Гардеробщица, конечно, отсутствовала, так что Надежда ловко пролезла через решетку и взяла их пальто. При этом ее привычно кольнуло раздражение. Дело в том, что Машка купила новое пальто и сегодня явилась в нем на презентацию в первый раз.

Пальто конечно… ну, для Машки оно бы ничего, бывало у нее и хуже, но… Дело в том, что по цвету оно было похоже на пальто Надежды. Нет, разумеется, у нее пальто было очень хорошее, купленное когда-то в дорогом магазине (со скидкой, разумеется, но дело же не в этом), и вовсе не беда, что она носила его уже третий сезон. У ее пальто был благородный синий оттенок, а цвет Машкиного пальто отливал чернильными переливами, и вообще в костюмах такого цвета любили раньше ходить заслуженные учительницы и депутаты Горсовета.

Опять-таки, к чести Надежды Николаевны, она не стала злопыхать и упражняться в остроумии, когда увидела это чудо на подруге, однако похвалу пальто выдавить из себя не смогла.

– Быстрее давай, нам еще Варвару найти! – недовольно поторопила она подругу.

Но Машка зачем-то направилась к зеркалу. И тут же испустила горестный вопль:

– Подружка называется!

Надежда осознала, что этот вопль адресован ей, и с опаской приблизилась к зеркалу.

– Что случилось?

– Ты еще спрашиваешь! Какой ужас!

– Да в чем дело?

– Ты видишь, что у меня с губами?

Надежда пригляделась.

Действительно, помада на губах Машки была немного размазана.

– Ну, смазана чуть-чуть… А при чем тут я?

– Как при чем? Это из-за тебя мне пришлось губами кренделя выделывать, вот помада и смазалась! А самое главное, ты мне ничего об этом не сказала, и я всё это время ходила с размазанными губами! Что обо мне могли подумать люди?

– Что ты с кем-то целовалась… – машинально ответила Надежда и тут же пожалела о своих словах.

– Что ты несешь! – воскликнула Машка и замахнулась на подругу сумкой. Но потом передумала, махнула рукой, вернулась к зеркалу и стала рыться в карманах. – Может, у тебя есть салфетки или хотя бы платок? Я свой где-то потеряла…

Надежда обрадовалась неожиданной Машкиной отходчивости и полезла в карман:

– Конечно, найдется…

Однако вместо носового платка ей попалась в руку какая-то сложенная бумажка. Надежда с удивлением вытащила ее из кармана. Она не помнила, чтобы клала в карман что-то подобное, и у нее не было привычки пихать в карманы всякие ненужные клочки. Такая привычка была у ее мужа, Сан Саныча, и раз в неделю Надежда производила чистку его карманов.

Так вот, сейчас она вытащила из кармана сложенный вдвое листок, на котором крупными, отчётливыми печатными буквами было написано: «Отдай то, что тебе не принадлежит. Отдай, или тебе будет очень плохо».

– Черт знает что… – прошипела Надежда.

– Что, и у тебя нет платка?

– Да есть, конечно, есть! – Надежда сунула странную бумажку обратно в карман и вытащила из этого же кармана чистый носовой платок. – На, держи!

– Девки, вы долго еще трындеть будете? – прогудела появившаяся Варвара. – Сказали же: быстро надо, пока менты не приехали!

– Твоя правда! – спохватилась Надежда и побежала вслед за Варварой.

Машка тащилась сзади как вагончик за паровозом, бухтя невнятное про губы и помаду, а также про то, что с Надеждой никуда пойти нельзя – обязательно что-то случится… Хорошо, что Надежда не слышала, она могла бы сказать о своей подруге то же самое.

С топотом бегемота, двигающегося к водопою по африканской саванне, Варвара уверенно промчалась по всем коридорам, с силой отпихнула некстати выскочившего монстра, сдвинула ящики и коробки и нашла в углу склада незаметную дверцу. Надежда сунула ей ключ и – о, радость! – они вышли во двор.

Накрапывал мелкий дождик, на улице стемнело, и это было хорошо, никто из окон их не увидит. Калитка снаружи открывалась электронным ключом, а изнутри – просто кнопкой. Надежда придержала калитку и перевела дух – кажется, выскочили.

На улице их ждала машина Громова – большой черный джип.

За рулем сидел водитель Дмитрий, судя по мощному телосложению и цепкому взгляду – по совместительству телохранитель. Сам Громов стоял чуть в сторонке.

Водитель тут же выскочил из машины и распахнул дверцу перед своим хозяином, но тот строго взглянул на него и выразительно шевельнул бровями, и шофёр, мгновенно осознав свою ошибку, открыл дверцы перед женщинами.

Громов сел рядом с водителем, Надежда, Мария и Варвара втиснулись на заднее сиденье. Это оказалось трудновато, но выбирать не приходилось.

Павел вежливо спросил, куда отвезти Марию и Надежду. Надежда сообразила, что он хочет под конец остаться наедине с Варварой.

Для начала поехали к дому Марии, она выдала адрес полузадушенным голосом – Варвара занимала половину сиденья, а они с Надеждой вдвоем напоминали склеившихся сардинок в консервной банке.

Джип ехал уже минут двадцать, как вдруг Громов вполголоса сказал водителю:

– Дима, тебе не кажется, что за нами тянется хвост?

Водитель прищурился и кивнул:

– Да, вон тот серенький опелёк мне давно глаза мозолит.

Надежда оглянулась и увидела позади, совсем недалеко, неприметную серую машину.

Она постаралась запомнить ее, а главное – когда машины притормозили на ближайшем светофоре, – разглядела и номер серого «опеля» – УГУ 778.

– Что ты всё вертишься… – простонала Машка, ей в углу приходилось совсем плохо.

– А как насчет того, чтобы от него оторваться? – спросил-приказал Громов.

– Запросто!

Водитель сделал несколько неожиданных поворотов, но серый «опель» держался за ними, как приклеенный.

– Ну до чего же настырный, – проворчал Дима. – Но мы и не таких делали… – Он покосился на пассажирок и попросил: – Дамы, не посмотрите сегодняшнее расписание электричек до станции Удельная?

– Вы что, за город собрались? – удивлённо пискнула Мария, пытаясь пошевелится.

Дима деликатно промолчал.

Лебедева же, не задавая лишних вопросов, вытащила телефон и включила поисковую программу. Быстро найдя нужное расписание, она отчиталась:

– Двадцать тридцать две – электричка на Выборг, двадцать сорок одна – обратная «Выборг – Петербург»… Потом двадцать сорок восемь – поезд на Кирилловское…

Водитель кивком поблагодарил ее и прибавил скорость.

Через пятнадцать минут они подъехали к железнодорожному переезду около Удельной.

Надежда взглянула на часы. Они показывали половину девятого. Надежда оглянулась – серый «опель» мелькал позади, между ним и джипом Громова была еще одна машина.

Дима снова прибавил скорость и проскочил переезд.

И тут же за ними опустился шлагбаум. К станции, замедляя ход, подкатила электричка. Остальные машины остались по другую сторону путей.

Сразу за переездом джип свернул направо и запетлял по маленьким, застроенным двухэтажными домами улочкам между железной дорогой и проспектом Энгельса.

– Всё, теперь мы от них точно оторвались! – удовлетворённо проговорил водитель.

– Ловко… – тихонько сказала Надежда и поймала в зеркале взгляд Громова.

Показалось ей или нет, что он едва заметно подмигнул.

Подъехали к дому Марии, и тут Варвара неожиданно объявила, что у нее срочные дела и чтобы быстрее везли ее домой. Громов только вздохнул, но повиновался.

Через десять минут подъехали к дому Варвары.

Варвара, кряхтя, вылезла из машины, простилась с ними холодно и ушла в подъезд, не оглянувшись на прощание.

– Сердится, – вздохнул Громов, усаживаясь на заднее сиденье рядом с Надеждой. – Огорчается, что презентация сорвалась.

– А вы-то при чем? – удивилась Надежда.

Он грустно развел руками, мол, у сильного всегда бессильный виноват. Надежда помялась немного, поглядела в каменную спину водителя и решилась. Этот Громов явно ей нравился, уж наверно, не станет рявкать, что она лезет не в свое дело и что он с Варварой как-нибудь сам разберется.

– Послушайте… – осторожно начала она. – А вы не пробовали действовать, так сказать, обычным путем?

– Как это? – Он не нахмурился, не ответил грубостью, так что уже хорошо.

– Ну… конфеты, букеты, театры-кино… Ухаживать, в общем. В ресторан приглашать, в парк погулять опять же… Что там еще влюбленные предпринимают, я уж и не помню. В общем, дать ей понять, что вы не только книжками ее интересуетесь, а ею самой.

– Вы думаете, это имеет смысл? – Громов с сомнением посмотрел на Надежду.

– Ну, отчего бы не попробовать, – усмехнулась она. – Что вы теряете, в конце концов?

– Думаете, что ей понравится такое времяпрепровождение? – Он всё еще сомневался.

– Думаю, ей понравится такое ваше к ней отношение, – улыбнулась Надежда, скрыв за улыбкой свою неуверенность.

Кто ее знает, эту Варвару, что ей в голову взбредет? Еще погонит этого Громова, а он потом на Надежду зуб заимеет. С таким человеком ссориться чревато большими неприятностями.

Надежда хотела попросить, чтобы высадили ее не у нужного подъезда, а чуть поодаль, в сторонке, потому что любознательные соседи обязательно увидят, что она поздно вечером возвращается домой на неизвестной им дорогой машине. Хотя соседи люди и хорошие, но им вечно до всего есть дело. И дойдет до мужа.

Тут Надежда сообразила, что ничего криминального в этом нет и можно честно мужу рассказать про Павла Громова и про его сердечную склонность к Варваре. Муж Варвару видел один раз, она произвела на него неизгладимое впечатление. Так что Надежда Николаевна сердечно поблагодарила Громова, а он в ответ любезно заметил, что очень приятно было познакомиться.

Мария заперла дверь своей квартиры, привычно бросила сумку на тумбочку в прихожей. Сумка, однако, не удержалась и свалилась на пол с громким стуком словно в ней лежало что-то очень тяжелое, кирпич, что ли…

Маша подняла сумку, с трудом расстегнула молнию и с удивлением увидела вовсе не кирпич, а старую книгу в потёртом переплете с едва различимым названием.

Она вытащила книжку и перечитала название:

«Собственноручные записки кавалера де Сантиса о посещении оным кавалером царства Пресвитера Иоанна, его столицы Ксанаду и прилегающих земель, с описанием тех краев обитателей и приложением некоторых слов тамошнего языка».

Ах, ну да, ведь она нашла эту книгу в шкафчике в торговом центре, где проходила Варварина презентация. Там столько всего произошло, что она и забыла про эту книгу! Между прочим, у шкафчика имелось объявление «Взял книгу – положи другую». А она ничего не положила взамен. Нехорошо! Да и зачем она ее взяла? Чем-то эта книга ее привлекла…

Мария открыла книгу.

Первых страниц вообще не было, и повествование начиналось с неизвестного места. Мария устало опустилась на стульчик, стоящий в прихожей, и начала читать:

…Так неудачно завершился этот долгий день, вполне благополучно начинавшийся.

На двадцать четвертый день по выходе из Константинополя наш караван подошел к отрогам гор, которые до того виднелись на горизонте. Проводник наш Абдалла сказал, что это Койсанские горы, и никто кроме него не знает прохода через них.

Дорога стала тяжелее, чем прежде. Мы шли по каменной осыпи, и для наших животных почти не было корма, только верблюды и ослы находили какие-то колючки.

Мы вышли на рассвете, пока солнце было еще милосердно, а тени длинны.

До полудня мы шли без остановки, но потом фра Авенариус начал громко стенать и жаловаться на невыносимую жару и усталость и запросил привал.

Лошади тоже были утомлены. Только верблюды и ослы не выказывали признаков утомления.

Я снизошел к жалобам монаха и устроил привал в тени огромной скалы, формой своей напоминающей медведя.

Правда, Абдалла всё время нервничал и говорил, что нужно идти как можно скорее, чтобы успеть пройти самый трудный участок, прежде чем здешний владыка разгневается.

Я спросил его, что это за владыка – но он только сделал круглые глаза и надул щеки.