Я провела пальцем по собственной ладони. От волдыря не осталось ни следа.

Послышались шаги Бетси, поэтому мы поспешно спрятали руки и коленки от её взгляда и сделали вид, что чрезвычайно заняты.

– Привет, девочки. Как у вас дела? – спросила она с порога.

– Хорошо, – ответили мы хором.

Она была слишком занята своими мыслями и не обратила внимания на поспешный синхронный ответ и повисшее в комнате напряжение.

– Чудесно. Послушай, Анна, я позвонила твоей маме. Она уже едет, чтобы тебя забрать. Я хотела бы провести вечер вдвоём с Элли, хорошо? Не волнуйся, у тебя не будет неприятностей, – прибавила Бетси и ушла.

– Как думаешь, она что-то заподозрила? – встревоженно спросила я.

– Нет, – уверенно ответила Анна.

Разумеется, невозможно было отрицать тот факт, что мы исцелились благодаря мне. Анна слишком хорошо меня знала. Она понимала, о чём я думаю, ещё до того, как я раскрывала рот.

– Слушай, я не знала, что так будет… – сказала я, пытаясь найти слова, которые спасли бы нашу дружбу. Слова, которые помогут мне не выглядеть уродом…

Анна остановила меня.

– Я никому не расскажу, Элиз, – проговорила она с серьёзным видом. – Никогда.

Все эти годы я по-прежнему делилась с Анной своими тайнами. Вот и сейчас – не успела я опомниться, как обнаружила, что уже набираю её номер.

– Как ты думаешь, может, он какой-нибудь аферист? – спросила я, рассказав Анне о вчерашнем дне.

– Не исключено, – ответила она. – Но пока он всего лишь позвал тебя на свидание. Он же не просил никаких денег, верно?

– Да. И девушка не просила. Но она тоже знала моё имя. Они оба знали.

– Элиз, ты только что переехала в квартиру над кафе, где он работает. Разумеется, он знает твоё имя. Вероятно, домовладелец – его босс.

– А девушка?

– Может, это его чокнутая бывшая.

У меня была такая версия.

– Ну, не знаю. Он сказал, что за мной следят. Сама понимаешь, мои родители прятали меня не просто так.

– Вряд ли они прятали тебя от молодого парня, который работает в кафе, – рассмеялась Анна. – Расслабься. Ты просто придумываешь отговорки. Никогда не понимала, почему ты так против свиданий.

– Ты знаешь, почему.

Она помолчала.

– А ты знаешь, что я с тобой не согласна.

– Ну а если парень захочет жениться?

– Значит, выйдешь за него замуж. – Её голос звучал так уверенно, словно ответ был очевиден.

– В конце концов он узнает о моём возрасте, – заметила я. – Мы не сможем состариться вместе. И как насчёт детей? Я даже не знаю, могу ли их иметь.

– Зачем вечно всё прокручивать до самого конца? Встречаться с парнем – ещё не значит непременно выйти за него замуж, Элиз. Что плохого в том, чтобы просто повеселиться?

Мы уже вели такие разговоры раньше, но Анна никак не успокаивалась. Неужели она не видела самую важную причину? Что, если я полюблю? Что со мной станется, когда я переживу его. Это жутко – наблюдать, как он стареет и умирает, оставаясь в ловушке искривлённого времени. Это уничтожит меня. Если есть хоть какой-то шанс избежать подобного, то зачем рисковать?

Однако я не хотела говорить с Анной о смерти. Не хотела думать о том, что она пробудет со мной ещё максимум лет пятьдесят, а потом я снова останусь одна. При одной мысли об этом у меня становилось тяжело на сердце.

– Не пойду ни на какое свидание! – отрезала я.

Глава четвёртая

Поговорив с Анной, я передумала. Она была права. Свидание не означало обязательств на всю жизнь. Почему бы не повеселиться?

Всё утро я размышляла, вспоминая подробности событий предыдущего дня и не особо прислушиваясь к голосу совести. Когда пробило четыре часа, я позволила себе собраться на свидание. Я очень долго принимала душ, а потом дважды побрила всё тело и дважды намылила голову шампунем. Подсушивая феном распущенные волосы, я осознала, что прежде у меня никогда не было причин заботиться о своей внешности. Я уставилась в зеркало, рассматривая свои карие глаза и пытаясь понять, красива ли я. Не исключено. Или же я могла бы стать красивой, если б приложила усилия.

Мне должно быть всё равно – но я чувствовала тревогу. Очень сильную тревогу, по правде сказать.

Я выключила фен, не досушив волосы, и попыталась мыслить объективно, отринув все причины, которые подпитывали моё волнение. Оно действительно того стоит? Может, это какой-то обман? И даже если нет – что тогда? Я отлично знала, что не могу позволить себе влюбиться. В моей жизни нет места для настоящей любви.

Вероятно, мне стоило обдумать своё поведение и не ходить ни на какое свидание.

Едва я дошла до этой мысли, как раздался стук в дверь. Для Уильяма было ещё слишком рано, а больше я никого не ждала. Я села на кровать и притихла. Возможно, незваный гость решит, что никого нет дома.

Стук повторился, но мне не хотелось отвечать. Я была на взводе и чувствовала себя слишком уязвимой.

– Элиз? – послышался голос Уильяма.

Я вскочила на ноги, схватила халат и пошла открывать дверь.

– Привет. Извини, я не знала, что это ты, – сказала я, радуясь, что успела заговорить до того, как его рассмотрела.

Уильям выглядел лучше прежнего, и я попросту лишилась дара речи. Кожа карамельного цвета, крепкая, чётко очерченная челюсть… Каждая частичка его тела привлекала моё внимание.

– Привет. Знаю, что пришёл немного раньше, но я просто весь день сидел и ждал нашего свидания.

– Ладно, – сказала я, по-прежнему не до конца уверенная. – Погоди, я оденусь.

Я повернулась, намереваясь подняться по лестнице, и поняла, что не могу просто оставить его внизу.

– Заходи.

На самом деле я пока не решила, что надену. Я-то думала: у меня есть ещё пара часов, чтобы с этим разобраться. Придя к выводу, что поношенные джинсы и выцветшие футболки, заполонявшие мой шкаф, не подойдут, я принялась рыться в старой одежде, которую ещё не распаковала.

– Прости, здесь нет мебели, – крикнула я из своей комнаты.

Я остановилась на летнем платье в цветочек, которое Бетси подарила мне на восьмидесятилетие. Волосы у меня ещё толком не высохли и свисали безжизненными прядями, а единственной подходящей обувью были чёрные сандалии, которые я носила изо дня в день.

Набравшись смелости, я вернулась в гостиную. Уильям расположился на моём импровизированном диване, застеленном одеялом.

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он, приподняв брови.

– Спасибо, – пробормотала я.

В платье я чувствовала себя неловко и скованно, но вынуждена была признать, что мне нравится его внимание. Слишком нравится.

– Итак, какой план? – Я схватила сумочку, напоминая себе, что делаю всё это не просто так. – Ты собираешься рассказать мне, что происходит?

– Сразу к делу, да? – Он рассмеялся. – Я расскажу тебе завтра, после свидания.

– Почему не сегодня?

Уильям покачал головой:

– Это всё испортит.

– Ну ладно.

Я слишком легко согласилась. С другой стороны, у меня появилась причина увидеть его снова.

– Куда пойдём?

– Думаю, можно сходить на «Энни Холл». В центре есть кинотеатр, где крутят старые фильмы.

– Обожаю этот фильм! Я впервые посмотрела его в тот день, когда он вышел.

Я осеклась, но опасные слова уже сорвались с моих губ.

– В 1977 году? – небрежно спросил Уильям. Его глаза блеснули.

– Ну, в смысле, когда он вышел на DVD, – поправилась я, издав нервный смешок.

Прошло всего десять минут, а я уже вела себя как идиотка и не контролировала ситуацию.

– В общем, я подумал, что фильм должен тебе понравиться.

– Правда?

Мой голос звучал чересчур восторженно. Уильям думал обо мне! Размышлял, что могло бы мне понравиться… Похоже, любая попытка сделать вид, что я к нему равнодушна, заканчивалась провалом.

– Да. Ты кажешься безнадёжным романтиком. Я прав?

По поводу безнадёжности он определённо был прав. А что касается романтики… ну, видимо, тоже. И это тоже безнадёжно.

– Наверное, так и есть.

Нет необходимости вдаваться в подробности насчёт моей романтической безнадёжности, верно?

– Мне нравится это миленькое гнёздышко из одеял, – пропел Уильям. – Может, тебе стоит заняться дизайном интерьеров?

Я улыбнулась. Уильям отлично знал, как растопить лёд.

– Заткнись, – игриво парировала я.

Удивительно, но рядом с ним было так легко оставаться самой собой. Хотя его близость действовала на меня парализующе, одновременно я чувствовала, что могу говорить всё что заблагорассудится и вести себя так, как я хочу, – и его, казалось, это вполне устраивало. Уильям был добродушен, спокоен и уверен в себе, ничего не опасаясь. Я ещё не знала, как смогу провести целый вечер наедине с ним, но пока дела шли неплохо.

– Какую музыку ты любишь? – спросил он, когда мы сели в машину. – У меня есть всё-всё-всё.

– Э-э… Я не знаю.

На самом деле я просто не разбиралась в современной музыке. Мы с Бетси слушали много песен сороковых годов – Билли Холидей, Фрэнка Синатру, Бинга Кросби. В какой-то момент мне захотелось заказать что-нибудь в этом роде – просто чтобы проверить, правда ли у него есть всё-всё-всё – но я промолчала.

– Как насчёт… – Он помедлил, перебирая конверты с компакт-дисками. – «Foo Fighters»?

– Давай, – кивнула я, хотя впервые слышала это название.

– Знаешь их?

– Нет.

Уильям взглянул на меня, широко улыбнулся и пятернёй зачесал назад свои длинные волосы.

– Надо же, – сказал он, вставляя диск. – Ты и правда дикарка.

Кинотеатр выглядел старым и обветшавшим. К древней билетной кассе были прикреплены рекламные листовки «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Уильям без разговоров купил два билета, хотя я предложила заплатить за свой.

Мы решили не останавливаться возле киоска с едой, чтобы оставить место для полноценного ужина. В кинозале был всего один зал на сорок мест, и я ожидала увидеть хотя бы несколько человек, но мы оказались одни.

Деревянные стены с облупившейся белой краской были украшены резными изображениями ангелов. Мускусный запах и потёртый вид добавляли кинотеатру атмосферности.

– Раньше я часто сюда приезжал, – сказал Уильям. – Тут сейчас некоторое запустение, но когда-то это было и вправду красивое место.

– И как ты находишь такие секретные уголки? – спросила я.

– Людям, у которых есть тайны, нужно место, где их можно хранить.

Я уставилась на него в упор. Мне казалось, что если смотреть достаточно пристально, то я смогу разобраться во всём сама.

– Объясни мне, что происходит.

– Я же обещал, что всё расскажу, но позже. Ты должна мне ещё половину свидания.

Свет погас почти сразу же, едва мы заняли свои места – хотя мы по-прежнему были единственными зрителями. Никто не мешал нам разговаривать, однако мы молчали. Я не знаю, где витали мысли Уильяма, но мои неслись в бешеном ритме. Я вспоминала вечер в библиотеке, но отвлекалась, когда его пальцы касались моей руки, а колено оказывалось в опасной близости от моей обнажённой кожи. Я смотрела на экран, но ничего не видела.

– Моя любимая сцена, – шепнул Уильям.

Мы были одни, так что ему не требовалось понижать голос, но мне понравилась эта интимность.

Время сеанса промчалось за считаные мгновения, и я сожалела, что не могу выпросить у вечности ещё несколько драгоценных минут.

Уже поплыли титры, а я не хотела терять эту близость – близость, от которой кожа покрывалась мурашками. Я дождалась, когда с экрана исчезнут самые последние слова, и лишь после этого отвела взгляд.

– Проголодалась? – спросил Уильям.

На фасаде дома красными буквами было написано: «Мексиканская кухня Хосе». С буквы «Х» свисало сомбреро, а рядом с надписью красовались нарисованные маракасы. У заведения явно был свой характер, и я подумала, что это, вероятно, не сетевой ресторан.