Рухнув в кресло, Анджело задумчиво потягивает виски. Мы стоим, замерев в ожидании инструкций. Я бросаю быстрый взгляд на Матео. Полные паники голубые глаза встречаются с моими, и я думаю, что Анджело наконец достучался до него. Отведя взгляд, я снова сосредотачиваюсь на доне. Анджело разглаживает рукой перед своего пиджака, его лицо ничего не выдает.

– Прости, папа.

Матео изображает на лице надлежащее раскаяние, и я знаю, что эти смерти тяжестью лягут на его совесть. Больше всего на свете Матео хочет заслужить уважение своего отца и людей как хороший лидер и человек, которому они могут доверить наследие Анджело, когда придет время. К сожалению, это противоречит другой части его личности, которая любит восхищение, богатство и власть, которые достаются сыну главного дона в Нью-Йорке. Матео красиво говорит, но у него не получается оправдывать ожидания своего отца и те, которые он определил для себя. Знание, что в любой момент его могут сместить в пользу какого-то неизвестного варианта, не улучшит ситуации.

– Я только это и слышу от тебя, однако этого недостаточно, мальчик. – Анджело с отвращением качает головой. – Раз за разом мне приходится убирать за тобой. Один бардак за другим, и я до смерти задолбался, – кричит он, тыча в сторону Матео пальцем. Взяв пистолет, он направляет его в грудь сына. – Мне следует просто убить тебя и избавиться от дальнейших хлопот.

– Этого больше не повторится, – выпаливает Матео. – Клянусь, я исправлюсь. Больше никаких вечеринок. Никаких женщин.

– Мы еще поговорим об этом, – говорит Анджело и поворачивает голову ко мне, фактически отмахиваясь от сына.

Я расправляю плечи, тяжело сглатывая.

– Как я понимаю, это тебя я должен благодарить за спасение дочери.

Всевидящий взгляд Анджело впивается в мое лицо, и у меня на шее выступает пот.

Я киваю.

– Жаль, ты не оставил этого stronzo в живых. Я хочу знать, кто за этим стоит.

– Я хотел, сэр, но было слишком рискованно. Главным было доставить Наталию в безопасное место.

Он кивает.

– Ты принял верное решение, и я благодарен. Роза тоже.

Надеюсь, теперь он быстро закруглится, и я смогу проведать свою dolcezza. Она все еще была без сознания, когда я оставил ее в спальне под присмотром семейного врача. Я пошел на улицу, чтобы найти Матео и вместе с ним выяснить, как этим уродам почти удалось похитить Наталию. Надо было найти ответы для Анджело, пока он не вернулся.

– Среди нас был крот, – говорит Матео. – Он убил своего напарника на воротах и впустил врагов.

– Где он? – рявкает Анджело.

– Мертв, – уточняет Матео. – Мы вели его в подвал, когда он выхватил у меня из-за пояса пистолет и выстрелил себе в голову.

Анджело вздыхает, встает и обходит стол. Он снова хватает сына за шею и ревет ему в лицо, брызгая слюной:

– Ты можешь хоть что-то сделать правильно, Матео? У меня руки чешутся прямо сейчас прикончить твою жалкую, ничтожную задницу!

Он утыкает дуло своего пистолета в живот Матео. Тот сохраняет стоическое лицо, но я вижу в его глазах боль и страх.

– Дон Маццоне. Позвольте сказать, – говорит Агости, отталкиваясь от стены и направляясь к Анджело.

Анджело убирает руку с шеи Матео и машет ею, разрешая своему подручному продолжать.

– Я осмотрел несколько трупов. На них знаки Бароне.

Агости замолкает, не вдаваясь в подробности.

Бароне – посвященные из Нью-Джерси, почти не обладающие властью и влиянием, поэтому берутся за любую оплачиваемую работу, чтобы наполнять карманы. Они ведут себя больше как обычная банда, чем мафиозо, и я предполагаю, что их дни сочтены. Похоже, они неразборчивы в заказах, за которые берутся, и разозлили много семей.

– Ты уверен? – спрашивает Анджело.

Агости кивает:

– Это были они. Что вы хотите делать?

Анджело берет со стола телефон:

– Я хочу встретиться с Греко, прежде чем мстить. Хочу знать, что натворил этот мелкий говнюк Карло, чтобы превратить мою дочь в мишень.

– Подожди! Это из-за Нат? – спрашивает Матео. Его стыд моментально трансформируется в страх за сестру.

– Конечно. Нападение у бассейна было отвлекающим маневром, чтобы добраться до твоей сестры. – Матео ругается, Анджело набирает номер. Подняв голову, Анджело зыркает на сына. – Пошел вон. Переоденься в костюм и приготовься ехать к вдовам мужчин, которых мы сегодня потеряли. Объяснишь им, кто виноват в смерти их мужей.

* * *

– На этот раз он реально разозлился, – говорит Матео, пока мы идем по длинному коридору от кабинета Анджело.

– А ты думал, он не будет? – спрашивает Брандо, выгибая бровь.

Хотя ему только восемнадцать и он недавно окончил школу, но парень сообразительный и многообещающий. Если мне надо собрать команду для дела, я всегда спрашиваю, свободен ли Брандо, потому что хочу работать с ним.

– Я не виноват, – возражает Матео. – Если они пришли за Нат, их ничто не остановило бы. И это не я нанял крота.

Я сочувствую другу. Знаю, он хочет стать достойным преемником Анджело и старается быть хорошим посвященным, но это просто не его. Из Матео вышел бы отличный боец. Ему нравится работать кулаками, и он хорош в этом. Лидерство, ответственность и способность принимать решения не входят в перечень его талантов. Я думаю, глубоко в душе Матео тоже это понимает. Но он не хочет подводить отца. Если намеки Анджело – правда, теперь у Матео будет еще один стимул добиваться успеха.

– Ты знаешь, что должен подавать пример. – Я напоминаю ему то, что пытался вдолбить отец. – Сегодня ты этого не сделал, и это облегчило противнику задачу. Думаю, если бы ты принял эту ответственность, Анджело обошелся бы с тобой полегче.

– Я принимаю ответственность, – огрызается Матео сквозь стиснутые зубы. – И мне не надо, чтобы предполагаемый лучший друг меня отчитывал. Мне хватает этого от отца.

Я хлопаю его по спине.

– Я только пытаюсь помочь.

– Я иду навестить сестру, – пыхтит он, когда мы доходим до лестницы.

– Я с тобой.

– Зачем?

Матео поворачивается ко мне и подозрительно смотрит.

– Хочу убедиться, что она в порядке. Он довольно сильно ударил ее в висок.

– Я возвращаюсь к главным воротам, – говорит Брандо, пока мы с Матео сверлим друг друга взглядами, а между нами застывают невысказанные обвинения и ложь.

Каблуки удаляющегося Брандо стучат по плиткам пола, а между мной и моим лучшим другом возрастает напряжение.

– Выкладывай, – говорю я, когда Брандо с громким лязгом закрывает за собой входную дверь.

– Почему ты был в саду с моей сестрой?

В его тоне слышится подозрение.

Я этого ждал и не знаю, как ответить. Не хочу, чтобы Матео знал, что произошло между Нат и Сантино или Нат и мной. Первое – потому что он расскажет Анджело, а последнее – потому что он, скорее всего, задушит меня голыми руками. Но я должен дать ему что-то правдоподобное, так что выбираю измененную версию правды.

Сантино попал под перекрестный огонь, так что его больше нет в живых, чтобы оспорить мою версию. А Алонсо так убит горем, став свидетелем того, как его брата застрелили среди бела дня, что не вспомнит ничего из предшествующих событий.

– Сантино заигрывал с Нат и увел до того, как я успел что-нибудь сделать. Я пошел за ним, чтобы защитить ее.

– Это правда? – спрашивает Матео, сверля меня взглядом.

– Да, – вру я, невозмутимо глядя ему в глаза.

В густом воздухе повисает молчание, мы стоим лицом к лицу.

– Ладно, – наконец говорит Матео, и я выдыхаю.

Глава 9

Наталия

– Пахнет потрясающе, мама Роза, – говорит Лео, входя в кухню.

Я резко разворачиваюсь в облаке муки и сердито смотрю на него.

– Ты зачем встал?! Тебе следует отдыхать дома.

Лео ухмыляется, опираясь бедром о стол.

– Это не первый раз, когда меня подстрелили, и не последний.

Мне ненавистна истина этих слов. Папа хоть и оградил меня от большей части преступного мира, но я всегда знала, кто он и чем занимается. Окровавленные раненые мужчины не редкость в моем доме, и в прошлом я обрабатывала некоторые раны Матео и Лео.

Когда вчера вечером я проснулась и обнаружила этих двоих сидящими возле моей кровати, то чуть не сошла с ума при виде залитого кровью торса Лео. Хотя док залатал его и рану покрывала большая белая повязка, крови было очень много, и я ужасно испугалась, что его серьезно ранили.

Лео объяснил, что пуля только оцарапала плечо, и все выглядит хуже, чем есть на самом деле, но я знала, что он врет, потому что его лоб покрывали мелкие бисеринки пота, а загорелая кожа выглядела бледной. Ему было больно, потому что он отказался пить обезболивающее, которое дал док. Глупец.

– Это не оправдание. Ты не выздоровеешь, если не будешь отдыхать.

– Туше, dolcezza. То же могу сказать тебе. Ты тоже пострадала. Но почему не в кровати?

– Мне стало скучно, и головная боль прошла. – Док сказал, мне повезло, что я не получила сотрясение мозга. – Кроме того, маме нужна помощь. Предстоит большой ужин.

В желудке поднимается желчь, а меня прошивает дрожь при мысли о наших гостях. Папа пригласил на ужин семью Греко. Им нужно обсудить дела, и обычно это происходит за трапезой.

– Tesorino, мы справимся без тебя. Если плохо себя чувствуешь, возвращайся в кровать, пока не приедут гости.

Мама берет мое лицо в ладони, с явным беспокойством вглядываясь в него.

– Все хорошо, мама. – Я целую ее в обе щеки. – Но я сделаю перерыв. Мне надо кое о чем поговорить с Лео.

Сняв фартук, я вешаю его на спинку стула и, сверля взглядом Лео, делаю ему знак идти за мной.

По заднему коридору я выхожу в маленькую прачечную и затаскиваю Лео внутрь.

– Что ты сказал Матео? – спрашиваю я, стараясь говорить тихо. – Он все утро выпытывал, почему я была в саду.

– Я сказал, что Сантино приставал к тебе и утащил с собой, а мне пришлось пойти за вами, чтобы вернуть тебя. Что ты ему выдала?

– Ничего. Притворилась, что у меня сильно болит голова, и он ушел.

Лео посмеивается.

– До последнего времени я бы не назвал тебя хитрой. Ты становишься мастером.

– Ты правда удивлен, учитывая, в каком мире я выросла?

– Ты всегда меня удивляешь, dolcezza.

Его восторженная улыбка и развратный тон творят удивительно странные вещи с моими внутренностями. Когда вчера вечером моя голова перестала раскалываться от боли, я вспоминала наш потрясающий поцелуй, постоянно трогая губы, словно до сих пор ощущала его рот на своем. Мне потребовалась колоссальная сила воли, чтобы оторваться от него, потому что все, чего я желала, – это позволить Лео соблазнить меня, пока он не овладеет каждой клеточкой. Но я никому не позволю унижать меня, а мне до сих пор больно, что он был с Николь.

– Пожалуйста, не называй меня так. Я уже не маленькая девочка.

Лео называл меня сладкой с самого детства, и я не хочу, чтобы он воспринимал меня так дальше.

Он делает шаг ближе, в его глазах вспыхивает темный жар.

– Поверь, я в курсе.

Его низкий, бархатный голос становится еще глубже, и мое естество начинает пульсировать.

Мы смотрим друг на друга, а воздух, кажется, трещит от мощного электрического напряжения. Футболка липнет к спине, а трусики между ног мокрые. Я перевожу взгляд на его рот, и мои губы размыкаются от еле слышного выдоха, а сильное желание заливает все уголки моего существа.

Лео первым приходит в себя, делая два шага назад, пока не упирается спиной в стену.

– Черт, Нат. Тебе нельзя смотреть на меня так.

– Почему нет? – смериваю я его холодным взглядом.

– Потому что я мужчина, который очень плохо контролирует себя в твоем присутствии.

Я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь к нему грудью.

– Что, если я не хочу, чтобы ты себя контролировал?

– Господи, dolcezza. – Лео обхватывает мою шею сзади своими мощными ладонями, удерживая мое лицо в миллиметрах от своего. – Ты знаешь, почему нам нельзя поддаваться этому.