– Хорошо. – Девушка вскочила со стола, еще раз осуждающе на меня посмотрела и прыгнула на свое место.

Я прикусила щеку, чтобы не засмеяться.

– Что такое? – спросил Тристан, приподняв уголки губ.

– Да так, ничего, – ответила я.

Тихо вздохнув, он закатил глаза.

– Это Джоанна Фернсби. Ее родители – покровители академии, так что с ней лучше не ссориться.

– Фернсби – как телекоммуникационная компания?

– Именно. А видишь блондинку рядом с ней? – Я проследила за его взглядом и кивнула. – Николь Бэйкерсфилд, дочь прокурора.

Постепенно у меня стало возникать ощущение, что, помимо наличия таланта, есть и другие условия, на которых принимают в Роузфилд.

– Здесь все богачи?

Тристан глухо засмеялся.

– Многие из состоятельных семей, но не все. Однако большинство не может позволить себе платить за обучение без стипендии.

В этом он был прав. Даже с частичной стипендией оплата была возмутительно высокой. Без денег, которые бабушка с дедушкой оставили нам после смерти, мама и папа никогда не смогли бы себе позволить отправить нас с Люси в академию.

– И обе действительно талантливы, или мамочка с папочкой постарались? – Я кивнула в сторону Джоанны и Николь.

Внезапно Тристан наклонился ко мне так близко, что я ощутила тепло его тела, и мой пульс участился.

– Этого мы никогда не узнаем, – прошептал он мне на ухо. Его дыхание щекотало мою шею, и по коже побежали мурашки. Тристан снова откинулся на стуле и улыбнулся.

Дверь с размаху открылась, и вошел наш преподаватель. Мистер Прайс оказался тучным мужчиной средних лет с суровым лицом. Его темные брови сводились в угрюмую галку, а на кончике носа сидели очки с круглыми стеклами, поверх которых он оглядывал нас, одного за другим. Мистер Прайс открыл портфель и положил на кафедру какие-то бумаги.

– Добрый день. Меня зовут мистер Прайс. В этом семестре курс по углубленному изучению музыкальной композиции буду вести я. Не думайте, что учиться будет легко – все ровно наоборот. Я жду от вас пунктуальности, самостоятельной работы и видимых результатов, потому что все ваши неудачи отразятся на Роузфилде как на учебном заведении, а вы ведь не хотите запятнать нашу репутацию, правда?

– Нет, – тихо пробормотали мы.

– Хорошо. Я тоже не ожидал, что занятия будут проводиться дважды в неделю, но я жду, что вы будете учиться, учиться и учиться даже в свободное время. Кроме того, итоговый экзамен предусматривает, что с октября вы будете тратить на этот курс каждые вторые выходные. Как именно это будет выглядеть, я вам сейчас расскажу.

Я с трудом сглотнула, мои ладони намокли. Кто бы знал, что на этом курсе придется заниматься и по выходным. Вообще-то, я планировала посвящать их расследованию. У меня и так уйма занятий на неделе, еще хотелось бы найти ансамбль. Придется жертвовать свободным временем ради учебы. Разумеется, мечта сделать себе имя и взять штурмом мировую сцену, чтобы вдохновлять своими композициями как можно больше людей, никуда не исчезла, однако мне также хотелось выяснить, что случилось с сестрой. Что ж, потребуются силы, чтобы все совмещать, но я к этому готова.

В течение лекции мистер Прайс не дал нам ни минуты передышки. Первые сорок пять минут он посвятил организационным вопросам: учебным материалам, тестам, промежуточным экзаменам. Я пыталась записывать, но профессор говорил так быстро, что я понимала лишь половину его слов.

– Ты можешь найти все это на онлайн-портале, – прошептал Тристан, должно быть, заметив, как поспешно я пишу.

Я ослабила хватку на ручке и вздохнула с облегчением.

– Ты не мог сказать раньше?

– Было бы не так весело.

– Мистер Макки, может, поделитесь предметом вашей беседы с остальными студентами? – Голос мистера Прайса прогремел над нами, как раскат грома, и все повернулись в нашу сторону.

Я заметила легкий румянец на щеках Тристана, затем он прокашлялся.

– Нет, простите.

Мистер Прайс повернул голову и посмотрел на меня злобным взглядом, от которого хотелось раствориться в воздухе. Джоанна ехидно усмехнулась. Понятия не имею, в чем была ее проблема, но подозреваю, она боялась, что я уведу ее Тристана. Вот уж что точно не входило в мои планы. То, что место рядом с ним оказалось единственным свободным, – случайность. Разумеется, я не хотела ее провоцировать.

После короткой паузы мистер Прайс невозмутимо продолжил. Больше я не позволяла Тристану отвлекать меня разговорами, не желая испортить отношения с преподавателем в первый же день.

Когда занятие наконец закончилось, у меня задымился мозг. Казалось, чтобы обработать новую информацию, мне потребуется несколько дней или даже недель.

Все начали как можно тише собираться. Я повесила сумку на плечо и собиралась выйти из кабинета, но Тристан меня остановил.

– Хейзел?

– Да? – Я повернулась.

На его губах играла лукавая улыбка. Тристан почесал трехдневную щетину.

– Извини, не хотел доставлять тебе неприятности. Могу я исправить это чашкой кофе?

– Я не пью кофе, – ответила я.

– Я мог бы пригласить тебя на чай или стакан воды, если тебе так больше нравится.

Я слегка покачала головой:

– Нет, спасибо.

– Ну ладно, – сказал Тристан. Если он и разочаровался, то не подал виду. – Передумаешь – дай знать.

Он поднял свою кожаную сумку через плечо, сунул руку в карман брюк и вышел из кабинета. Я растерянно посмотрела ему вслед.

В принципе, ничто не мешало мне встретиться с Тристаном. Он был милым, привлекательным и не производил впечатления высокомерного и самовлюбленного человека, скорее, наоборот: он был полон очарования. Тем не менее слова Шарлотты и Милы не выходили у меня из головы: никаких дружеских отношений в рамках одного факультета. Я решила, что, наверное, так лучше: прислушаюсь к их совету и буду держаться от Тристана подальше.

В любом случае меня не то чтобы интересовало что-то серьезное. Мой последний опыт с парнями оставлял желать лучшего: не всех устраивало, что я постоянно занята.

Я всегда хотела добиться успеха в музыке и рано начала над этим работать, поэтому после школы мне приходилось не только выполнять домашние задания, но и репетировать. Помимо пары двойных занятий в неделю, я каждый вечер проводила за фортепиано от одного до трех часов. Так продолжалось до тех пор, пока мои пальцы не заскользили по клавишам сами собой и я не научилась играть большинство произведений с закрытыми глазами.

Многих парней напрягало, что у меня было мало свободного времени, поэтому мои отношения никогда не длились дольше нескольких недель. Если честно, я сомневалась, что когда-нибудь найду того, кто с этим смирится, однако незачем ломать над этим голову сейчас.

Я сделала глубокий вдох и, избавившись от мыслей, тоже покинула кабинет.

5. Хейзел

– А теперь встаем на четвереньки, – промурлыкала преподавательница йоги и показала упражнение на коврике.

Шарлотта и Мила уговорили меня заниматься с ними в этом семестре, и, поскольку другие виды спорта меня не особо привлекали, я согласилась, хотя йога мне совершенно не давалась. Мне не хватало гибкости, и меня не покидало ощущение, что мои позы далеки от идеала, что дико напрягало. Понятия не имею, почему многие утверждают, что йога расслабляет.

Я бы предпочла свернуться на коврике калачиком и вздремнуть. Нагрузка последних дней все еще ощущалась в теле, к тому же недавно мне доставили первые коробки. Перевозчики не занесли их в комнату, а нагромоздили перед общежитием, бросив меня на произвол судьбы. Как я вообще не рухнула на пол из этой асаны?

– Сделайте глубокий вдох и выдох.

Мои руки дрожали, несмотря на то, что занятие началось всего десять минут назад.

– Похоже, ты не в форме, – хихикая, заметила Шарлотта. Помимо коврика для йоги, она одолжила мне комплект спортивной одежды.

Я сдула со лба прядь волос.

– Мягко сказано. Вас это правда расслабляет?

– И переходим в позу собаки мордой вниз.

Только не это.

– Ты справишься, Хейзел. – Хотя Мила и хотела подбодрить меня, ей пришлось подавлять смех, пока я судорожно пыталась принять требуемую позу. Йога явно для акробатов! – Поначалу тяжело, но как только поймешь, что к чему, станет намного приятнее.

– И долго ждать? – промямлила я под весом своего напряженного тела.

– Где-то несколько недель, – ответила Шарлотта.

Я кое-как сдержала стон. Подруги лишь тихо посмеялись надо мной. Когда-нибудь я им отомщу.

Некоторое время мы молча следовали инструкциям преподавательницы, к тому же я едва ли была в состоянии параллельно разговаривать. Через час у меня назначено занятие в репетиционной. Может, у Тристана тоже? И у меня будет возможность еще раз послушать, как он играет? Вообще-то, я не очень любила скрипку, но в его руках она завораживала. Мне редко доводилось слышать столько страсти в таком минималистичном количестве звуков.

– Чему ты улыбаешься? – поинтересовалась Мила.

Я вздернула голову.

– Я не улыбаюсь.

– Нет, улыбаешься, – поддержала ее Шарлотта.

И хотя я едва знала этих двоих, пока они были моими единственными союзниками в Роузфилде. Каждому человеку нужен кто-то, кому можно довериться, и я понимала, что без них мне придется туго в дальнейшем.

– В понедельник передо мной в репетиционной занимался один симпатичный парень. Просто задумалась, будет ли он там сегодня, – слегка смущенно призналась я.

– У-у! – одновременно воскликнули Шарлотта и Мила.

Покачав головой, я снова посмотрела на коврик.

– Как его зовут, как он выглядит и когда вы встречаетесь снова? – Мила сгорала от любопытства.

Быстро убедившись, что нас никто не подслушивает, я, понизив голос, рассказала им о Тристане и о том, что вчера после занятия он пригласил меня на кофе.

– Это же здорово! Почему ты отказалась с ним встретиться? – так же тихо спросила Шарлотта.

Я вздохнула.

– Да сама не знаю. Первый семестр, дел много. У меня нет на это времени.

– Бред! У всех есть время для свиданий. – На лице Милы застыл испуг. Поскольку она была актрисой, я не могла понять, серьезно она это или просто притворяется. – Ты что-то от нас скрываешь? – продолжила Мила.

Я проигнорировала ее вопрос и вжалась коленями в коврик. Преподавательница назвала позу, которую только что выполнила, позой кобры. Я же говорила, что йога для гибких! Мне было больно даже смотреть на это, поэтому я сдалась.

– Хейзел? – Шарлотта произнесла мое имя осторожно, чуть ли не с трепетом. Когда я посмотрела на нее, ее глаза были широко раскрыты, как у Бемби.

По сути, в том, чтобы рассказать девочкам о моем намерении, не было ничего такого, однако я боялась, что это может быть опасно. Я еще не знала, что на самом деле произошло с Люси той ночью. У меня до сих пор не было никаких зацепок, и я не исключала, что за этим стоит нечто ужасающее и я бросаюсь туда, не зная, что ждет у края пропасти.

Я сглотнула и покачала головой.

– Не хочу вас ничем грузить.

– Ты не грузишь, честно. Мы же как три мушкетера. Или как Билли, Вилли и Дилли. – Мила улыбнулась.

– Вы знаете меня всего пару дней. Вдруг я безумная серийная убийца?

Мила пожала плечами.

– Все может быть. Но вдруг мы тоже безумные серийные убийцы? Тогда мы на равных.

Шарлотта хихикнула, и я тоже не смогла сдержать смешок. Было бы нехорошо втягивать их в свои дела, хотя, возможно, они что-то знали. В конце концов, они учились в Роузфилде уже год и могли что-то слышать.

Я отогнала от себя все сомнения.

– Учеба – не единственная причина, по которой я здесь. – Я подняла голову, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. В нашу сторону никто не смотрел, но все же здесь было слишком много людей.

– Давайте встретимся у леса после твоей репетиции, – предложила Шарлотта.

Это была хорошая идея: на территории полно студентов.