Кому могло понадобиться делать такое углубление?

Сердце отчаянно билось, предчувствуя, что я столкнулась со страшной тайной.

– Ты уже знала об этом месте, да? – спросила я у Сираты. – Поэтому не хотела идти?

– Фелиот вчера показал мне его и попросил не пускать вас сюда. А вы прямо сразу…

Я обернулась на служанку, чтобы спросить, почему мне не стоило идти в это место.

Сирата была бледной, словно мрамор ступеней, на которых она стояла. В глазах ее застыли слезы, а руки дрожали.

Я медленно обернулась.

Страшная догадка осенила меня.

– Это произошло здесь? – спросила я отрешенно.

Но ответ мне был не нужен.

Я каким-то образом почувствовала, что именно здесь и погибла Равена. Прямо в этой беседке. А черный оплавленный камень – это следы боли Реджинальда, что он выплеснул вместе с огнем.

Я подошла к беседке и коснулась ладонью теплого мрамора.

– Мне так жаль, что это произошло с вами, – прошептала я. – Как бы я хотела, чтобы Реджинальд излечился от этих ран.

Непрошенные слезы упали на поросший мхом камень беседки.

Где-то позади всхлипнула Сирата. Она так и не решилась сойти со ступеней.

Мое появление напугало большую бабочку, которая до этого момента грелась на солнце, расправив бархатистые черно-рыжие крылышки. Взлетев, она суетливо пометалась туда-сюда, а затем внезапно села на мое запястье.

– Такая красивая, – прошептала я бабочке, – совсем людей не боишься?

Бабочка деловито пошевелила усиками и смешно поперебирала ножками.

– Лира Марейна! – позвала Сирата жалобно.

Я вздохнула, и это напугало бабочку. Крылатая красавица улетела прочь.

Пришлось возвращаться.

На прощание я еще раз оглядела террасу. Не оставила ли Равена здесь подсказки?

Пришлось признаться: за прошедшие годы едва ли здесь могло что-то остаться с того трагичного дня.

Сирата с облегчением выдохнула, когда я вернулась к ней.

– Я знала, что вэлорд Картер – очень сильный дракон, но пока мы не прибыли сюда, даже представить не могла, что он мог сделать такое, – сказала Сирата немного сбившимся от подъема голосом.

– Ты про то те черные следы от драконьего огня? – догадалась я.

Женщина кивнула.

– А еще там, дальше, – она махнула в сторону горы. – Из моего окна видно оплавленный горный перевал, по которому раньше сюда могли пройти люди из Лавитории или горцы, которые пасли в долине коз.

– Это тоже сделал Реджинальд? – охнула я.

– Я давно живу среди драконов и поняла одну вещь, – сказала Сирата, когда мы вернулись на верхнюю площадку. – Сильнее всего дракон охраняет свое гнездо. А самую сильную огневую мощь он демонстрирует, когда защищает свое сокровище. И нет более смертоносного дракона, чем тот, кто мстит за разоренное гнездо.

Взволнованная увиденным, я хотела только одного – побыть в одиночестве. Желательно и вовсе уснуть и забыться, а проснуться, когда все хорошо.

Вот только когда в моей жизни было такое время?

Я горько усмехнулась.

Папа, папа! Как же ты попал в эту историю? Был бы он жив, все бы сложилось совсем по-другому.

Мне хотелось обсудить с кем-то все, что навалилось на меня. Но никого ближе дракона, который поклялся убить меня, в этом мире не было.

В то, что мой отец коварно пробрался на территорию вполне мирного поместья и зарезал его хозяйку, спокойно прогуливающуюся в саду, у меня в голове не укладывалось.

А слуги? Неужели они ничего не видели?

Я вздохнула.

Я лично убедилась, что место гибели Равены не просматривалось из дома. Кто угодно мог незаметно пробраться туда и совершить ужасное. Да и не осталось тут никого из тех, кто мог быть свидетелем той трагедии.

Я остановилась как вкопанная.

Фелиот!

Если секретарь рассказал обо всем Сирате, то он должен быть в курсе.

Я нашла мужчину в гостиной, он что-то быстро писал.

– Варт Фелиот, мне нужно поговорить с вами, – сказала я тоном, не терпящим возражений, – без свидетелей.

Секретарь невозмутимо кивнул.

– Минуту, лира Марейна, мне нужно отправить несколько распоряжений по защищенному каналу, чтобы никто не мог перехватить их, – ответил Фелиот.

Секретарь сложил бумаги одну за другой в специальный ящик. Как только он опускал один лист, тот вспыхивал белым огнем и исчезал. Я впервые видела такой способ отправки писем.

– Вэлорд Картер просил использовать здесь только такой способ доставки корреспонденции, – пояснил секретарь.

Спустя минуту, он закрыл ящичек и убрал его глубоко в секретер.

– Я полностью в вашем распоряжении, – с улыбкой сообщил он. – Можем поговорить в саду или на балконе.

– Спасибо, по саду я уже погуляла, – мрачно сообщила я.

Фелиот все сразу поняла по моему лицу.

– Пойдемте лучше ко мне в комнату, – предложила я.

Мы молча поднялись на третий этаж. Я чувствовала тяжелое напряжение, что разливалось в воздухе.

Закрыв за собой дверь, секретарь накинул на комнату полог тишины.

– Что именно вы хотели спросить? – он смотрел на меня с какой-то горечью.

– Сколько лет вы с Реджинальдом, варт Фелиот? – начала я издалека.

Судя по недоуменному взгляду, он не ожидал, что я спрошу именно это.

– Думаю, что лет восемь уже, – сказал он, немного подумав. – Да, точно. Шесть лет в статусе личного секретаря.

– И у Реджинальда нет от вас секретов? – уточнила я.

Мужчина покачал головой.

– Моя работа – знать обо всем.

Я вздохнула. Было тяжело произнести это вслух.

– Вы были здесь в тот день?

Фелиот вздрогнул.

– В какой именно? – спросил он наигранно непринужденно.

– Вы поняли, о чем я, – сказала я холодно. – В тот день, когда погибла Равена. Вы были здесь?

В глазах секретаря мелькнул ужас. Я поняла, что мне уже не нужны его слова.

– Реджинальд оставил ее на ваше попечение, как сейчас меня? А сам отправился на войну? – напирала я.

Секретарь побелел.

– Я и правда был тем, кто обнаружил ее. Пошел позвать к ужину, потому что она задерживалась, – сказал он бесцветным голосом, будто ему даже говорить об этом было больно. – Я же и сообщил об этом господину. И видел… что было дальше.

Фелиоту с трудом давались слова. Я видела, как больно было ему вспоминать тот день.

Но я была решительно настроена вскрыть эту старую рану.

– Расскажи подробнее, – настояла я.

Фелиот дернулся. Он не хотел говорить, но повиновался.

– Это был первый день лета. Лира Равена пошла любоваться бабочками. Она часами могла наблюдать за ними, а они привыкли к ней и, не боясь, садились на руки и волосы. Она вся потом была в этой золотистой пыльце, – мужчина грустно улыбнулся. – Госпожа никому не разрешала сопровождать ее, потому что чужаков ее бабочки боялись. В тот день она не вернулась.

– Я была там сегодня, – сказала я. – Место закрытое, а дорога к дому только одна. Как случилось, что преступник смог пройти туда и вернуться назад незамеченным?

– По земле дорога одна, пройти мимо дома незамеченным невозможно, – подтвердил Фелиот. – А с трех сторон там высокий обрыв или отвесная скала. Пробраться было невозможно!

Я глубоко вздохнула и аж закашлялась.

– Драконы могут летать! – выпалила я.

– Вэлорд Картер уверен, что убийца – человек. Возможно, кто-то из горцев смог подняться по отвесной скале, – неуверенно сказал секретарь.

В волнении я схватила его за руки. Это же было так очевидно – ее убили свои!

– Еще скажите, что убийца прилетел на орле! Или на бабочке! – я истерично рассмеялась.

Фелиот лишь смотрел на меня с сочувствием. Я видела, что ему было больно вспоминать события того дня. Из уверенного мужчины он превратился в испуганного мальчишку.

Я подозревала, что Реджинальд был страшен в гневе. Возможно, раздавленный горем, он едва не испепелил своего верного слугу.

– Кому же понадобилось убивать беременную женщину? Да еще и лезть ради этого так высоко?! – спросила я.

– Возможно, ее хотели ограбить, – предположил Фелиот, словно выйдя из оцепенения. – У лиры Равены пропали украшения, что были на ней в тот день.

Это был какой-то абсурд.

Пробираться в закрытое поместье, чтобы ограбить жену маршала, когда можно залезть в дом и взять намного больше!

– А что украли? – спросила я.

– Серьги и это… забыл, – он показал на шею.

– Ожерелье? Бусы? Подвеска? – перебирала я.

Но секретарь только головой мотнул.

А потом протянул руку ко мне и ткнул в район ключицы, обрисовав круг.

– Брошь, – догадалась я.

Внезапно распахнулась дверь моей спальни.

– Интересно, ты, сестричка, время проводишь, пока мужа дома нет! – воскликнула Кассия, уперев руки в бока.

Фелиот вспыхнул и отпрыгнул от меня, будто кипятком ошпаренный.

Судя по довольному лицу сестры, она приняла его реакцию за неоспоримое доказательство нашей связи.

Ей же хуже!

– Договорим позже, – сказала я секретарю, – мне понадобится отправить письмо.

Фелиот мелко закивал и выскользнул из моих покоев.

Кассия же вплыла в гостиную победительницей. Сложив руки на груди, она посмотрела на меня свысока, видимо, ожидая оправданий и надеясь поиметь с этого какую-то выгоду.

Но сестренку пора было приструнить.

Я посмотрела на нее прямо и строго, без заискиваний спросила:

– Что ты делала в моей спальне? Не помню, чтобы я приглашала тебя сюда!

Мой ледяной тон заставил сестру замереть.

Кассия опешила от моего напора и даже на всякий случай оглянулась, будто ища поддержки.

– Даже если бы ты была здесь по моему приглашению, то уж мнения твоего я точно не спрашивала!

Кассия обиженно надулась.

– Вообще, меня мама послала извиниться, – сказала она таким тоном, будто только от одного этого я должна была растаять.

Я выжидательно приподняла бровь, но сестра даже слов таких выдавить из себя не смогла.

– Ладно… извини… я не буду больше…

Звучало не очень убедительно.

Кассия же посчитала, что отлично справилась с возложенной на нее обязанностью.

– Что ты делала в моей спальне? – повторила я вопрос.

– Хотела посмотреть, какие платья любят драконы, – ответила она. – Герцог Пределов с таким восторгом рассказывал о свободных нравах и соблазнительных платьях, а придворные дамы краснели и смеялись. Я хотела лично убедиться, что они такие… порочные.

– Ну… в чем-то твой герцог прав, – ответила я и пошла к гардеробу. – Не скажу, что они совсем неприличные, но я долго привыкала к их традициям.

Мне было неприятно, что сестра вновь упоминает вездесущего Элинора Морри. Но почему бы не удовлетворить ее любопытство?

Кассия аж подпрыгивала от нетерпения.

Я распахнула тяжелые дверцы и достала несколько нарядов, которые были приготовлены для приемов в императорском дворце и соответствовали запросам драконьих модниц.

– У дракониц немного другая фигура, поэтому на них эти наряды кажутся еще более откровенными, – пояснила я. – Но даже от такого наряда наша мама упала бы в обморок: ни корсета, ни сложных юбок.

Дрожащими руками сестра перебирала невесомые наряды. Сначала она пришла в неописуемый восторг, но изучив платья пристальнее, она несколько расстроилась.

– Что такое? – удивилась я перемене настроения.

– Я думала, что это будет не более, чем пара тонких тряпиц, едва закрывающих самое сокровенное, – разочарованно протянула Кассия.

– Боюсь, такие наряды остались только в фантазиях герцога Пределов, – со вздохом ответила я.

Сестра мотнула головой, выражая несогласие.

– Он говорил, что в утонченных человечках драконы ценят грацию и тонкость талии, поэтому многие специально оставляют ее открытой, – пояснила сестра и показала, как, по ее мнению, следовало оголиться.