В горло словно вонзились иглы: я сглотнул, выполняя поручение отца и прячась из виду. Что-то отдернуло меня: остановился, желая поздравить брата. У нас с ним кроме фамилии нет ничего общего, ведь я младше него почти на пятнадцать лет. Случайно поймал его взгляд, обращенный в сторону Олеси. Он смотрел на нее с обожанием и теперь я понимал почему. Брат влюблен в нее, только наши родители никогда бы не позволили ему взять ее в жены. Поэтому сегодня он женился на подходящей нашей семье, девушке. Хмыкнув, покачал головой, только так, чтобы этого никто не увидел. Обнял брата еще раз, и бросив мимолетный взгляд на подругу сестры, ушел в свою комнату.

Хлопнув дверью, прислонился спиной к стене и выдохнул. Окно в мою комнату было открыто, благодаря чему сюда просочился свежий воздух. Отблески лунного света заливали спальню легким свечением, отчего белое постельное белье казалось голубоватым. Я прикрыл глаза и услышал стук, вибрацией проносящийся по моему позвоночнику.

– Олеся?! – удивленно приподнял брови, держа ручку двери. Я не ожидал увидеть девушку на пороге своей комнаты.

– Малыш, – улыбаясь, девушка вошла в комнату, отодвигая меня в сторону.

Терпеть не мог это их с Машей обращение, но сейчас, сдержался. Не хотелось поссориться еще с одним человеком, который относился ко мне пока еще по-человечески.

Но ведь я уже не малыш.

— Мне пора домой, – сообщила она, закрывая дверь. – Меня ждет такси. Я зашла передать тебе подарок и попрощаться с тобой.

По спине пробежал холодок от ее слов. Что значит «попрощаться»? Возможно, она имела в виду сегодняшний день, ведь я уезжаю послезавтра. Надеюсь, она приедет в аэропорт проводить меня…

– Я не смогу проводить тебя, – Олеся закончила за меня и мое тело пропустило удар. – Мне нужно завтра в Питер уехать, – и она закатила глаза, не вдаваясь в подробности. – Так что, сегодня наша последняя встреча.

Она говорила это так просто, словно сообщала об экзаменах, которые всегда сдавала на отлично. Конечно, для нее это прощание ничего не значило, зато для меня значило многое.

– Мой подарок, – и она передала мне пластиковую коробочку с имитацией кожи по поверхности.

Я моргнул, бессознательно приоткрывая рот. Внутри коробки лежал кожаный, коричневый браслет-напульсник с выбитой гравировкой по всей его длине.

«Just the way you are» – прочитал слова на коже.

Я вспомнил, как мы делали уроки с ней и моей сестрой и мне совершенно не давался английский язык в начальной школе. Тогда Олеся предложила изучать язык по текстам из иностранных песен и мы до дыр заслушали песню, в которой была строчка, выгравированная на браслете. Правда, та песня была посвящена девушке. Ухмыльнулся, но ничего не сказал. И даже не поблагодарил за подарок.

– Такой, какой ты есть, – перевела она слова, но я-то теперь все отлично понимал. – Эти слова подходят как девушке, так и парню, – поправила Олеся. – Особенно тебе.

– Спасибо, – коротко и смущенно кивнул.

Олеся приподняла мое лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ей в прямо в голубые, огромные глаза. В которых можно было безвозвратно потеряться. Девушка бросила взгляд на мою скулу, где красовался синяк и приблизив свою ладонь, погладила меня по щеке.

– Больше не дерись ни с кем, – пошутила она. – Меня же рядом не будет, чтобы обрабатывать твои раны.

Я только открыл рот, но в слова застыли в горле.

– Ты же… будешь мне писать? – неожиданно пробормотал я, поражаясь тому, как эти слова вырвались из моих уст.

Мои щеки вспыхнули, я ощутил пламя, распространяющееся уже по всему лицу.

– Я тебя ищу повсюду, – ко мне в комнату вломилась Маша и этот чудесный момент с Олесей прервался. Она не успела ответить мне.

– Пришла попрощаться с Русей, – ласково произнесла подруга, объясняя свое присутствие в моей комнате Маше.

Наверное, сестра заметила недовольство на моем лице, но трактовала все по-своему.

– Не грусти, пупсик, – сказала сестра и осела на кровати рядом со мной. Теперь уже я сидел по центру, окруженный девушками, которые смотрели на меня как на ребёнка. Так и есть, в их глазах я все еще ребенок, и мне от этого никуда не деться.

И Маша подтвердила это, добавляя:

– Вернешься после учебы и женишься на Лесенке, как ты и обещал, – засмеялась она.

Мои щеки загорелись от стыда и злости. Я набрал побольше воздуха в легкие, чтобы перевести дыхание.

«Лесенка» – так я раньше называл девушку.

– Я обязательно за тебя выйду, – пошутила Олеся, по-ребячески искажая свой голос, а затем потрепала меня по волосам.

Мне стало неприятно, но я не выдал своего смятения, натянуто улыбаясь девушкам. Зачем сестра повела себя так, ведь это были мои детские, глупые словечки. Это же все не всерьёз. Я почувствовал себя ослом, придурком, кем угодно, выслушивая шуточки сестры и ее подруги. Кровь в жилах забурлила, и я медленно выдохнул, пряча свое лицо от неловкости.

Девушки уже не обращали на меня никакого внимания, обсуждая своих парней в моем присутствии. Я встал, подошёл к балкону и посмотрел на небо, на котором сегодня, на удивление, звезды были как на ладони.

– Ладно, – резюмировала Олеся и вырвала меня из моих размышлений. – Мне уже пора, ребят.

Девушка подошла ко мне и снова поцеловала в щеки. Я сделал то же самое в ответ, и что-что внутри меня скрутилось, а сердце в грудной клетке громыхнуло. Сердцебиение участилось, колени подкосились, но я не подал виду.

Только вот с каждым годом ее поцелуи для меня становились все невыносимее.

– До скорого, – прошептала она и снова подмигнула.

– Пока, – с трудом выдавил из себя, стоя как вкопанный.

Нужно было проводить ее к выходу из дома вместе с сестрой, но я остался на месте как придурочный. Громко вздохнул и плюхнулся на кровать. Я рассматривал ее подарок, лежа и пялясь в потолок. Улыбнулся, но на душе стало как-то тоскливо. Вряд ли мы с ней когда-нибудь снова увидимся. Для нее я навсегда останусь младшим братом ее подруги, с которым она «нянчилась» после школы. Закатил глаза и убрал коробочку на прикроватный столик. Выключив свет, лег под одеяло, утыкаясь лицом в подушку.

И хорошо, что я уезжаю отсюда.

*с англ. – Именинник

Глава 2

Руслан

девять лет спустя

Смотрю в запотевшее окно иллюминатора. Гигантский лайнер готовится к посадке, пронизывая толщу облаков. Еще раз по привычке заглядываю в дисплей своих наручных часов и шмыгаю носом. На часах почти восемь вечера. Я простудился еще в Лондоне: там буйство дождей – привычное явление.

Держу ручную кладь, двигаюсь по направлению к багажной карусели и дождавшись своей очереди, забираю чемоданы. Мой рейс не задержали. Я не сказал об этом родителям, чтобы самостоятельно приехать домой этим вечером. Мне хотелось немного насладиться бесшумной дорогой от Шереметьево до Москвы.

Трасса кажется бесконечной: оборачиваясь, наблюдаю за отдаляющимся, а в конце концов превращающимся в точку, аэропортом. Еще совсем светло несмотря на время. Лучи солнца пробираются сквозь ветви деревьев в лесополосе. По телу пробегает легкий трепет.

Прошло девять лет. Честно говоря, я не думал, что ни разу с 2015 года не приеду в родной город. Меня даже не было на свадьбе Маши. Улыбнулся, когда потоком нахлынули воспоминания. Тени деревьев, расположенных по обе стороны от четырехполосной трассы, скользят по окнам автомобиля. Дождь кончился быстро и ярко засияло солнце – за эту переменчивость я и любил Москву. Таксист не общается со мной, а мне, на удивление, очень хочется, чтобы он заговорил. Я так давно не слышал русскую речь вот так просто в городе. И не видел никаких надписей на русском.

В горле запершило еще сильнее: сглотнул неприятный ком и поморщился. Заметил, наконец, редкие киоски с русскими названиями и улыбнулся уголком губ. Наверное, уже стоило позвонить родителям и сообщить, что совсем скоро я буду дома.

Москва так сильно изменилась и в то же время не изменилась совсем за эти годы. Кажется, многие улицы разрослись торговыми центрами и появилось больше иностранных сетей. Надеюсь, Москва все такая же родная, как и прежде.

Проезжая по Кутузовскому проспекту посмотрел внимательно в окно: в моих детских воспоминаниях это было одним их излюбленных мест, где я коротал свое время после школы. Приспустил окно автомобиля и сделал глубокий вдох: запах петрикора ударил в нос, и я блаженно прикрыл глаза. Воздух в мегаполисе пропитан свежестью, как бы парадоксально это ни звучало. Возможно, это самовнушение, но в этом городе даже запахи ощущались по-другому. Мы остановились у места назначения, и я даже вздрогнул, не заметив времени в дороге, проведенном в воспоминаниях.

Я никогда не был в этом районе прежде. Эту квартиру мои родители купили уже после моего отъезда, да и проводили здесь не так уж много времени. Они жили в Подмосковье в нашем отреставрированном доме, а эти апартаменты, как я понял, отец приобрел специально для меня.

Вытащив свои чемоданы на колесиках из багажника, я расплатился с водителем, а затем на миг остановился, разглядывая район. Зеленый, с огромным количеством деревьев, кроны которых шевелил легкий ветерок. Запах приближающегося лета наполнил мои легкие особым умиротворением. Посмотрел вверх, наблюдая за небоскребом, тянущимся ввысь, что казалось, будто последний этаж этого здания из кирпича рассекает продолговатые облака. Постепенно темнело. Ухмыльнулся, заметив затянувшие небо, серые тучи. Не долго же я довольствовался ясной погодой.

Я скучал, честно. По родной речи, самобытности, которая бросилась в глаза сразу же, стоило выйти из машины. Пересек путь от лестниц до прозрачной двери и поздоровавшись с консьержем, вошел внутрь. Стальной, серебристый лифт, судя по электронному табло с мелькающими в ряд цифрами, был построен совсем недавно. Я сразу же ощутил этот «аромат» железа и новизны. Послышался сигнал и двери отворились.

«Первый этаж. First floor», – проговорил робот женским голосом и я слабо улыбнулся. Куда уж без английского языка. Лифт беззвучно начал подниматься вверх, на семнадцатый этаж, на котором располагалась наша квартира.

Послышались громкие выкрики семейства, стоило матери распахнуть двери жилища. В разговоре по телефону родительница была немного недовольна, когда я сообщил ей о том, что прибыл в Москву самостоятельно, не дожидаясь личного водителя. В любом случае, теперь это не имело значения: мама, моя тетя – ее родная сестра, моя сестра Маша с мужем и детьми ожидали меня в просторной гостиной.

– А где папа? – обнявшись с дамами, спросил я, бросая заинтересованный взгляд вглубь квартиры. Озираясь по сторонам, искал отца глазами, но его, похоже, не было дома.

– Он в офисе, – сухо ответила мама, гладя меня по плечу. Она, как и прежде, едва доставала мне до груди.

После расспросов о моем самочувствии и недолгой светской беседы, которая, как мне показалось, длилась целую вечность, я удалился к себе. Закрыв дверь в свой комнате, снял с себя серый пиджак и водолазку – здесь было жарко. Выдохнул, освобождаясь от слоев одежды, прилипших к телу. Даже не огляделся по сторонам, чтобы оценить дизайн в своей спальне. Сейчас это было не так важно.

Бросил чемодан у изножья кровати, достал оттуда несколько вещиц, лежащих в самом верху, на одежде. Рамка с фотографией с моего дня рождения девятилетней давности, статуэтка в форме Будды, которую мне привезла Айлин из Тибета в прошлом году и китайские колокольчики.

Зачем я прихватил их из лондонской квартиры?

Их здесь даже вешать некуда.

Скинув наспех нижнее белье у стеклянной дверцы душевой кабины, залез внутрь и повернул круглую ручку смесителя вправо. Струи теплой воды плеснули сверху и с боков, окутывая кабину паром. Моему телу была необходима разрядка после перелета.