– Но у нас здесь нет вулканов, – зачем-то сказала она.

– Ой, ну так и вон та миленькая рокурокуби^[1] под дзиммэндзю^[2], – Сэл кивнул на длинношеюю девушку под деревцем, – по идее должна жить не здесь, а гораздо восточнее. В этой… как её… Японии. Но у вас ведь в мире уже давно всё перемешалось. Если людям можно переезжать в другие страны, то почему остальным нельзя? Это раньше, когда с транспортом дела обстояли похуже, волшебные народы были более осёдлыми, а теперь… Да даже тут, в вашем городе, кого только не увидишь!

Какое-то время они просто ели молча. Голод, терзавший Лу, наконец утих, она обсохла и согрелась, и на контрасте с тем, как она чувствовала себя ещё час назад, ей стало почти хорошо.

– Ладно, – сказала она. – Предположим, вы драконы. И что дальше?

– Не только мы, – с готовностью отозвался Сэл. – И ты тоже!

Лу поперхнулась картошкой.

– Не совсем, – уточнил Эмери. – Если только самую малость. Скорее, ты почти полностью человек, но с крошечной капелькой драконьей крови. Мы думаем, один из наших предков давным-давно побывал в вашем мире, полюбил здесь кого-то, и через много поколений появилась ты.

– Наверняка это был дядя Эррол, – вставил Сэл. – Нос у тебя точь-в-точь как у него.

– Так значит, я всё-таки волшебная принцесса? – снова спросила Лу.

Драконы вновь переглянулись, и Лу вдруг показалось, что на их лицах промелькнуло чувство вины.

– Если бы, – негромко сказал Эмери. – Всё было бы намного проще.

– Видишь ли, – заговорил Сэл, и весёлой искры в его глазах уже не было, – мы проводили один ритуал… Такой, для которого нужно очень-очень много волшебства. Поэтому мы решили собрать всех, кто мог помочь. Семью, друзей. Кинули волшебный клич, который привёл их куда надо. И… ты тоже отозвалась. И пришла вместе со всеми.

Лу задумалась над его словами:

– Но почему я ничего не помню?

– Кое-что пошло не так, – устало пояснил Эмери. – Всё было точно рассчитано, от каждого бралась строго заданная мера волшебства. Для драконов и некоторых других существ, достаточно сильных, это не было неподъёмной ношей. Они отдали часть своей силы, но это не могло всерьёз им повредить. А ты… Ох, Прежнего Бога ради, никто не думал, что среди нас вообще может оказаться человек, у которого достаточно драконьей крови, чтобы всё ещё считаться членом нашей семьи, но совсем нет волшебного дара! Тебя… не заметили. Не учли. Ты участвовала в ритуале вместе со всеми, и он забрал у тебя… кусочек души. Ну, то есть… души, духа, твоей сути, называй, как хочешь. – Он замолчал. Провёл руками по лицу, и Лу вдруг показалось, что ему очень больно. – Прости, Лу. Мне так жаль.

Сэл, позабывший о еде, сжал губы и, утешая Эмери, положил ладонь ему на плечо.

– Так вышло, что ты лишилась Искры, – продолжил он вместо друга. – Искра – это… как бы тебе сказать… в вашей культуре сейчас в основном не делят душу на части, но вот у древних египтян была такая система, похожая на правду. В ней душа состоит из кучи разных кусков, и… в общем, среди них есть один под названием Ба. Это жизненная суть человека. И её потеря – это… очень паршиво. Твоя память защищает тебя, стирая то, что слишком больно вспоминать.

Это звучало довольно логично. Самые страшные дни и недели в жизни – те самые, перед тем как всё рухнуло, разбилось на бесполезные осколки и потом уже никогда не было прежним… Их Лу действительно до сих пор вспоминала как в тумане. Если вглядеться в него, можно различить очертания и формы, увидеть, как всё было на самом деле, но Лу поворачивалась к туману спиной и для верности закрывала глаза.

Она не хотела помнить.

– И… – Лу было трудно задавать этот вопрос, но он ведь должен был прозвучать, рано или поздно. – Что со мной будет? Без этой Ба… Искры… без этой штуки?

– Боюсь, не «будет», а уже происходит, – сказал Эмери. – Ты видишь одни кошмары, потому что Ба – это та часть души, которая по ночам путешествует в мире сновидений. Теперь, когда её нет, путешествовать некому, зато к тебе могут беспрепятственно приходить разные… злые, хищные существа. А ещё эта часть крепко связана с состоянием физического тела, и поэтому у тебя болит голова. Вряд ли кто-то в человеческой медицине сможет распознать эту связь и помочь. И… В общем, Ба – это про все твои эмоции и чувства. Когда её нет, ты постепенно теряешь способность радоваться, надеяться, любить… А потом – вообще ощущать хоть что-то, кроме пустоты. Слава Прежнему Богу, я вижу, что это ещё не зашло у тебя слишком далеко, твои чувства пока живы и работают почти как надо, но если ничего не предпринять, то через пару лет…

– Ох, – сказала Лу. Она не смогла придумать, что на это ответить.

– Это наша ошибка, – без улыбки сказал Сэл. – Как только мы узнали о том, что с тобой случилось, то решили, что должны всё исправить. И мы всё исправим, слышишь? И никому не дадим тебя в обиду. – Он протянул ей чешуйчатую руку. – Вообще-то, настоящее драконье слово даётся хвостами, но ваша клятва мизинцем, по-моему, тоже сойдёт!

Лу сцепилась мизинчиком с его когтистым пальцем.

– Мы вернём тебе Искру, – очень серьёзно сказал Сэл. – Я обещаю.

Глава третья. Тёплый приём

Задыхаясь, Лу бежала по гулким тёмным коридорам.

Она не видела даже собственной вытянутой руки. Не слышала ничего, кроме своего загнанного дыхания и стука сердца в ушах.

Они гнались за ней – тени на паучьих лапах. Почти бесшумные, стремительные, скользящие по стенам и потолку так же легко, как по полу. Убежать от них не смог бы никто.

Коридоры не кончались.

Это был лабиринт, раскинувшийся на сотни километров под землёй, запутанный, словно обрывки панических мыслей, бесконечный, как страх. А может, сама того не зная, Лу просто бегала по кругу?

Что хуже – навсегда потеряться в чём-то бескрайне огромном или вечно блуждать на одном и том же месте?

Лу чувствовала, что ещё немножко – и всё. Ужас подгонял её, заставлял держаться из последних сил, едва-едва отрываться от невидимых во тьме мохнатых лап, но и у неё был свой предел.

Надолго ли её хватит, прежде чем она упадёт? Ещё на сотню шагов? На дюжину?

И тут темноту разрезал луч света.

Словно это был хирургически точный надрез, прямой, как по линейке – щель у дверного косяка. Дверь распахнулась настежь, и Лу, ослеплённая злым, безжалостным белым сиянием, закрыла лицо руками.

Паучьи тени больше не преследовали её. Как и сама Лу, они нерешительно застыли, перешёптываясь у неё за спиной.

Когда глаза немного привыкли к свету, Лу различила стоящую на пороге фигуру.

Высокая, невероятно худая, страшная до безумия. Безволосая голова, тонкое древко в правой руке – то ли посох, то ли копьё… Свет бил стоявшему в проёме в спину, позволяя разглядеть лишь силуэт, но Лу вдруг отчётливо поняла: пусть лучше её сожрут монстры.

Даже спасая свою жизнь, она не сможет сделать к этой фигуре ни шагу.

Лу невольно качнулась, отступая назад, и паучьи тени бросились на неё, словно только того и ждали.

Они поймали Лу тысячей цепких мохнатых лап – и разорвали на части.

Она проснулась, задыхаясь от боли и ужаса. Перекатилась на живот, рыдая, уткнулась лицом в подушку, чтобы не разбудить тётю Шерил, которой с утра на работу.

Наволочка пахла незнакомым стиральным порошком. А ещё у Лу никогда в жизни не было такой огромной кровати.

Лу рывком села, не понимая, где она. Сон уже кончился или ещё нет?

На улице горел фонарь. Полоса света, падающая из щели между неплотно закрытыми шторами, наискось пересекала гостиничный номер.

Точно. Гостиница. Вчерашний вечер начал по кусочкам восстанавливаться в памяти. Они сидели в ресторане Кэйукая, пока Сэл не умял всё, что назаказывал – то есть на самом деле совсем недолго. Потом, одним гигантским глотком прикончив кофе, он начал глазами голодного кота коситься на почти не тронутую тарантеллу Эмери, и тот привычным жестом молча придвинул другу тарелку…

А потом они пришли сюда, в какой-то небольшой тихий отель, и для Лу впервые в жизни заказали отдельный номер. Она напомнила себе, что ребята спят в соседнем, прямо за стенкой. Они обещали от всего её защитить, а ведь они драконы. Кто вообще может тягаться с драконом? Ну, разве что какой-нибудь рыцарь из сказки, но их – Лу нервно хихикнула – в дикой природе вроде как уже давно не существует…

Она устало плюхнулась обратно в подушки. Дотянулась до телефона на тумбочке: три часа ночи. Ни одного пропущенного от тёти Шерил.

Боль из сна утихла, но осталась другая, настоящая, в такт сердцу бьющаяся в висках. Та, от которой, если верить Эмери, не помогут человеческие лекарства.

Не в силах уснуть, Лу долго лежала, глядя на полосу оранжевого света на потолке, но потом усталость всё-таки взяла своё. Уже проваливаясь в темноту, она увидела сквозь опущенные ресницы, как что-то мелькнуло, на миг закрыв отблеск фонаря, и исчезло вновь.

Как будто кто-то быстро пробежал по стене и окну снаружи.

У Лу не оставалось сил испугаться. Наверное, это было начало нового сна. Вернее, того самого, прежнего, повторявшегося каждую ночь…

* * *

– Когда, ты говоришь, это началось? – спросил Эмери.

– Примерно с полгода назад, – шмыгнув носом, ответила Лу.

Они сидели в кафетерии отеля. Лу проснулась рано утром, измученная и уставшая. Когда она выбралась из своего номера и постучалась к ребятам, Эмери, увидев её лицо, вздохнул: «Ох, опять, да?» В этих трёх словах было больше сочувствия, чем Лу получала за последние полтора года. Не выдержав, она разревелась прямо перед ним, как маленькая. Эмери молча протянул ей коробку салфеток, а Сэл разумно заметил, что вести тяжёлые разговоры до завтрака – гиблое дело. Поэтому они пошли вниз съесть чего-нибудь и решить, что делать дальше.

– В нашем мире время идёт с той же скоростью, что у вас, – сказал Эмери. – Наш ритуал проходил семь месяцев назад. По срокам сходится. Всяким неприятным существам как раз понадобилось несколько недель, чтобы пронюхать, что ты осталась без Искры.

– Каким существам?

– Точно не знаю. Есть несколько видов тех, кто нападает во снах. В основном сами по себе они не слишком опасны, но если жертва уязвима, всё может закончиться плохо. Им хватает ума не лезть к тем, кто им не по зубам, они выбирают добычу послабее. Как волки. Ты же наверняка знаешь, что волки ищут ослабленных или больных особей, а ты…

– …а я хромой лосёнок, – закончила за него Лу.

Эмери покраснел:

– Прости. Я не подумал, что говорю.

Лу помотала головой:

– Зато так всё понятно.

По лицу Эмери промелькнула тень, как будто вчерашние боль и чувство вины вернулись снова, хотя на самом деле, возможно, он с ними никогда и не расставался. Взяв себя в руки, он серьёзно сказал:

– Мы достанем тебе ловца снов или что-то похожее, хорошо?

Лу не успела кивнуть: Сэл, вернувшийся от прилавков с едой, грохнул на стол огромный поднос, до предела нагруженный блинчиками, вафлями и фруктами.

– Пока не поешь как следует, никуда не пойдём, ясно? – строго сказал он Эмери и повернулся к Лу: – И ты тоже! В жизни не видел такого тощего драконёнка. Смотреть больно!

Да уж кто бы говорил – с его-то фигурой вешалки!

– Ты что, решил стать моей бабушкой? – хмыкнула Лу, помня шутки о том, что девяносто девять процентов бабуль в мире страшно переживают, когда их внуки недостаточно круглые.