Иллий много думал об этом. Что, если магия признает передачу Права только в честном бою? Убивать безоружного поверженного врага – бесчестно. Оставить его гнить в забудке, одиночной замурованной камере, без воздуха, света и надежды – глупо. Пятый Магистр кинул быстрый взгляд на Первого, убеленного сединами старца, сидевшего на каменном, даже с виду неудобном кресле. Глава Совета молчал, Иллию даже показалось, что тот прикрыл глаза.

– По донесениям, с момента штурма из города по морю отчалил корабль… – задумчиво протянул Четвертый, чем заслужил неопределенный взгляд от Третьего, который все же сел и теперь воевал с рукавами, складки которых не хотели ложиться так, как ему хотелось.

И все они знали, что не могли быть уверены в гибели наследников Императора. Да, Второй лично позаботился, чтобы укрытые вдали от столицы дети ушли к богам, но вести из Асилума были слишком тревожными.

– Метел действительно может что-то знать, – заметил Иллий. Солнце ушло за горные пики, и в зале стало темно на пару мгновений, пока амулеты один за другим не подожгли светильники, развешанные по стенам. Иллий подождал, когда загорится последний, прежде чем продолжить: – Я предлагаю подвергнуть его Суду.

– Невозможно! – хором ответили Третий и Четвертый.

– Отличная идея, – поддержал Иллия Второй.

Первый молчал.

– Представьте: пленник отдается на волю богов. Умрет – или попытается выжить. Спасется – или станет бесправным рабом.

Иллий рисковал, предлагая провести Суд. Еще никогда на его памяти нынешний Совет не приговаривал к Суду чужестранца. Все просто: преступникам предоставляли возможность уйти на все четыре стороны, назначали определенное время, за которое те могли скрыться, и спускали на него всех собак. Любой мог остановить беглеца, и, если это случалось, несчастный преступник становился рабом, полностью подчиняясь воле нового хозяина – того, кто способствовал его поимке.

– Мы обязаны предоставить пленнику выбор, пускай и иллюзорный. После того как мы протащили его через всю страну в клетке, как дикого зверя, после того как продержали его в заточении, мы должны ему хотя бы это. Будет видимость того, что это не бесчестное убийство. А если Право действительно у Метела, возможно, именно так мы получим желаемое, и неважно – будет жив пленник или встретит смерть.

Магистр вспомнил пустые глаза Метела. Он видел его на днях и заметил, что тот потерял интерес ко всему. Иллий добавил про себя, что совершенно не уверен, что выберет принцепс Асилума. А если и выберет Суд, то едва ли сумеет убежать от стражи.

Второй поддержал Иллия:

– Если у него есть Право, оно непременно перейдет к новому хозяину. Если нет – так мы действительно узнаем все, что хотим.

Иллий чуть заметно повел плечами. Он сомневался, что пленный принцепс скажет больше даже под узами рабского ошейника.

И если все же Метел не владелец Права? Что будет тогда? Магистр не знал ответа на эти вопросы, но не переставал ими задаваться. И вряд ли кто-то в этой комнате не думал о том же.

– Это даст нам одобрение народа Асилума, который не простит позорную смерть принцепса. Выбор должен сделать сам Метел.

Не сейчас. Если и стоило убить Метела, лучше было сделать это при штурме Асилума. Иллий сжал кулаки.

– Про него уже и думать забыли, – фыркнул Третий.

– В Асилуме неспокойно. Незачем баламутить и так мутную воду. – Второй поднялся с кресла. – Мне стоит поехать туда.

– Но!.. – попытался зачем-то снова возразить Третий. Иллий знал, что против поездки Второго он не имел никаких аргументов. Но, разгоряченный спором, не смог вовремя остановиться.

– Тихо, – велел Первый Магистр, облаченный, в отличие от всех, в белые одеяния. Все затихли. В мудрости главы Совета никто не сомневался. – Назначьте Суд на пятый день текущего месяца. Озвучьте условия и, если пленный откажется, устройте закрытую казнь. Второй, после поезжай в Асилум, ты прав. И… – старец умолк, обвел цепким взглядом всех собравшихся.

– Нам не нужны герои, – сказал Четвертый, – но…

– И пусть перед Судом предстанет кто-то еще. Мы не будем сообщать, кто совершил какие преступления. Объявите, что преступники опасны. Все они должны… потом исчезнуть. Никто не должен усомниться в чистоте наших намерений. И, – Первый помолчал перед тем, как закончить, – нам нужен тот, кому мы можем доверить власть над принцепсом.

Третий переглянулся с Четвертым.

– Думаю, я знаю такого человека.

Иллий лишь покачал головой. Суд даст право управлять Метелом любому, кто сможет задержать пленника. Выбранный человек должен быть целиком и полностью верен Эе, доверять Совету, подчиняться ему.

Он догадывался, кого предложат. Но где-то в глубине души знал – боги будут не на их стороне.

Центральный рынок славного города Эгрисси сверкал в солнечных лучах. Несмотря на то что уже перевалило за полдень и торговля пошла на спад, народа на рыночной площади оставалось прилично. Торговцы, страдая от почти летнего пекла, столь нетипичного для весны, прятались под навесами и лениво зазывали покупателей. Прилавок с рыбой, представлявший из себя огромный жбан с мутной, пропахшей тиной водой, пользовался особой популярностью. Но покупатели скорее искали около него прохлады, чем действительно интересовались рыбой. Замученный раб, приставленный смотреть за товаром, отгонял детишек, задумавших поплескаться в воде. По приказу хозяйки, стоявшей за другим прилавком, этот же раб отлавливал рыбешку покупателям. Лучшую, конечно, уже разобрали в первые утренние часы, и к середине дня уже почти ничего не осталось. Еще немного, и жизнь на рынке поутихнет.

Ора Ия, стройная, как тростинка, востроносая девушка, поудобнее перехватила тяжелую корзинку для покупок. Она решила нарочно прийти на рынок в столь поздний час, собираясь купить трав, деньги на которые копила почти весь прошлый семестр, варя зелья и зачаровывая простенькие амулеты на продажу. Помимо всего прочего Ора собиралась заглянуть в лавочку, про которую ей шепнули в Академии. Травы она могла купить и поближе и, уж если говорить прямо, дешевле. Все дело было в двух маленьких флакончиках с невероятно редкой лунной эссенцией, которую почти невозможно достать. Необычайная субстанция, усиливающая магию. Ора только слышала о ней, а состав, как ни пыталась, разузнать не смогла, все держалось в секрете. Совет Магистров никогда еще ничего не охранял столь рьяно, как оборот этой эссенции. Контрабанда в Эе строго каралась, причем доставалось и нечистым на руку продавцам, и покупателям. Городские стражи под руководством нового командора хранили бдительность. Поговаривали, только торговец в неприметной лавочке с южного края рынка может достать товары в обход всех запретов.

С ним Ора и связалась, опасаясь каждой тени. Лунная эссенция позарез нужна была ей для научной работы. И потому, когда мальчишка-посыльный принес записку, что заказ прибыл и ожидает, Ора засобиралась за покупками, с вечера погадав на костях на успех своего мероприятия.

Кости сказали, что пятое число месяца лип станет для Оры днем, который изменит ее жизнь. Убрав грубые костяные фигурки в специальный мешочек, девушка приготовила все необходимое для похода на рынок. И весь день с утра не знала покоя, уговаривая себя, что спешка только навредит, ее суетливость привлечет ненужное внимание стражи. Нет, она с деланой невозмутимостью завершила утренние дела, подготовила пару заказов для соседей и только в восьмом с рассвета часу накинула плащ – слишком жаркий для такого погожего дня, зато с капюшоном, который мог бы скрыть лицо, – и покинула дом.

Настрой у нее был боевой. «Ничего, – говорила себе Ора, на ходу прижимая пустую корзинку к груди, – ничего мне не помешает». Она знала, что именно сегодня, пятого числа месяца лип заберет редкие запрещенные эссенции и приступит к завершающему этапу выпускного проекта – практической части. Теорию о природе магии она проработала давно, исписав кучу дорогой бумаги, но без необходимых ингредиентов не могла ее подтвердить. Кости не могли лгать.

Только не ей.

Ей, женщине, учеба в магической Академии давалась тяжело. Все говорили, что, несмотря на явный талант, это совершенно не ее. Профессора относились к ней с легким пренебрежением. Им было жалко растрачивать на нее свое время, и делились знаниями они крайне неохотно. «Длинна коса, да ум короток», зачем учить волшебству женщину, которая все равно выберет домашний очаг и думать забудет про все остальное? Будет разве что зелья варить от слабого желудка, нерадивая такая, да амулеты мастерить. Так это можно и без обучения.

И родители, далекие от магии люди, были против.

«Буду, достигну, обучусь», – упрямо твердила Ора.

«Если вам, матушка, – добавляла она, – по душе быть замужем и всю себя отдать, чтобы вырастить ребенка, то я этого не хочу».

Отец ее посмеивался, но оплачивал прихоти единственной дочери и потакал ее глупостям, хотя явно считал, что та перерастет свою придурь, думать забудет про тайны магии и как миленькая покорится воле родителей. Какая же девица не желает простого семейного счастья?.. Но вот пришли результаты экзаменов – Ора успешно поступила в Академию ведовства и наук, и ни о каком замужестве теперь точно не шло и речи. Это сильно подкосило отца: кажется, тогда он понял, насколько была серьезна Ора, и не смог это пережить. И, пока Ора сдавала первую сессию, сошел в могилу, оставив им с матерью благородную фамилию и долги. Мать, не переставая обвинять девушку, быстро угасла от пережитого горя и позора. К своим восемнадцати Ора осталась одна.

Хотя бы поэтому она и хотела продолжать. Доказать сокурсникам, тридцати здоровым лбам, и профессорам, шести пересушенным пенькам, что женщина имеет право на выбор, что женщина хоть что-то значит. И если она поступила в Академию, то не ради успешного брака, кто бы что ни думал.

Своими исследованиями Ора хотела доказать, что ничуть не хуже вечно ленящихся сокурсников, которые к концу обучения с трудом могли превратить кубок в крысу, а крысу – в кубок, хвостатый и покрытый шерстью, или назвать основные принципы магии. Ора ожидала, что сможет произвести впечатление на Совет Магистров, которым все студенты должны были представить выпускные работы, показать, чему научились. Многие сокурсники говорили, что после скоропалительной победы в войне с соседями Магистры будут снисходительны к выпускникам этого года.

«О, – удивилась Ора, отвлекаясь от книги, – мы разве с кем-то воевали?»

«Дура ты, – посмеялся Киро Аэто, простодушный парень, которого влиятельные родители силком упекли в Академию, чтобы хоть ума понабрался. – Они оскорбили Совет Магистров и получили по заслугам… Так что Совет будет смотреть на нас сквозь пальцы».

На всех, кроме нее, только потому, что она девица без именитых родичей. Которая к тому же выглядит куда моложе своих двадцати лет. Еще и с идиотскими веснушками на щеках и несолидно вьющимися рыжеватыми волосами. Да к ней серьезно относиться не будут, если она им всем не покажет.

Потому Ора возлагала много надежд на проект, который, как она думала, перевернет представление и о магии в целом, и о женщинах, творивших ее, в частности. И позаботилась, чтобы все шло именно так, как она задумала.

Пятое число месяца лип, последнего весеннего месяца, действительно должно было стать решающим.

Необходимые покупки Ора совершила быстро. На дно корзинки она постелила купленные травки, на них положила два бесценных фиала (в лавчонку она заходила, дергано оглядываясь, но никто и не обратил на нее внимания), прикрыла все это для вида овощами. Можно было уже пойти домой, но девушке хотелось отметить столь выдающийся день каким-нибудь подарком. Мысленно пересчитав оставшиеся монеты – два серебряных кругляшка да россыпь меди, – она решила, что вполне может позволить себе новую тунику. Старая уже основательно порвалась, подол пошел лохмотьями, и никакие ухищрения не могли ее спасти. Матушка бы разворчалась: зачем тратить деньги на готовое платье, если можно сделать все самой… Но из оставленных матерью отрезов ткани Ора даже с помощью всех богов и имеющейся у нее магии не смогла бы сотворить хоть что-то приличное.