Я по-прежнему была в ловушке. И – тут я снова покосилась на телефон – уже откровенно опаздывала.

Я уронила голову на руль и шумно вздохнула. Последние двенадцать часов судьба определенно против меня!

Так я сидела, размышляя о своей горькой доле, когда над головой послышался чужой голос.

Голос мужчины – и определенно не Лудакриса.

Отлепив голову от руля, увидела, что в мою сторону направляются двое всадников.

А за ними трусит пушистый белый пес.

Ковбой на серой в яблоках лошади подъехал к моему окну, и я поспешно приглушила музыку, надеясь, что этот конный рыцарь спасет меня от стада рогатых чудищ.

Взглянула на него – и встретилась с теми же ярко-зелеными глазами, от которых вчера не могла отвести взгляд.

Глаза мои широко раскрылись. С губ само собой сорвалось:

– Твою ж…

Улыбка – и все те же убийственные ямочки; при свете дня они еще краше! Про себя я называла незнакомца «ковбоем», поскольку мы в Вайоминге и на нем были ковбойские сапоги; но мне как-то не приходило в голову, что он и вправду ковбой. А он оказался ковбоем с головы до пят – от коричневой шляпы до стремян.

И, разумеется, верхом.

Ковбои ведь передвигаются на лошадях.

– Неужели снова вы? – неторопливо проговорил он.

У меня пересохло во рту. Ну каковы шансы, что незнакомец, с которым я целовалась в баре в вечер приезда, окажется рабочим на ранчо, где предстоит работать и мне?

– Сейчас уберем этих ребят с дороги, – добавил он.

Второй ковбой уже отгонял коров: двигались они очень медленно и нехотя, но все-таки двигались. В меру сил помогал ему белый пес – теперь я узнала в нем Вейлона, того собачьего ангела, что вчера и втравил меня в беду.

– Гости редко заезжают к нам этой дорогой. Вы что-то ищете?

Похоже, отмолчаться не удастся.

– Я… приехала на встречу с Уэстоном Райдером, – запинаясь, сообщила я. – Сегодня я начинаю здесь работать.

Ковбой улыбнулся еще шире. Смотрит на меня так, словно я чего-то важного не знаю – от этого еще неуютнее.

– Так вы Ада Харт? – спросил он.

Похоже, все ранчо знает, кто я такая!

– Д-да, – подтвердила я дрожащим голосом.

– До Большого дома еще четверть мили. Поезжайте, встречу вас там. – Он приподнял свою ковбойскую шляпу, и по спине у меня пробежали мурашки.

При свете дня меня определенно тянуло к нему не меньше, чем в неоновых огнях!

Ответить не успела – он что-то крикнул второму ковбою и двинулся прочь. Я старалась не смотреть ему вслед. И не замечать, как руки в рабочих перчатках сжимают поводья, а обтянутые джинсами ноги – лошадиный круп.

Через несколько минут коровы убрались с дороги – путь был свободен. Ковбой кивнул мне; я поняла это как приглашение ехать дальше.

Оставив ковбоя за спиной… пока. Почему-то он сказал, что встретит меня в Большом доме. С чего бы? Это точно не владелец ранчо – ему никак не больше тридцати!

Хотя… разве это зависит от возраста?

Что я вообще знаю о ранчо? Ровно ничего. Надо было чаще смотреть по телику «Там, где сердце»^[3]!

Трогаясь с места, я судорожно пыталась составить какой-то план. Значит, так: доеду до Большого дома, поговорю с Уэстоном, потом разыщу где-нибудь там этого ковбоя и скажу ему, что все это был несчастный случай.

И пусть не рассчитывает на продолжение.

Вчера вечером я была не в себе. Устала, перенервничала, толком не поужинала – и вдруг передо мной предстает пара убийственных ямочек! Я впала… ну, в транс какой-то. Типа вышла в астрал. Но больше такое не повторится.

Ни за что.

Я сюда приехала, чтобы сбежать от проблем, а не чтобы найти себе новые.

Если бы не этот ковбой, так меня взбудораживший, должно быть, ранчо «Ребел блю» произвело бы на меня еще большее впечатление. Никогда такого не видела! Слово «красивый» для этого пейзажа не подойдет – он… черт, он величественный! Точно ожившая картина.

Однако даже любоваться видами я толком не могла – все затмевали зеленые глаза и ямочки на щеках.

Чем ближе к Большому дому, тем гуще становился лес вокруг, и наконец я увидела вдалеке большое бревенчатое здание с двускатной крышей. Должно быть, это и есть Большой дом. К нему имелся своего рода подъезд, так что я припарковала машину у самой двери. Других автомобилей здесь не было, и я решила, что никому не помешаю.

Я остановилась, заглушила мотор и еще немного посидела в машине, ожидая, когда уймется сердцебиение. Сердце оглушительно стучало в ушах по нескольким причинам сразу. Сегодня мой первый день на новой работе. Я боюсь опозориться. И еще… ну да, еще ковбой с ямочками на щеках.

Сбежав вчера из бара, я об этом почти жалела.

А сейчас хочу только одного – чтобы этот мужик оказался от меня как можно дальше! Не нужен мне ни он, ни его ямочки, ни даже милаха-пес!

И тут же, словно вызванный из небытия моими мыслями, в поле зрения мелькнул огромный шерстяной клубок. Я выглянула из окна. Пес глазел на меня, вывалив язык и виляя хвостом так усердно, что вместе с ним вихлялось все тело.

Ну почему у этого ковбоя даже собака такая очаровательная – и это вдобавок к ямочкам! Просто несправедливо!

Я вышла из машины. Вейлон ждал, по-прежнему виляя всем телом. Я наклонилась почесать его за ухом – и, будь я умнее, так и смотрела бы только на пса; но что-то дернуло поднять глаза, и я увидела, как к дому подъезжает мой ковбой.

Он остановил коня, и я поспешно опустила взгляд. Странно вышло: успела познакомиться и с собакой, и даже с барменом – но так и не знаю, как зовут этого… мистера Ямочки-на-Щеках.

Может, так и уеду, не узнав его имени. Если повезет.

Ботинки безымянного ковбоя чавкали по грязи, а я все так же смотрела только на пса. Ни за что не стану поднимать глаза без крайней необходимости!

Обмен долгими взглядами с этим красавчиком уже навлек на меня беду.

– Пойдемте, – сказал он, а затем коротко прищелкнул языком. Вейлон оторвался от меня, не дожидаясь окончания почесушек, и побежал к хозяину, ждущему у дверей. Своего коня ковбой оставил на расстоянии нескольких машино-мест от меня, примотав поводья к столбу – и этому я была только рада.

Люблю животных, но лошадей побаиваюсь – очень уж они здоровенные.

Я подошла к двери, Безымянный ковбой распахнул ее, и Вейлон первым забежал внутрь. И Вейлон, и его хозяин держались как дома – должно быть, часто здесь бывали. Я сообразила, что ковбой придерживает для меня дверь, и поспешно протиснулась мимо, по-прежнему очень стараясь на него не смотреть.

Оказавшись внутри, я огляделась. Почему-то ждала, что попаду в помещение вроде офисного – и теперь поразилась тому, как же здесь уютно.

Настоящий дом. С большой буквы Д.

У дверей вешалка для курток, стойка для обуви и даже специальные колышки в стене для ковбойских шляп.

Через открытую дверь я увидела просторную прихожую с выходами в гостиную и на кухню. В доме пахло тестом, кедровым маслом и влажной кожей: казалось бы, странное сочетание, но здесь идеальное. Если когда-нибудь хозяева решат продать дом, им не понадобится трюк с пирожками в духовке: он уже пахнет, как место, где хочется жить.

– Папа ждет нас на кухне, – донесся из-за спины голос Безымянного ковбоя.

Снова он застал меня врасплох! Я понимала, что он сзади, но не ждала, что так близко. Опять, как вчера в баре, воздух вокруг словно начал гудеть и потрескивать, и я не сразу поняла, что он сказал.

«Папа?» Его отец?

Так вот почему он здесь как дома! Это сын Уэстона, хозяина ранчо. Я мысленно застонала. Хоть бы сынок не имел никакого отношения к проекту отца!

Ковбойский наследник прошел мимо меня в холл, и я последовала за ним, изо всех сил стараясь собраться и натянуть на лицо профессиональную маску. Обычно мне это удавалось без труда – особенно в таких ситуациях, как сейчас.

Но рядом с этим мужчиной я слишком волнуюсь. И чувствую себя неуверенно. Нехорошо, очень нехорошо. Не хочу, чтобы кто-то – тем более незнакомец – вновь обрел надо мной такую власть!

Хотя, будем справедливы, это очень милый незнакомец. Сначала оставил меня в покое и дал поработать, потом зацеловал до полусмерти… Но все равно я его совсем не знаю.

Войдя на кухню, я увидела немолодого человека, должно быть, лет шестидесяти пяти, в выцветших голубых джинсах и рубашке с закатанными рукавами. На руках виднелись поблекшие, плохо различимые татуировки. Седеющие волосы до плеч, слегка вьющиеся на концах, и такая же полуседая, аккуратно подстриженная борода.

Сидя за длинным дубовым столом, мужчина разгадывал газетный кроссворд. При нашем появлении он поднял глаза, и сразу стало ясно, что они с моим загадочным ковбоем родственники. Хоть и не слишком похожи, но явно принадлежат к одному семейному древу. В этом человеке чувствовалось глубокое спокойствие, от одного его взгляда стало легче дышать – словно, долго блуждая среди штормов, я наконец достигла безопасного прибежища.

«Ладно, Ада. Сосредоточься, прими деловой вид – и поехали!»

– Вы, должно быть, Ада Харт, – сказал, поднимаясь, пожилой незнакомец. – Счастлив с вами познакомиться. – Он протянул руку, и я ее пожала.

– Большое спасибо, что наняли меня. Рада с вами познакомиться, мистер Райдер, – ответила я, стараясь говорить ровным голосом и не думать о том, что на меня устремлена еще одна пара глаз – ярких зеленых глаз.

– Пожалуйста, зовите меня Амосом.

Амосом? Какого черта, что еще за Амос? А где Уэстон?

Я заметно запнулась, а потом пробормотала:

– Рада… м-м… с вами познакомиться, Амос. – «Молодчина, Ада! Неизгладимое первое впечатление!» – Простите, я ожидала увидеть Уэстона, ведь мы с ним переписывались…

Амос перевел взгляд на ковбоя позади меня, и меж бровей у него прорезалась недоуменная морщинка.

Не понимает, что здесь происходит? Не он один!

Ковбой у меня за спиной прочистил горло.

– Уэстон – это я, – сообщил он.

Что? Быть не может! Наверное, я ослышалась! Даже ко мне судьба не может быть так жестока…

– Но все зовут меня Уэст.

6. Уэст

Ерш твою медь!

Незнакомка из бара стоит посреди моей кухни. Мало того – она и есть та, кого я ждал всю зиму, кто должен помочь мне превратить мечту в реальность.

Ерш твою медь! По-другому и не скажешь.

– Уэстон – это я, – сообщил я, вдруг сообразив, что так и не представился. Не знаю почему. Должно быть, как-то отложилось в голове, что меня она уже знает. – Но все зовут меня Уэст.

Сказал бы: «Вот так совпадение!» – только в совпадения я не верю.

Вчера в «Сапоге дьявола» она показалась мне красавицей. И сейчас, при свете дня, своего мнения я не изменил. Черные волнистые волосы до плеч. Свободные черные джинсы, облегающая черная толстовка – пожалуй, слишком легкий наряд для начала апреля в горах – и карие глаза, что смотрят куда угодно, только не на меня.

Спрашивается, зачем мне нужно, чтобы она смотрела на меня? Не знаю – но нужно. Хочу, чтобы не отводила взгляд, как тогда, в баре; и чтобы эти долгие взгляды привели нас туда же…

– Мисс Харт, прошу прощения за невоспитанность моего сына, – прервал мои размышления голос отца. – Но мы оба рады вашему приезду. – И папа бросил на меня острый взгляд, как бы говоря: «Что же ты, Уэст? Это твоя реплика!»

И в самом деле.

«Ну-ка соберись, Уэст!»

– Не хотите ли присесть? – предложил я, жестом приглашая ее к столу. – И мы обсудим… э-э… все.

Ну, не совсем все, конечно.

Пройдя мимо нее, я выдвинул стул напротив отцовского места. Она опасливо на меня покосилась, но села.

– Я должна извиниться, – заговорила она. – Вчера я оставила свой айпад там, где ужинала, и план работы пришлось набросать заново в блокноте, но при этом я могла что-то упустить. Сегодня вечером заеду за айпадом, так что, может быть, перенесем встречу на завтра? Мне ужасно неловко.