– Вот и прекрасно! – просияла я.

Не знал барон, на что соглашается, а я пока не собиралась его просвещать. Вдруг пойдет на попятную?

– Что-нибудь еще? – он смотрел все еще напряженно, разве что стискивать подлокотники перестал.

Подавив соблазн под шумок потребовать что-нибудь эдакое, я кивнула.

– Хочу съездить домой за вещами.

За легкомысленным тоном и милой улыбкой скрывалась первая ловушка. Отпустит?

К чести его, муж (пожалуй, уже без кавычек, хотя и на испытательном сроке) не стал пичкать меня отговорками вроде «пусть этим займутся слуги» или «я куплю вам все новое».

– Разумеется, – согласился он после крошечного, почти незаметного, колебания.

Фицуильям оказался слишком разумен, чтобы надеяться продержать меня взаперти целый год. То есть продержать-то он мог, но смысл? Даже если опустить условие о добровольном согласии, весь этот срок барону с домочадцами пришлось бы тоже закрыться в замке, не принимать гостей и не выпускать наружу слуг. Лояльность-лояльностью, но не придумали способа укоротить людские языки. Разве что в буквальном смысле.

– Да, – спохватилась я, – еще потребуется заверенная выписка из церковной книги о браке. – в глазах барона что-то мелькнуло, и я объяснила: – Иначе с работы не отпустят. Мне положены две недели в связи с замужеством и еще месяц ежегодного оплачиваемого отпуска.

Думаю, этого с лихвой хватит и присмотреться к барону, и материалов насобирать…

Барон хмыкнул.

– Конечно. Хотя лучше бы я сам связался с руководством вашего института.

Я упрямо качнула головой. Пускать мужа в свои рабочие дела? Ни за что! Не успеешь оглянуться, как окажешься в полной зависимости от супруга и повелителя.

Свою работу я любила. Точнее, очень любила анализы, опыты, исследования, а вот склоки, сплетни и подковерную возню, без которых в науке не обходилось – не очень.

– Благодарю, я справлюсь сама.

Настаивать он не стал. Поднялся и чуть заметно склонил голову.

– Конечно, дорогая. Вы позволите так вас называть?

Я зябко передернулась, неловко сползая со скользкого шелкового покрывала. Полулежать на постели, когда мужчина стоит и пялится на тебя сверху вниз, – то еще удовольствие.

«Дорогая» звучало слишком интимно, по-семейному. Хотя формально он уже почти муж – дело за подписанным договором – воспринималось это все еще странновато.

– Лучше Грета. В крайнем случае, Маргарита.

Он не стал расспрашивать, почему я не люблю свое полное имя. То ли не счел важным, то ли полагал неуместным.

– Как вам угодно, – мужчина улыбнулся уголками губ. – Прошу вас, называйте меня по имени, мне будет приятно. Фицуильям.

– Разумеется, – пробормотала я.

Заметил-таки, что я всячески увиливала от любых обращений. «Барон» как-то невежливо, «милордом» я его разве что под дулом револьвера назову, а «ваша милость» слишком подобострастно.

– Донал вас проводит, – заявил муж тоном, не терпящим пререканий, и позвал негромко: – Донал?

– Да, милорд.

Бесстрастный голос начальника охраны чуть не заставил меня подпрыгнуть – от неожиданности и от того, что раздался он прямо за спиной. Аккурат от злополучной «супружеской» двери. Стражник что же, из смежной спальни подслушивал?! Зачем, хотелось бы знать? Неужели опасался, что я задушу благоверного подушкой?

Никакого другого оружия у меня все равно не имелось. Ладно бы ведьмой была, такая бы и с пустыми руками управилась, но во всем, что не касалось благословения, я была самой обычной девушкой и старшим научным сотрудником.

Брюнет смотрел прямо, ожидая приказаний. Не поклонился, даже головы не склонил.

– Будь добр, отвези мою… жену, – судя по тому, как поперхнулся этим словом барон, ему оно тоже давалось непросто, – в столицу. Маргарита хочет заехать домой за вещами, далее вам нужно заглянуть к поверенному.

– Да, милорд, – так же бесстрастно отозвался стражник. – Приступать немедленно?

Барон отчего-то нахмурился. Зыркнул на брюнета из-под бровей и протянул ему уже слегка замусоленный листок с моими условиями.

– Пусть Харпер внесет это в договор, – велел он отрывисто. – Наши условия сам ему продиктуешь.

Я удивленно подняла брови. Ничего себе!

Муж оказался наблюдательным.

– Вас что-то удивляет? – поинтересовался он. Потом догадался: – А! Я доверяю Доналу, как самому себе. Он наш доверенный слуга.

Показалось, или на щеке брюнета дернулся мускул?

– Уверена в этом, – ответила я сладко, не удержавшись от укола: – Он ведь даже перед алтарем вас замещал!

И даже бровью не повела, когда на мне скрестились два недовольных взгляда.

Часть 2. Теоретическая часть

Погода испортилась. Поднялся ветер, тучи заполонили небо, готовясь вот-вот пролиться дождем. Начальник стражи молча топал за мной, хотя «топал», пожалуй, было бы неправдой. Несмотря на внушительные габариты, двигался он плавно и бесшумно, тенью скользя за моим плечом. Брр, на нервы действует!

В сером колодце замкового двора ветру разгуляться не давали каменные стены, и все же дуло ощутимо. Под отдаленный рокот грома я поежилась и поскорее нырнула в автомобиль. Следом так же неслышно забрался брюнет, разом заполнив салон теплым пряным запахом.

– Миледи, – короткий взгляд, – вам удобно?

– Вполне, – отозвалась я, отворачиваясь к окну.

Кому какое дело, если мне хочется отодвинуться от него подальше? Правда, в тесном салоне для этого пришлось забиться в угол.

Негромкое «кхм» брюнета, кивок водителю – и автомобиль сдвинулся с места.

От грозовых туч дневной свет померк, и несмотря на ранний час, стало казаться, что уже наступили сумерки. Я теребила ремешок сумки – не от нервозности даже, а чтобы убедиться, что уж сейчас-то тело мне подчиняется! И смотрела на проплывающие за окном пейзажи: рощи, поля, деревеньки. Мелькнул вдали поезд. Показалась серо-синяя гладь реки, можно было даже разглядеть яркие пляжные зонтики на берегу. Безмятежная картина – совсем как вчера… И меня отчего-то начало потряхивать.

Вечером происходящее казалось нереальным, поэтому я воспринимала его удивительно спокойно. Не верилось, что кто-то в здравом уме мог умыкнуть девушку прямо с улицы. Как же свидетели, как же хваленая полиция?

Зато теперь навалилось все разом.

Сестры, наверное, с ума сходят. Меня кольнула вина, хотя уж я-то точно была тут ни при чем. Брюнет, настоящий виновник моей пропажи, сидел себе рядом и даже в ус не дул.

Лишь когда показались пригороды, начальник стражи нарушил молчание:

– Куда сначала, миледи? К вам или к адвокату?

Держался он так легко и непринужденно, словно похищение девиц было для него в порядке вещей. Подумаешь, одной больше, одной меньше!

– Домой, – буркнула я и водитель, ловящий каждое слово, понимающе кивнул.

По стеклам застучали первые – на удивление крупные – капли дождя. В стороне небо прочертила молния.

Из приоткрытого окна тянуло холодком и свежим запахом грозы. Я чуть поежилась – было зябко – но окно закрывать не стала. Иначе в нос бил запах одеколона моего спутника, и становилось совсем погано.

Что-то я расклеилась… И чуть не взвизгнула, как школьница, когда на плечи легла пропахшая мужчиной ткань.

Донал сидел вполоборота. В тесном салоне ему явно было неудобно – не развернуться толком, даже привстать нельзя, иначе он рисковал протаранить головой крышу.

В одной рубашке он выглядел еще более крупным и пугающим. Как будто он не пиджак снял, а намордник.

– Заберите! – рявкнула я, сбросив теплую ткань. По голым плечам тут же прошелся ветер, заставив кожу покрыться мурашками.

Он качнул головой и снова набросил на меня свой пиджак.

– Вы замерзли, миледи.

– Не называйте меня так, – попросила я хмуро.

Снова попытаться избавиться от проклятой тряпки? Не сомневаюсь, он опять меня закутает.

– Почему же? – он положил руку на колено, второй опираясь на сиденье авто. – Теперь вы – баронесса Мэлоуэн, а я служу барону.

От этого «служу» веяло горечью. Зацепил-таки его муженек!

– Действительно, как я могла забыть?

Мой сарказм пропал втуне.

Брюнет чуть подался вперед, вынуждая меня совсем уж откровенно вжаться в угол. Короткие темные волосы, белая полоска старого шрама, хмурый серый взгляд, – все вместе почему-то выглядело устрашающе. Как будто не человек, а готовый к прыжку волк.

Надо бы сказать какую-нибудь колкость, но… Я чувствовала себя испуганным мышонком, над которым нависла откормленная кошачья ряха.

Он поморщился чуть заметно. Качнулся назад, позволяя мне перевести дух.

– Не надо бояться, миледи. Я не причиню вам зла.

И это настойчивое «миледи» заставило меня взбелениться. Со злости я позабыла недавний страх, даже руки перестали мелко трястись.

– Еще большего зла? – уточнила я язвительно.

– Вы на меня обиделись? – спросил он, кажется, со вполне искренним удивлением.

Во всяком случае, насмешки на его невозмутимом лице я не отыскала, как ни старалась.

– Какой смысл обижаться на того, для кого я всего лишь… самка? Или инкубатор?

Он нахмурился. Сжал губы, разглядывая меня с непонятным выражением.

– Вы не правы, – наконец вымолвил он. – Я вас уважаю и много о вас наслышан.

Мимолетное удивление (откуда?) смыло волной гнева.

– Уважаете? – переспросила я и, качнувшись вперед, ткнула его пальцем в широкую грудь. Взгляд мужчины изменился, опасно потемнел, плечи окаменели. Мне было плевать, меня уже несло. Страх, злость, беспомощность – все пережитое клокотало внутри и грозило совсем затопить рассудок.

Резкий кивок брюнета… И плотину сдержанности прорвало.

– Мистер Грин, вы издеваетесь? Во-первых, вы заковали меня в наручники. Во-вторых, похитили. В-третьих, принудили к браку. Это, по-вашему, уважение?!

По правде говоря, даже «свекровь» не вызывала у меня такого бешенства. Лишь желание хорошенько погладить ее… утюгом. Зато этот служака, искренне не понимающий, что такого он сделал…

Он помолчал. Только темно-серые, грозовые – совсем как небо снаружи – глаза выдавали, что он не так спокоен, как хотел бы казаться.

Брюнет отвернулся, разрывая зрительный контакт, и пожал плечами.

– В конце концов, вы ведь получили в мужья барона, так чем вы недовольны?

– Вы забыли спросить у меня, нужен ли мне муж вообще и барон в частности!

– Любой девушке нужен муж, – заявил он с такой глубочайшей убежденностью, что я поняла: все, сейчас буду бить.

Спасло его упрямую башку от расправы только громкое «кхе-кхе» водителя.

– Простите, сэр, миледи. Мы приехали.

Лишь теперь я поняла, что автомобиль припаркован в нескольких шагах от знакомых ворот.

– Спасибо… Майкл, – сказала я, вспомнив его имя.

Просияв, он выбрался наружу. Раскрыл зонт и распахнул мне дверцу.

Я стряхнула с плеч пиджак и, не глядя на начальника стражи, вылезла из салона. Проклятье! Я стояла на единственном более-менее сухом пятачке, передо мной разливалась лужа, обойти которую не было никакой возможности. Вся улица превратилась в сплошной поток воды.

Водитель поднял над моей головой зонт, и я благодарно кивнула.

Потом хлопнула дверца с другой стороны… и меня бесцеремонно подхватили на руки.

– Что вы делаете? – прошипела я придушенно.

Под щекой была обтянутая тонкой рубашкой мужская грудь.

– Несу вас, – сухо ответил брюнет, шагая по лужам. – Иначе вы замочите ноги, миледи.

Водитель с бесполезным зонтом мялся в стороне. Держать его над начальником стражи у него не было никакой возможности – тот был на полторы головы выше.

– Отпустите! – потребовала я, трепыхаясь в руках брюнета. – Ну же!

– Перестаньте, – он прижал меня чуть крепче, теперь шевельнуть я могла разве что пальцами ног. – Вы капризничаете, как ребенок.

Ребенок?!