экскурсию вдвоём. Тела их были близко, но души разделяла бездонная пропасть. Кроме того, с Авой стали случаться приступы помутнения рассудка, из-за чего ни отец, ни она сама не знали, что может сорваться с её губ в следующую секунду. Вот почему он так обеспокоенно посматривал на дочь.

– Если на то пошло, мы – лицо школы, – продолжила Фиби. – Уверена, что мисс Басс оценит моё стремление выглядеть достойно. На стипендиатов надеяться не приходится.

Кровь прилила к щекам Авы. Под градом насмешек Фиби гордость собой за то, что она смогла получить эту стипендию, давно испарилась, но нельзя, чтобы одноклассница заметила, как больно ранят её слова.

– Какое самопожертвование, Фиби, – ответила мисс Басс, не скрывая яда в голосе. – Вот наш вагон. Поднимаемся, девочки. Я впереди, а мистер Бейли – замыкающий.

Ученицы поднялись по ступенькам. Конечно же, Фиби устроила небольшую сцену, когда поняла, что не втиснется в узкий проход, не помяв юбку. Она картинно прижала руки к щекам, и трое мужчин бросились ей на помощь.

Ава громко фыркнула. В этой девочке её раздражало всё. Самовлюблённая пустышка, думающая только о нарядах и причёсках, болтающая только о светских сплетнях и модных приёмах. Об окружающих Фиби говорила одни гадости. На уроках она откровенно скучала и училась в школе только потому, что её богатенькая мамочка посчитала, что новая мода на образование для девочек может привлечь лучших кавалеров. Кроме того, поговаривали, что королевская семья особенно интересуется школой мисс Басс, хотя лично Ава считала, что это вообще не аргумент. Но для людей, подобных Фиби и её мамаше, которые изо всех сил старались пробиться в высшие круги общества, ничего важнее и быть не могло.

Наконец Фиби и её юбка очутились в вагоне, и мисс Басс рассадила девочек по двум соседним купе. На удивление ловко устроившись в проходе между ними, она похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание.

– Юные леди, нам неслыханно повезло, что королевская обсерватория пригласила нас, чтобы увидеть комету Донати. Как вам известно, эту комету и её впечатляющий хвост в течение нескольких недель можно наблюдать над Лондоном. Это первая комета, которую удалось сфотографировать, и, конечно, это дало повод для разных предрассудков. Думающие люди, конечно, не верят выдумкам про конец света и карающую десницу Господа, а понимают, что это просто астрономическое явление, объясненное наукой, и мы будем наблюдать её в Великий экваториальный телескоп с этой точки зрения.

Отец негромко кашлянул, и мисс Басс вопросительно посмотрела на него.

– Мисс Басс, я хотел бы узнать, чем школа заслужила такую милость? Обычно простых посетителей не пускают в обсерваторию.

Отчего-то директриса смущённо покраснела. Может быть, от переполнявших её чувств, но ей пришлось долго откашливаться, прежде чем ответить:

– Я в точности не знаю, почему наше скромное заведение удостоилось такой чести, но дарёному коню в зубы не смотрят.

Она поспешила продолжить, махнув рукой в сторону отца:

– Нам повезло вдвойне, потому что с нами сегодня мистер Бейли, отец Авы, – великолепный часовщик и знаток истории часового дела. Мистер Бейли расскажет нам сегодня о четырёх часах Гаррисона и об истории Гринвича – о том, как здесь, в Англии, появился этот центр времени и пространства. – Она строго посмотрела на оба вагона. – Уверена, что вы помните всё, что мы изучали на уроках, и ответите на мои вопросы, которые я обязательно задам во время осмотра.

После этого мисс Басс вошла в дверь купе Авы и села рядом с отцом.

– А теперь, мистер Бейли, поделитесь вашими мыслями относительно мистера Базэлджета и его предложениях по строительству новой набережной.

Ава упрямо смотрела в окно, изображая живой интерес к домам, проносящимся мимо с бешеной скоростью, притворяясь, что не слышит смешков Фиби и её свиты и не замечает кивков в их сторону. Девочка знала, что они смеются над отцом. Он был слишком не похож на отцов остальных девочек из академии мисс Басс, удачливых дельцов и настоящих джентльменов, будучи простым ремесленником. Пусть мистера Бейли считали искусным мастером, но он едва добрался до верхушки рабочего класса, в лучшем случае до низов среднего класса, и это определяло всё. Потому что все эти девочки из высшего света всегда будут считать Аву и её мастерового отца людьми низшего сорта. Просто потому, что существовала достойная и недостойная бедность, когда ты пригвождён к одной-единственной ступеньке на социальной лестнице, которая определяет, как и с кем тебе позволено разговаривать и как к тебе будут относиться. Ава посмотрела на хихикающих одноклассниц, а затем на своего честного учтивого отца и не понимала, почему существует такая несправедливость. Но всё было так, как было. Никто не задавался такими вопросами. Общество не собиралось меняться, а возможно, и не могло.

– Папин портрет опять на первых полосах газет. Он не мог бы отлучиться даже на один день, да и посещать девчачьи экскурсии за город было бы ниже его достоинства. Я бы со стыда сгорела, если бы такое случилось.

– Да вы посмотрите на него. Он, наверное, не подозревает, что котелки носят только лесники и дорожные рабочие?

Последние слова нарочно были произнесены таким громким шёпотом, чтобы было слышно в соседнем купе. Отец продолжал делать вид, что ничего не замечает, но Ава заметила, как он стиснул зубы и на его щеках выступили красные пятна, хотя он в этот момент рассмеялся над каким-то замечанием мисс Басс. В эту минуту Аве хотелось не злиться на отца, а защищать его. Фиби ещё раз посмотрела на неё, пренебрежительно поморщилась и снова повернулась к своему отражению в окне поезда.

– Вам не кажется, что на фоне платья моё лицо выглядит слишком бледным?

Ава наклонилась вперёд и улыбнулась:

– Мисс Басс, отец, я на минутку. – Девочка поднялась и, покачиваясь от тряски поезда, прошла по вагону, зная, что отец провожает её взглядом. Главное, снова не причинить ему боль. Девочка замерла перед купе, в котором сидела Фиби со своей свитой.

– Ой, смотрите, серая мышка. Я имею в виду цвет твоего наряда. – Фиби бросила сожалеющий взгляд на светло-серое хлопковое платье Авы. – Я бы предложила тебе сесть, но, боюсь, все места заняты. – Фиби расправила платье, демонстративно закрывая место рядом с собой, а на противоположное сиденье положила свой крохотный кошелёк. Она посмотрела на одноклассницу невинным взглядом: – Какая жалость.

Ава ответила ровным голосом, продолжая дружелюбно улыбаться:

– Понимаю, Фиби. Здесь не осталось места ни для чего, кроме твоего раздутого, как эта дурацкая юбка, чувства собственной важности. – Девочка наклонилась вперёд и прошептала: – Кстати, отвечая на твой вопрос, да, на фоне этого платья твоё лицо кажется абсолютно бесцветным. Таким же пустым, как и содержание твоей головы.

Ава звонко рассмеялась, выпрямилась и вернулась на своё место возле отца. Наклонившись немного вперёд, она помахала пальчиками Фиби, но та даже не заметила этого, потому что щипала себя за щёки и смотрела на своё отражение.

До обсерватории добирались долго, из-за пышного наряда Фиби приходилось буквально плестись по дороге. Стоял погожий осенний день. В небе светила комета, и её резной хвост уходил вверх почти под прямым углом. Несмотря на увещевания мисс Басс о предрассудках, у Авы невольно возник языческий благоговейный трепет при виде этого огромного хвоста, нависшего над Лондоном.

Ясно, что в сознании жителей Лондона пламенная комета и растущая тревога из-за участившихся исчезновений смешались воедино. Никто точно не знал, сколько людей исчезло с улиц и подворотен. На страницах лондонских газет печатались сообщения об исчезновениях только респектабельных граждан. Неудивительно, что лондонцы считали комету гневным посланием Господа, наказанием человечества, посланным свыше за их гордыню, как это уже прежде бывало в Эдемском саду и Вавилонской башне.

Наконец вся компания добралась до вершины холма, где расположилась обсерватория. На крыше у основания высокого шпиля покоился чёрный кожаный шар времени, дожидаясь часа, когда его поднимут вверх, чтобы потом снова упасть вниз ровно в час дня. Девочки гуськом шли следом за мисс Басс и вскоре добрались до Флемстид-хауса. Последней появилась Фиби, похожая на гигантский воздушный шар, сорвавшийся с привязи. Ава с невольным восхищением отметила, что на щеках одноклассницы проступил лишь лёгкий румянец, хотя Фиби наверняка пришлось попыхтеть, чтобы вскарабкаться вверх в своих нелепых босоножках и громоздком тяжеленном платье.

Директриса остановилась у ворот Флемстид-хауса, обернулась и хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

– Девочки, прошу. Мы стоим перед воротами знаменитой на весь мир королевской обсерватории Гринвич. Я бы хотела, чтобы вы осознали, какая честь нам оказана. Редко кому предоставляется возможность оказаться внутри этих благословенных стен, и уж совсем единицам удаётся взглянуть на небо через Великий экваториальный телескоп. Думаю, мне не стоит напоминать, что такой шанс выпадает только раз в жизни и что вы должны вести себя как подобает ученицам выдающейся школы. – Мисс Басс замолчала и строго посмотрела на воспитанниц: – Надеюсь, все это хорошо усвоили?

После того как все дружно сказали:

– Да, мисс Басс, – наставница продолжила:

– Вы всего в двух шагах от нулевого меридиана, который разделяет мир на запад и восток и является точкой отсчёта времени не только в Англии, но и за её пределами с тех пор, как «Морской альманах», основанный в 1767 году, стал использовать Гринвич как точку отсчёта. Альманах широко известен, и поэтому нулевой меридиан стал основной точкой для определения местоположения в море. – Она указала на гигантские часы, вмонтированные в стену справа от железных ворот: – Перед вами большие часы, которые называют часами Шеферд-гейт, которые находятся здесь последние шесть лет. Они показывают точное время по Гринвичу для всех прохожих.

Она обернулась к отцу Авы:

– Кроме того, нам повезло, и мистер Бейли расскажет нам об особенностях хронометра Гаррисона. Мистер Гаррисон был достойнейшим человеком, который в 1773 году получил приз за конструкцию часов, показывающих точное время в море. Почему морякам важно знать точное время?

Все молчали. Ава огляделась. Фиби сосредоточенно поправляла шапочку, но все остальные стояли опустив глаза. Ава же не единственная, кто знает верный ответ, правда? Она выросла рядом с часами Гаррисона и запомнила наизусть их историю раньше, чем научилась читать. Своими неуклюжими пальцами девочка не могла управляться с часовыми инструментами так же искусно, как её отец, но это не мешало ей восхищаться изысканной, неповторимой работой шедевров Гаррисона.

Что ж, деваться некуда. Ава подняла руку.

– Если моряки знают время в одной точке, например по Гринвичу, и в той точке моря, где они находятся, то могут определить долготу и установить своё местоположение.