– Что ты там прячешь?

– Ничего, что касалось бы тебя.

– Хоть что-то в твоей жизни меня касается? – Агнес вручила ему стакан со льдом, и Винни, виновато улыбнувшись, прислонил его к разбитой губе, с видимым облегчением откидываясь на спинку дивана.

– Этот мир тебя не заслуживает.

– Дошло наконец?

Выставив на стол тарелку с пирогом и две чашки кофе, Агнес рухнула на диванчик рядом с Винни. Тот с недовольным видом подвинулся, но вслух ничего не сказал: заиграло радио, и кофейня наполнилась убаюкивающими звуками саксофона, под которые совсем не хотелось конфликтовать. Запах крепкого кофе и сдобы тоже настраивал на миролюбивый лад.

– Ну, – подождав, пока Винни выльет сливки в кофе, Агнес кивнула в сторону Тейта, – и кто это такой?

– Понятия не имею! – признался Винни. – И он тоже не в курсе. Прикинь, чувак потерял память и не хочет обращаться в полицию, потому что у него дурное предчувствие!

– Ого. Где ты его откопал?

– Долгая история. – Винни помешал кофе ложечкой. – Но он уже несколько недель живет на улице и питается моими чипсами.

Глаза Тейта недобро сверкнули, но, как Винни и ожидал, заговорить в присутствии Агнес он не решился. Пришлось ему смириться с такой версией своей биографии.

– Круто! – заинтригованно воскликнула Агнес.

– Кстати, посмотри на него внимательно. И не торопись. Может, ты его где-то видела.

Агнес охотно послушалась. Сложила на столе руки в переводных татуировках и вонзила в Тейта свой всепроникающий взгляд, которого бывало достаточно, чтобы отбить у грабителя желание обчистить кассу. Тейт нервно постучал кулаком по подлокотнику и огляделся, но спасению прийти было неоткуда. Никого не интересовал их столик – кроме Дилана, от которого помощи ждать не приходилось. Винни только посмеивался, с наслаждением жуя манговый пирог и потягивая кофе. В конце концов Тейт сдался и посмотрел своему страху в глаза – светло-карие, бесстыжие, с россыпью переливающихся блесток на ресницах.

– Симпатичный, – сказала Агнес и улыбнулась.

Тейт зашелся в хриплом кашле, а Винни брякнул чашкой о блюдце.

– Да иди ты! Никакого проку от тебя.

– Ну прости, – развела руками Агнес. – Я его не знаю. А ну-ка…

Привстав, она потянулась к Тейту, перегибаясь через стол.

– Эй, ты бы не трогала его…

Винни уже знал, что бывает, когда к Тейту прикасаются без разрешения, и придержал Агнес за подол платья. Но, к его удивлению, Тейт лишь едва заметно вздрогнул, когда ее шустрые пальцы забрались ему за шиворот, и стал смиренно ждать, пока она закончит изучать ярлычок на его куртке. Вид у него был такой, будто его загнала в угол банда парней с битами. Удовлетворив любопытство, Агнес упала обратно на диван, и Тейт заторможенно потер шею.

– Ну, и что ты там вычитала? – вздохнул Винни.

– Подумала, вдруг вещь из лимитированной коллекции. Тогда мы бы быстро его вычислили. Но я даже не слышала про такую фирму. «Пигги рейдж» – ни о чем не говорит?

– Мозги у тебя лимитированные. Посмотри на него – он выглядит так, будто ограбил помойку рядом с цыганским табором.

Смех Агнес птицей пронесся по залу и, видимо, больно задел Дилана, потому что тот поднял свой давно опустевший стакан и громыхнул им по столу.

– Агнес! – позвал он так громко, что стриптизерша, спавшая на розовом парике, подняла голову и заозиралась. Но Агнес притворилась глухой.

Винни без капли сочувствия посмотрел на Дилана. Тот заслужил свою порцию страданий после того, как два часа не выпускал Агнес из машины, заставляя ее в чем-то сознаться. Вроде бы ему показалось, что она флиртовала со знакомым парнем на заправке. А может, и не показалось. В любом случае его реакция, как обычно, была несоразмерна ее проступку. Дилан всегда был несдержан в проявлении своих чувств, но хуже всего было то, что именно это Агнес в нем и привлекало. Иногда он заходил слишком далеко, и тогда она все же бросала его, но потом все равно прощала. Они расставались уже в третий или четвертый раз. Винни решил бы проблему, будь она в Дилане, но она была в том, что Агнес вечно выбирала неуправляемых и неприятных типов. Дилан, по крайней мере, был не таким агрессивным, как другие, – какой-никакой прогресс.

– Все не отстает? – уныло спросил Винни.

– Почти каждый день приходит. – Агнес принялась водить пальцем по краю блюдца. – Вот скажи мне, у тебя есть мечта?

– Мечта? Не знаю, может, и есть. Скорее цели. С чего вдруг спрашиваешь?

– У меня вот есть. Я мечтаю, что когда-нибудь проживу один спокойный день. В этот день я проснусь сама, а не от телефонного звонка, и без приключений доберусь до работы, не напоровшись ни на Люсиль, ни на алкаша, ни на кого-то из бывших одноклассников. До самого конца смены никто не припрется в кафе попить моей крови. А вечером не будет ломиться в мою дверь и орать под окнами. И по завершении этого чудесного дня я мирно усну, никем не потревоженная.

– Так себе мечта.

– Другой нет. – Агнес бросила на Дилана усталый взгляд. – Как же он меня достал.

«Так не прощай его», – подумал Винни, но вслух спросил:

– Может, я с ним все-таки поговорю?

– Ты-то? – Агнес скептически оглядела долговязую фигуру Винни. – Не стоит.

– Или он, – Винни указал на Тейта. – У него рука тяжелая.

Тейт одним лишь выражением лица дал понять, что если Винни не заткнется, то сам поближе познакомится с его тяжелой рукой. Но это только доказывало, что он бы вполне подошел на роль вышибалы. Агнес, усмехнувшись, подтолкнула к нему тарелку с остывающим пирогом.

– Ешь. Ты, наверное, голодный.

Тейт скривился, будто ему предложили выпить яду, и стал нервно теребить язычок молнии на куртке. Откровенно разглядывая его, Агнес обняла Винни за руку и прильнула к нему щекой. Тот безысходно вздохнул, не найдя в себе силы отстраниться. Винни редко жалел о том, что проявил к кому-то доброту, но в случае Агнес это стоило ему слишком дорого. Из-за нее в первую очередь его так изводили мысли о данном когда-то слове, поэтому лучше всего было бы вовсе с ней не видеться и не взращивать в себе новые сомнения. Но у Винни не хватало выдержки.

Опустив глаза, он с грустью посмотрел на улыбающегося робота Пиколя на тонком запястье Агнес. Жвачки «Робот Пиколь» она любила больше других и собирала вкладыши от них много лет. А потом потеряла альбом, в котором они хранились. Винни очень хорошо помнил день, когда это случилось: он все не мог понять, почему Агнес плачет из-за какого-то глупого альбома, хотя стойко переносит то, что действительно стоит слез. Взять того же Дилана. Тот, как и следовало ожидать, все же вскочил из-за стола и быстрым шагом направился к Агнес, на ходу выбрасывая вперед кулаки.

– Я торчу тут уже целый час!

Ничуть не смущаясь, он бесцеремонно уселся на диван рядом с Тейтом, скосившим на него неприязненный взгляд, и яростно тряхнул головой. Прядь напомаженных волос выпала из его прически и сосулькой нависла над носом.

– Тебе что-то принести или хочешь попросить счет? – спросила Агнес нарочито вежливо.

Винни привычным жестом заслонил ее рукой.

– Чего тебе, Дилан?

– Мне надо с ней поговорить. Пожалуйста, детка!

– Мы уже все выяснили, – измученно проговорила Агнес.

– Ничего мы не выяснили!

Поднявшись на ноги, Дилан с такой силой обрушил раскрытые ладони на стол, что чашки звонко подпрыгнули на блюдцах. Несколько капель кофе угодили на белую футболку Тейта, и тот флегматично уставился на расползающиеся по ткани пятна.

– Ты умрешь, если уделишь мне пять минут?!

– Я уже потратила на тебя гораздо больше времени!

– Может, хватит меня наказывать? Я же сказал, что сожалею. Хотя ты сама меня спровоцировала, так что не я один виноват! Хочешь довести меня до нервного срыва?

– Ты сам себя доводишь, мне и делать ничего не приходится.

– Скажи, чего ты добиваешься?

– Чтобы ты от меня отвалил!

Нижняя челюсть Дилана ходила ходуном – брызжа слюной, он распалялся все больше. Думая, как его утихомирить, Винни не заметил, с каким интересом Тейт поглядывает на руку, которую Дилан то поднимал в попытке ухватиться за Агнес, то снова опускал на стол. Почему-то Винни совсем не насторожило, когда в какой-то момент Тейт потянулся к вазочке со столовыми приборами. Он успел только уловить боковым зрением, как Тейт широко замахнулся, а в воздухе сверкнуло что-то металлическое. В следующую секунду саксофонную полудрему кофейни прорвал душераздирающий вопль:

– А-а-а-а-а-а!!! Какого хера?!

Нечеловеческий крик Дилана окончательно разбудил стриптизерш, и даже мистер Грошек в испуге выглянул из-за газеты. Извергая ругательства, Дилан расширившимися от шока глазами смотрел на свою руку, из которой торчала вогнанная в нее по самое основание вилка. Его предплечье стремительно покрывалось кровью. Ноги Дилана подкосились, и он медленно осел на пол.

– Ты больной?! – вскричала Агнес, гневно впившись взглядом в Тейта.

Истошно вопя, Дилан вытащил из трясущейся руки вилку и отбросил в сторону. С противным скрежетом она прокатилась по плиточному полу и остановилась у ног стриптизерш – взвизгнув в унисон, они шарахнулись от нее, как от гранаты. Агнес метнулась к Дилану, опустилась на колени и прижала к его ране подол фартука.

– Придурок! – бросила она в Тейта, поднявшегося из-за стола вслед за подскочившим Винни.

Тейт отпрянул, будто его толкнули в грудь. Его лицо, секунду назад ожесточенное, теперь выражало досаду и что-то сродни недоумению по поводу поднявшегося хаоса. Мистер Грошек, стриптизерши, Агнес, Винни и Дилан – все смотрели на него с ответным замешательством, приправленным щепоткой страха. Потом в колонке под потолком что-то заскрежетало, и все подняли головы.

«А теперь мы послушаем редкую студийную запись мини-оркестра Барри Перельмана», – объявил певучим голосом радиоведущий. И меланхоличный саксофон сменила бодрая фортепианная музыка.

Глава 3
«Леонардз блюз»

Я так долго шел по этим улицам,

Что уже не знаю, куда они ведут меня^[5].

Какое-то время Винни и Тейт молча шли по Грязной улице мимо караоке-баров, комнат с игровыми автоматами и музыкальных лавок, клокочущее нутро которых обязательно затянуло бы Винни, если бы он мог слышать что-то кроме нестихающих воплей Дилана в своей голове. Даже гитарное соло Кита Ричардса было не в силах их заглушить. Сцепив руки на затылке, Винни смотрел в раскинувшееся над городом небо и подыскивал слова, чтобы облечь в них пережитое потрясение. Подходящие все не находились, поэтому он просто спросил:

– Что это, мать твою, было?

Тейт не ответил, продолжая скользить апатичным взглядом по цветастым вывескам.

– Нет, правда, – Винни требовательно уставился на него. – Зачем ты это сделал?

– Что сделал?

– Дурака из себя строишь? Ты продырявил бывшего парня моей знакомой!

– Она твоя знакомая? Я думал, вы друзья.

От внезапной перемены темы Винни растерялся. Тейт, конечно, верно подметил. Винни привык называть знакомыми всех подряд – даже тех немногих, кого подпустил на небезопасное для своего сердца расстояние. Это было нечестно, но помогало сохранять иллюзию независимости. Лучше так, чем искать определение отношениям, исход которых предрешен.

– Ну, я бы не сказал, что мы дружим…

– Ясно.

Одно короткое слово – и столько увесистого неодобрения. Винни не удержался от вопроса:

– Что тебе ясно?

– Ясно, почему ты сам его не продырявил.

– Эй, ты ни черта не знаешь, понятно? Агнес терпеть не может, когда вмешиваются в ее личную жизнь. С тем уродом она все равно сойдется не сегодня завтра, так что в моей помощи она не нуждалась. В твоей и подавно.

– Мне так не показалось.