Двадцать минут спустя мы уже почти у самого дома бабушки Вайолет – идем рысью проселочными дорогами, минуя семейства, высыпавшие на лужайки перед домами. Кто-то пялится на гору, кто-то поливает водой крыши, кто-то складывает вещи в машину. Пищат телефоны – новое предупреждение:

Лесной пожар приближается к Гэп-Маунтин.

Сильный ветер способствует распространению пламени.

Пожарные прибыли на место.

Приготовьтесь к эвакуации.

Я разворачиваю Санни и смотрю в ту сторону, откуда мы приехали.

– Господи… – шепчу я.

– Что там? – Вайолет оборачивается и видит то же, что и я.

Пожар – наш пожар – превратился в жуткую движущуюся стену оранжевого пламени. Она уже перевалила через хребет и валит деревья, змеясь в сторону города, будто дракон. В небо бесконечными клубами взлетает дым, и вокруг, словно снежинки, начинает сыпаться пепел.

– Огонь приближается! – кричит Вайолет.

Пистолет чувствует ее страх и срывается на галоп. Я даю шенкеля Санни, и мы нагоняем Ви, спеша к дому ее бабушки.

Когда мы подъезжаем к жилищу Элизабет «Лулу» Сандовал, белому трехэтажному дому в викторианском стиле, построенному по образцу особняков Сан-Франциско и окруженному лесом, хозяйка уже складывает вещи в свой внедорожник. На ней истертые ковбойские сапоги, футболка с выцветшей радугой на груди и старые джинсы. Седые волосы заплетены в две длинные косы. По виду и не скажешь, что она богата, но Сандовалы сделали огромное состояние на торговле лесом.

– Вайолет! Ханна! – заметив нас, зовет Лулу. – Девочки, с вами все в порядке?

По пути сюда Вайолет наконец-то поддалась инстинкту самосохранения. Она утирает глаза и собирается с духом.

– Все хорошо, бабушка. Что ты делаешь?

Лулу бросает взгляд в сторону пожара.

– Эвакуируюсь. На что еще похоже?

Дым затягивает солнце, и небо из голубого становится приглушенно-серым, будто кто-то накинул на него покрывало. Порывы ветра треплют одежду, яркие искры сыплются маленькими кометами.

– Огонь до нас не доберется, – уверяю я.

Бабушка Вайолет вздыхает:

– Милая моя, он уже добрался.

– Что?

– Город загорится не от пламени. От искр.

Я замечаю падающие вокруг нас красные частички горящего пепла. Они не способны навредить дому Лулу, потому что она старается соблюдать меры безопасности: безупречные лужайки зелены и всегда обильно политы, водосточные желоба на крышах закрыты сетками, и в них не скапливается мусор, а между домом и лесом вспахана широкая защитная полоса. Но далеко не все жители Гэп-Маунтин настолько внимательны. По всему городу водостоки домов завалены опавшей листвой с прошлой осени, на облупившихся крылечках домов сложены поленницы дров, а высохшие лужайки усыпаны сосновой хвоей. Гэп-Маунтин не может не вспыхнуть.

Мы с Вайолет слезаем с лошадей и помогаем Лулу загрузить в «линкольн-навигатор» коробки с фотографиями, ее лекарства, чемодан, важные документы, ящик с бутилированной водой и закусками, а также троицу ее больших пуделей. Собаки грациозно запрыгивают на заднее сиденье.

Потом Лулу отправляет внучку наверх собрать одежду. Вернувшись, Вайолет добавляет в багажник машины два небольших чемодана.

Лулу, сжав губы, смотрит в телефон:

– Не могу дозвониться до твоих родителей!

– Бабушка, они посреди Тихого океана, – отвечает Вайолет, и я вспоминаю, что ее родители этим летом наняли частную яхту для круиза из Сан-Франциско в Австралию. – Не бойся, в Бишопе мы будем в безопасности, – добавляет она.

– Собачий корм! – вскрикиваю я. – Собачий корм взяли?

Лулу щелкает пальцами:

– Молодец, Ханна! Сейчас принесу.

Она быстрым шагом возвращается к дому; косички колотят по спине.

– Нам нужно договориться, что будем врать, – шепчу я Вайолет, когда Лулу скрывается из вида.

Горячая искра падает мне на кожу и опаляет волосок на руке.

Полуприкрытые глаза Вайолет начинают яснеть:

– Зачем?

– Потому что мы соврали моему отцу, – отвечаю я, беря часть вины на себя. – Потому что Люк ходит под условкой и потому что вы, ребята, пили и курили травку. Никто не должен знать, что мы были у Провала, когда все это завертелось, – я машу рукой в сторону пожара.

Оливковая кожа подруги бледнеет на глазах:

– Но это же вышло случайно!

– Неважно, Ви. Все равно это поджог. Да и Люк закурил трубку далеко не случайно. – Я утираю лицо и начинаю расхаживать из стороны в сторону. – Нас могут упечь в тюрьму.

Вайолет испуганно глядит на меня.

– Наши рассказы – твой, мой и остальных – должны совпадать. Надо встретиться и обсудить.

Я достаю телефон и начинаю групповой чат: «Вы уже у меня?»

Через считаные секунды приходит ответ Люка: «Ни хрена себе разгорелось! Да, мы у тебя».

Я: «Оставайтесь там. Нужно поговорить. Всем. Удалите эту переписку».

Мо: «А эвакуация?»

Я: «ХВАТИТ ПИСАТЬ!»

Когда возвращается Лулу, мы убеждаем ее отпустить Вайолет со мной – помочь вернуть лошадей и собрать вещи.

– Как только закончим, я сама отвезу ее в Бишоп, – обещаю я.

– Я поеду за вами, – предлагает Лулу.

– Не надо, – убеждает Вайолет. – Мы едем в сторону от пожара, а на дорогах будут пробки. Мы сильно не отстанем.

Лулу глядит на пуделей, кивает и садится в «линкольн».

– Позвоню по дороге и забронирую номера в «Холидей инн». Вам с отцом тоже, Ханна.

Я благодарю ее, мы с Вайолет садимся на лошадей и пускаем их галопом. Пока мы едем на юг, ветер усиливается, гоня в нашу сторону дым и пепел. Мы подтягиваем майки вверх, прикрывая рты. Небо темнеет.

Впервые с того момента, как я увидела пламя, тело сковывает настоящий ужас. Огонь уже спускается по склону с хребта, пожирая деревья и кусты, скользя к северной окраине города. Дома там старые, построенные на участках площадью от четверти до половины акра. Именно в северной части живет большинство пожилых горожан.

Мы с Вайолет пересекаем дорогу и замечаем колонну машин пожарной службы Калифорнии, несущуюся в нашу сторону, сверкая мигалками и гудя сиренами. У Санни сдают нервы, и он встает на дыбы, выбрасывая меня из седла. Я падаю на спину.

– Тпру! – ору я, хватаясь за свисающие поводья, но конь ржет и уносится прочь, скрываясь среди деревьев.

Пистолет рвется следом, но Вайолет удается его усмирить.

– Поедешь со мной, Хан, – командует она.

Забираясь на лошадь перед Вайолет, я чувствую, как болит спина. Мы вместе скачем на Пистолете к моему дому.

Телефоны снова пищат, выдавая новое оповещение:

Неконтролируемый лесной пожар достиг Гэп-Маунтин.

Огонь угрожает зданиям.

СРОЧНАЯ ЭВАКУАЦИЯ!

Локализация пожара: 0 %.

Мы с Вайолет едем в напряженном молчании, выбирая проселочные дороги и объезжая стороной центр города. Вскоре до нас доносятся первые взрывы: газовые баллоны. Сирены гудят по всей долине, в которой расположен округ Моно, и дым поднимается между горными пиками, словно после взрыва атомной бомбы.

Кажется, я физически ощущаю чувство вины где-то между лопатками. Не надо было хватать Люка за руку, когда он держал трубку. Дурацкий поступок! Допустим, он надо мной потешался, но почему я не могла пропустить его подколы мимо ушей, как поступили бы Драммер или Мо? Мы постоянно подтруниваем друг над другом. Почему именно меня это всегда бесит? Кто из нас виноват в пожаре: я или Люк?

Я направляю Пистолета по дорожке, и вот уже виден наш дом: старый коттедж с двумя спальнями, угнездившийся среди сосен. Когда мы подъезжаем, вся компания – Драммер, Люк и Мо – уже сидит на крыльце. Мой пегий жеребчик Санни тоже нашел дорогу домой. Кто-то (скорее всего, Драммер) расседлал его и закрыл в стойле.

Все поднимают головы и смотрят на меня. Шагнув на крыльцо, я выдыхаю:

– Все в дом. Надо поговорить.

Глава 5

7 июля

Локализация пожара: 0 %

17:35

– Вот это мы влипли, – произносит Мо, раздавая бутылки с водой из моего холодильника.

Мы рассаживаемся вокруг обшарпанного простого стола на кухне. В раковине свалена горой посуда, Матильда лежит у наших ног и поскуливает, обижаясь на отсутствие внимания.

Когда Мо открывала дверцу, лампочка в холодильнике не зажглась, и достаточно бегло оглядеть дом, чтобы понять причину: нет электричества. А значит, и насосы в скважине не работают. Если пожар направится в нашу сторону, у меня не будет воды, чтобы с ним бороться. Правда, наш дом находится в южной части Гэп-Маунтин, а огонь распространяется на северозапад, но это не значит, что мы в безопасности. Горячий пепел падает повсюду. Нужно уезжать, но и поговорить с ребятами тоже необходимо.

Люк бьет кулаком по столу:

– Да нет, это я влип. У меня условка. – Из-за темных волос и глаз его алебастровая кожа кажется совсем безжизненной; лицо перекошено от боли. – Теперь меня посадят.

– Никого не посадят, если мы будем держать рот на замке, – говорю я.

– Боже… Поверить не могу, что солгала шерифу, – добавляет Вайолет. У нее под глазами появились сероватые круги.

Люк пристально смотрит ей в глаза:

– Ты говорила с отцом Ханны?

Она кивает, и я объясняю:

– Он увидел нас возле пожарной части и спросил, не видели ли мы, как начался пожар. Мы сказали, что не видели.

Последствия постепенно доходят до остальных. Ложь – это обязательство, которое мы между собой не обсуждали, но она теперь связывает нас. Люк хмурится:

– Наверное, это к лучшему. По пути мы видели пару горящих охотничьих домиков. Это дерьмо вырвалось из-под контроля. Электричества нет, скважины не работают. Никто не сможет накачать воды. Нельзя, чтобы пожар связали с нами.

– Вы видели горящие домики? – спрашиваю я.

– Да, пустые, – отвечает Люк, не глядя на меня и все еще злясь из-за нашей ссоры.

– Расскажи ей о медведях, – говорит Драммер.

Он возбужденно ерзает, не в силах усидеть на месте. Распахнув кухонный шкафчик, достает коробку с сухим завтраком и начинает горстями сыпать его себе в рот.

Люк бросает взгляд в сторону кухонного окна.

– Зверье спускается с горы. Мы прошли совсем рядом с медведем, и он на нас даже не посмотрел. Потом видели оленей и койота. Все спасаются от огня.

Я откидываюсь на спинку стула и задумываюсь. Ущерб собственности переводит наш поступок в разряд тяжких преступлений, и это не преувеличение. В Калифорнии не церемонятся, если речь идет о пожаре. Люк прав: если кто-то узнает, что мы наделали, нам всем крышка. Мало того что мы окажемся в тюрьме, нас с Мо и Вайолет могут лишить мест в колледже. Сердце начинает биться быстрее, кишечник недовольно урчит. Надо упредить события.

Я смотрю на Вайолет и мысленно благодарю бога, что она соврала моему отцу.

– Послушайте, нас никто не подозревает. Пока не подозревает и, возможно, никогда не заподозрит. Нужно только договориться, что мы будем рассказывать, если кто-нибудь спросит, где мы были. Хотя вполне возможно, что никто и не спросит.

– Ты права, – говорит Мо и громко выдыхает; в руке она сжимает ингалятор, глаза покраснели от дыма и слез: выглядит она скверно. – Нет причин нас подозревать.

Получается, я дала друзьям больше надежды, чем хотела, поэтому решаю отыграть немного назад.

– Будет расследование, Мо. Пожарные штата найдут очаг возгорания, который будет рядом с Провалом, поэтому нужно только постараться, чтобы никто не узнал о нашей вылазке. Кто-нибудь говорил с другими о планах на сегодня?

– Не знаю, – говорит Мо. – Возможно. Не могу вспомнить.

Вдруг ее телефон вибрирует: пришло сообщение.

– Черт! – вскрикивает она. – Мама пишет, огонь уже подобрался к Стоуни-Ридж.

Люк вскакивает со стула:

– Не может быть!

Мо дрожит.

– Она говорит, что видит пламя. Боже!

Люк и Мо живут в Стоуни-Ридж – районе старых домов, где в основном обитает пожилое население, и это меня очень беспокоит. Люк, который ненавидит телефоны, смотрит в свой и разражается проклятиями.