– Думаю, дело не только в этом.

– Видите ли, – проговорила она, прикусив губу и оставив на полированной крышке стола главного редактора целый ряд превосходных отпечатков пальцев, – его отцу… не очень нравилось то, что он делал. Поскольку газеты принадлежали Уилсону-старшему, нет ничего удивительного в том, что мистер Дональд не вполне доверял своим подчиненным, считая их более преданными отцу, чем себе.

– Старик был, кажется, против поднятой на газетных страницах кампании? Почему же в таком случае он, полноправный владелец газеты, с этими кампаниями мирился?

Она низко опустила голову, словно изучая собственные отпечатки пальцев, а потом еле слышно ответила:

– Тут все не так просто. Когда мистер Элихью серьезно заболел, он вызвал сюда Дональда, мистера Дональда, ведь мистер Дональд в основном жил в Европе. Узнав от доктора Прайда, что ему придется оставить дела, мистер Элихью телеграммой вызвал сына домой. Но когда мистер Дональд приехал, мистер Элихью раздумал передавать ему дела. А чтобы сын не уезжал, он отдал ему газеты, вернее, назначил его редактором. Эта работа пришлась мистеру Дональду по душе, журналистикой он увлекался еще в Париже. Когда же он обнаружил, что творится в городе, то развернул в своих газетах кампанию. Он не знал… он же бо́льшую часть жизни прожил за границей… он не знал…

– …что у его отца тоже рыльце в пуху, – закончил за нее я.

Ее слегка передернуло, но она не стала мне возражать и продолжала:

– Они с мистером Элихью поссорились. Мистер Элихью сказал сыну, чтобы тот угомонился, но мистер Дональд отца не послушался. Знай мистер Дональд, чем он рискует, он бы, возможно, одумался. Но, по-моему, он бы все равно не догадался, что в городских злоупотреблениях замешан его собственный отец. А сам мистер Элихью не стал бы ему говорить – ведь признаваться в таком родному сыну очень нелегко. Тогда старик пригрозил, что отберет у мистера Дональда газеты. Не знаю, пугал он его или действительно решил проучить. Но затем Уилсон-старший заболел опять, и все пошло своим чередом.

– Дональд Уилсон посвящал вас в свои дела?

– Нет. – Она перешла на шепот.

– Откуда же вы все это знаете?

– Я пытаюсь… пытаюсь помочь вам найти убийцу, – обиделась она. – И вы не имеете никакого права…

– Если действительно хотите помочь, скажите лучше, откуда вы все это знаете, – настаивал я.

Она сидела, уставившись в стол и прикусив нижнюю губу. Я ждал. Наконец она сказала:

– Мой отец – секретарь мистера Уилсона.

– Благодарю.

– Только не подумайте, что мы…

– Мне это безразлично, – заверил ее я. – Скажите, что вчера вечером делал мистер Уилсон на Харрикен-стрит, когда назначил мне встречу у себя дома?

Она ответила, что не знает. Я справился, слышала ли она, как он попросил меня по телефону приехать к нему домой в десять вечера. Она сказала, что слышала.

– А чем он занимался после этого? Пожалуйста, попытайтесь вспомнить все, что говорилось и делалось с момента нашего телефонного разговора и до конца рабочего дня.

Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза и потерла лоб.

– Вы позвонили около двух часов дня. После этого мистер Дональд продиктовал мне несколько писем – на бумажную фабрику, сенатору Киферу и… Да, чуть не забыла! Около трех часов он уходил минут на двадцать. А перед уходом выписал чек.

– На чье имя?

– Не знаю, но я видела, как он его выписывает.

– Где его чековая книжка? Он носил ее с собой?

– Она здесь. – Секретарша встала, обошла стол и дернула за ручку ящика. – Заперто.

Я подошел, разогнул лежавшую на столе скрепку и с ее помощью, а также с помощью перочинного ножа открыл ящик.

Девушка вынула оттуда тоненькую чековую книжку Первого национального банка. На последнем использованном чеке было вписано 5000 долларов. И только. Никаких фамилий. Никаких пояснений.

– Итак, он вышел с этим чеком, – сказал я, – и отсутствовал двадцать минут, да? За это время он успел бы дойти до банка и вернуться?

– Конечно, до банка от силы минут пять ходьбы.

– А до того как он выписал чек, ничего не произошло? Подумайте. Никто не приходил? Не звонил?

– Одну минуту. – Она опять закрыла глаза. – Сначала он диктовал письма, потом… Господи, какая же я дура! Ну конечно, ему звонили! «Да, – сказал он, – я могу быть в десять, но я буду очень спешить». Больше он ничего не говорил, только несколько раз повторил «да, да».

– А кто звонил – мужчина или женщина?

– Не знаю.

– Подумайте, ведь можно было догадаться по его голосу.

– Тогда женщина, – сказала она после паузы.

– Кто раньше ушел, вы или он?

– Я. Он… Я уже говорила, мой отец – секретарь мистера Элихью. Так вот, у него с мистером Дональдом в тот вечер, сразу после работы, была назначена деловая встреча. Нужно было решить какие-то финансовые вопросы. Отец заехал за ним в шестом часу. По-моему, они собирались вместе пообедать.

Больше из Льюис при всем желании мне ничего вытянуть не удалось. Каким образом Дональд Уилсон оказался накануне вечером в доме номер 1100 по Харрикен-стрит, ей было решительно ничего не известно. Про миссис Уилсон она также понятия не имела.

Мы обыскали письменный стол убитого, но ничего любопытного не обнаружили. Я обратился было за помощью к телефонисткам, но безуспешно. Битый час проговорил с курьерами, редакторами и другими сотрудниками газеты – тоже без толку. Маленькая секретарша не ошиблась: покойный и впрямь умел держать язык за зубами.

Глава 3. Дина Брэнд

В Первом национальном банке я разыскал младшего кассира Олбери, симпатичного блондина лет двадцати пяти.

– Чек Уилсона принял я, – сказал он, узнав, в чем дело. – Выписан он был на имя Дины Брэнд. Пять тысяч долларов.

– А вы ее знаете?

– Дину Брэнд? Конечно, знаю.

– А мне про нее не расскажете?

– Только не сейчас, у меня свидание, я и так на восемь минут опаздываю…

– Давайте сегодня вечером вместе пообедаем, заодно и поговорим.

– С удовольствием.

– В семь часов у отеля «Грейт Вестерн»?

– Договорились.

– Сейчас я вас отпущу, только один вопрос: у нее в этом банке есть счет?

– Да, и сегодня утром она депонировала этот чек. Полиция в курсе.

– Вот как? А где она живет?

– Харрикен-стрит, 1100.

– Так, так, – проговорил я, а затем, спохватившись, добавил: – До вечера, – и ушел.

Из банка я направился в муниципалитет, к шефу городской полиции.

Шеф полиции Нунен был приземистым толстяком с живыми зеленоватыми глазками на круглом, добродушном лице.

Узнав, что привело меня в Берсвилл, он, похоже, обрадовался, стал жать мне руку, предложил сигару, пододвинул стул.

– А теперь, – сказал он, когда мы оба сели, – рассказывайте, кто его укокошил.

– А я у вас хотел спросить.

– Вот видите, мы с вами друг друга стоим, – весело сказал он, исчезнув в клубах сигарного дыма. – Хоть догадываетесь, кто бы это мог быть?

– Я вообще не догадлив, особенно когда фактов нет.

– Почему же, факты есть, немного, но есть. Вчера перед самым закрытием Уилсон пришел в банк и внес на имя Дины Брэнд пять тысяч. В тот же день поздно вечером его застрелили из пистолета тридцать второго калибра неподалеку от ее дома. Из окна видели, что над трупом склонились двое – мужчина и женщина. А сегодня рано утром, с первыми, можно сказать, лучами солнца, вышеозначенная Дина Брэнд идет в вышеозначенный банк и депонирует вышеозначенный чек. Каково?

– Кто такая Дина Брэнд?

Шеф полиции сбросил пепел прямо на стол, повертел сигару в своих толстых пальцах и сказал:

– Девочка что надо. Шлюха высшего разряда, профессиональная вымогательница.

– Вы ее уже взяли?

– Нет. Она на очереди. За ней установлена слежка. Только это между нами.

– Ладно. А теперь послушайте. – И я рассказал ему все, что видел и слышал накануне в доме Дональда Уилсона.

Когда я закончил, шеф сложил свои толстые губы бантиком, присвистнул и воскликнул:

– Интересно! Очень интересно! Кровь на туфлях, говоришь? Муж, сказала, домой не вернется?

– Так мне показалось. Вот именно. – Первая моя фраза была ответом на его первый вопрос, вторая – на второй.

– И после этого ты с ней больше не разговаривал? – спросил он.

– Нет. Сегодня утром я отправился было к ней, но меня опередил молодой человек по имени Тейлер, и я решил визит отложить.

– Надо же! – Его зеленые глазки весело сверкнули. – Выходит, у нее побывал Сиплый?

– Он самый.

Нунен швырнул сигару на пол, встал, уперся толстыми руками в стол и качнулся в мою сторону, всем своим видом излучая неподдельный восторг.

– Это уже кое-что, дружище, – промурлыкал он. – Ведь Дина Брэнд – подружка Сиплого. Слушай, давай-ка съездим. Навестим вдовушку.

Мы вылезли из машины перед домом миссис Уилсон. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, шеф полиции на мгновение замер, разглядывая висевшую на звонке траурную ленточку.

– Ничего не поделаешь, работа есть работа, – вздохнул он и стал подыматься по лестнице.

Нельзя сказать, чтобы миссис Уилсон очень хотелось нас видеть, но, когда в гости напрашивается шеф полиции, делать нечего. А дело обстояло именно так. Миссис Уилсон ждала нас наверху в библиотеке. Она была в черном, от ее голубых глаз веяло холодом.

После того как мы с Нуненом по очереди, запинаясь, выразили ей свои соболезнования, шеф приступил к делу:

– Мы бы хотели задать вам пару вопросов. Ну например, куда вы ездили вчера вечером?

Она с неприязнью посмотрела на меня, затем опять на шефа, нахмурилась и с высокомерным видом поинтересовалась:

– На каком, собственно, основании мне устраивают допрос, можно узнать?

Сколько раз мне приходилось слышать этот вопрос, слово в слово, с точно такой же интонацией. А шеф, не обратив на ее слова ни малейшего внимания, вполне дружелюбно продолжал:

– Да, и потом, когда вы вернулись, у вас на туфле вроде бы появилось пятно. То ли на правой, то ли на левой. На какой-то одной.

Ее верхняя губа начала судорожно подергиваться.

– Это все? – спросил шеф, обращаясь ко мне, и, не дождавшись ответа, щелкнул языком и опять повернул свое добродушное лицо к хозяйке дома: – Да, чуть не забыл. Непонятно, откуда вы знали, что ваш муж не вернется домой?

Она неуверенно поднялась, держась побелевшей рукой за спинку стула.

– Я вынуждена перед вами извиниться, но…

– О чем разговор! – Шеф понимающе поднял вверх свою громадную лапу. – Мы не будем к вам больше приставать, скажите только, куда вы ездили, откуда на туфле взялось пятно и с чего вы взяли, что ваш муж не вернется. И еще: с какой стати сегодня здесь был Тейлер?

Миссис Уилсон присела на край стула и застыла. Шеф взглянул на нее. Его толстое лицо расплылось в ласковой улыбочке. Через некоторое время она расправила плечи и села поудобнее.

Я придвинул стул и сел лицом к ней.

– На эти вопросы вам придется ответить, миссис Уилсон, – сказал я как можно более участливо. – Они требуют объяснения.

– Неужели вы думаете, мне есть что скрывать? – вызывающе спросила она, опять сев прямо и очень отчетливо, хотя и с акцентом, выговаривая каждое слово. – Да, я действительно ненадолго уезжала. Да, на туфле действительно была кровь. Я знала, что мужа убили. Тейлер приходил ко мне в связи с его смертью. Теперь вы довольны?

– Все это мы знали и без вас, – возразил я. – Нам нужны объяснения.

Она опять встала и сердито сказала:

– Мне не нравится ваш тон. Я отказываюсь подчиняться…

– Дело ваше, миссис Уилсон, – перебил ее Нунен, – но тогда мы будем вынуждены пригласить вас с собой в полицию.

Она повернулась к нему спиной и, набрав полную грудь воздуха, выпалила: