– Мне показалось, что и Колин Дуглас – не самый безобидный молодой человек. – иронично заметил Даниэль.

– Мы пока общаемся, и я не знаю, к чему все придет. Вполне возможно, что он – не мой вариант.

– Я ему не завидую. – усмехнулся Дин. Джил откинула волосы с плеча, и посмотрела в его глаза пристальным долгим взглядом.

– Почему же? Ты не веришь, что я могу кого – то сделать счастливым? – раздраженная его иронией спросила она.

– Я не верю, что это будет Колин Дуглас. Вот и все. – спокойно ответил Даниэль.

– Не хочешь больше ни о чем меня спросить, Дин? – Джил продолжала сверлить бывшего мужа взглядом. – Любой вопрос. Я отвечу. На любую тему. А потом я спрошу.

– Зачем? Я и так все знаю о тебе. – Даниэль с легким пренебрежением улыбнулся.

– Уверена, что не все.

– Ну, если у тебя нет романа с девушкой, то все.

– Ты знаешь, что Колин снимался в порнушке с Дейзи? – выпалила Джил, с удовлетворением заметив, как маска равнодушной небрежности соскользнула с лица Даниэля.

– Значит, вот где ты его присмотрела. – усмехнулся он с презрением. – И как? Оправдал ожидания?

Дин смотрел на Джи с холодной улыбкой, а она прикусила губу от досады, не предугадав, что ее слова могут истосковаться таким образом.

– Это твой вопрос, Даниэль? – разочаровано спросила она

– Мне все равно. – покачал головой Дин, снова замыкаясь в себе.

– Нет. Это не так. Ты же думаешь, что я такая? Да? – голос Джил предательски дрогнул. – Потаскушка, думающая только о своей выгоде? Так? – ее взгляд мог разрезать метал. Даниэль даже поморщился.

– Я этого не говорил. – стараясь выглядеть небрежным и уверенным, он повел плечами.

– Однажды ты сказал мне это. До того, как сделать предложение. Ты серьезно считаешь, что купил меня. Значит, я шлюха.

– Шлюхи стоят дешевле, Джил. – холодно, с иронией в глазах ответил Даниэль. – Ты просто расчетливая женщина.

– Расчетливая женщина, которую ты купил. Это не меняет сути. Но я выполнила свою часть сделки. Я была хорошей женой, Дин. Я никогда не изменяла тебе.

– Измена не всегда оценивается физическим актом. – глубокомысленно заметил Даниэль, откидываясь назад.

Его голова покоилась на краю дивана, перед которым они сидели. Джил придвинулась ближе, и ее колени прижались к его груди, но у него не было сил сражаться с ней.

– Так рассуждают все бабники мира, Даниэль. – саркастически улыбаясь, ответила она, поправляя кончиками пальцев его растрепавшиеся волосы. – Неужели тебе совсем нечего спросить у меня, Дин? – пальцы скользнули по щеке мужчины.

Он повернул голову, встретив ее взгляд.

– У меня был вопрос, но ты только что ответила на него, когда заговорила о сделке. Я был для тебя сделкой, Джил?

У нее перехватило дыхание, когда она заметила немую боль в глубине его глаз. Ей захотелось плакать, как тогда, когда Майкл рассказал о трагедии со смертью их матери. Дин не верил женщинам. Он не умел любить, отдаваясь всей душей. Для него любовь была мукой и болью, и он на уровне подсознания проецировал детские страхи во свою взрослую жизнь. Боялся довериться и оказаться не нужным, брошенным и осмеянным.

– Ты был мне нужен, Даниэль. – тихо прошептала она, наклоняясь к нему. Ее глаза гипнотизировали, завораживали. – И не только, как перспектива безбедного будущего. Ты был чем – то большим, чем просто хороший любовник и богатый муж. Но я так боялась этого. Не могла себе позволить потерять контроль. Тебя сложно любить, Даниэль Фонтейн, ты не умеешь отдавать, ты только берешь. Дело не в деньгах. Я говорю, об эмоциональной щедрости. Я не могла отдать тебе больше, чем есть. И когда я застала тебя с Вилар, поняла, что запас моего терпения исчерпан. Я ушла, потому что, оставшись, никогда не смогла бы уважать себя. Я превратилась бы в неврастеничку, очередную обезумевшую от ревности жену. И рано или поздно, ты бы сам ушел от меня. Теперь между нами так много раскрывшихся секретов. Мы знаем непростительно много о прошлом каждого из нас. Стена недоверия и отчуждения не позволила нам узнать друг друга раньше, до того, как стало слишком поздно что – то исправить.

– Почему ты говоришь мне это сейчас? – глухо спросил Даниэль, поймав ее пальцы и сжав их в своей ладони. Джил опустила глаза, пожав плечами. Она чувствовала, что настал тот самый момент, когда, наконец, они переступили барьер и готовы снять маски. По – крайней мере, Джил чувствовала болезненное напряжение и тревогу Даниэля, его страх и отчаянье. А это означало, что ему все еще не все равно.

– Потому что ты должен знать. Иначе снова совершишь ту же ошибку в новых отношениях. Я любила тебя, Даниэль. – прошептала она, уткнувшись лицом в его плечо и горько заплакав. – Прости, что не сказала об этом раньше. Прости, что не смогла, не сумела понять тебя, узнать и сделать счастливым. Я просто не знала, как. А ты мне не помог. Ты просто молчал. И предавал меня. Так много, много раз.

– Джил… – потрясенно прошептал Даниэль.

Ее слова пронзили насквозь его настрадавшееся сердце. Он дотронулся ладонью до влажной щеки, зарылся пальцами в спутанный шелк волос, мягко баюкая ее на своей груди. Он не мог проанализировать чувства, внезапно захватившие его. Боль, нежность, бесконечное сожаление, безмерная радость и грусть смешались в одно безумное желание утешить, подарить покой и облегчение им обоим.

– Джил, – хрипло позвал он, приподнимая ее лицо за подбородок, вглядываясь в заплаканные темные глаза, омраченные безудержным страданием. Надежда на счастье, хрупкая радость зарождалась в его душе, и вперемешку с болью отразилась в призывающем к ответу взгляде Даниэля, в беззвучном шепоте, сорвавшемся с губ. – Это правда, Джи?

– Конечно, правда. – она улыбнулась сквозь слезы, ее пальцы вцепились в его плечо. – Как я могла не полюбить тебя? Опасного, непредсказуемого, сумасшедшего парня с ленивой улыбкой и насмешливыми чертиками в глазах? Страстного, неукротимого, властного и своевольного, но в тоже время ранимого и безумно нежного. С самой первой встречи ты только и делал, что провоцировал меня, смущал и приводил в беспорядок мысли и эмоции. Я боролась с влечением к тебе, обратив его сначала в неприязнь, потом в дружеское участие. Но чем больше я узнавала тебя, тем больше понимала, что за красивым фасадом кроется глубокая душа и раненое сердце. Но ты не пускал меня туда, надежно защищая тылы. Мы оба пряталась в своих раковинах, лелея и скрывая любовь друг к другу, словно она был постыдной, или неправильной. Да, мы наделали бед, мы предали Майкла, но разве мы были виновны? Разве любовь можно обвинить в том, что она есть?

– А она есть? – Даниэль с тревогой и нежностью посмотрел в глаза Джиллиан, чувствуя, как холодный мрак одиночества покидает ожесточенное сердце, наполняя его непривычным теплом и озарением. – Все еще есть, Джил?

– Никогда еще я не любила тебя сильнее, чем сейчас. – губы девушки тронула светлая чистая улыбка. Она действительно ощущала себя легкой, уверенной и свободной, избавившись от груза вины и тайны. – И это вызвано не страхом лишиться опоры и поддержки в твоем лице. Я сказала правду. У меня действительно никого не осталось, и я потеряла почву под ногами. И я безумно боюсь, что на этот раз я не смогу вернуть тебя. Но лишь потому, что именно сейчас поняла – ты – единственный, кто мне по – настоящему нужен. Тебя выбрало мое сердце, не смотря на долгие споры с разумом.

– Джил, – Даниэль ласково коснулся ее щеки, провел большим пальцем по дрожащим от волнения губам. – Твои слова делают меня счастливым, но мне безумно страшно от того, что я натворил.

– Я знаю. – кивнула Джиллиан. – Я понимаю. Теперь я понимаю все, что произошло с нами. Это жестко и нечестно просить тебя дать нам еще один шанс, но мы могли бы… Мы обязаны попробовать. Если ты еще любишь меня. – она неуверенно прикрыла ресницами глаза. – Я могу простить Дейзи Вилар и легион других женщин. Все, что угодно. Потому что люблю тебя, потому что не могу жить без тебя. Не могу дышать и двигаться.

– Джи…. – Дин трепетно взял в ладони ее смущенное лицо, догадываясь, как много душевных сил она потратила, чтобы открыться ему. – Нет такой причины, которая позволит мне отказаться от тебя. Ты права, сказав, что мы прятали чувства, словно они были постыдными или неправильными. Я был слишком горд, чтобы любить открыто, любить девушку своего брата, и слишком недоверчив, и слеп, чтобы попытаться понять собственную жену. И я представить не мог, что ты можешь чувствовать что – то подобное. Я создал своеобразный культ боли, и втайне наслаждался своим страданием.

– В отличие, от меня, Дин, ты хотя бы был честен. Ты не скрывал, ты так часто говорил, что любишь меня. Я же знала, я чувствовала и понимала, что ты не лжешь. Однако меня пугала неизвестность. Столько женщин охотились за тобой, я боялась боли, связанной с постоянным соперничеством. Я не хочу ни с кем делить тебя, Даниэль. Но, если ты чувствуешь, что Марго сделает тебя счастливым, я не буду против. Я искренне желаю тебе добра. Никогда не думала, что так сложно сказать правду. У Майкла, единственного из нас, не было проблем с честностью. И поэтому мы не смогли остаться друзьями. Когда он уезжал, он недвусмысленно упрекнул меня, в том, что я так и не сказала тебе, что люблю. Странно, но он, кажется, понял простую истину наших взаимоотношений еще раньше меня.

– Я не хочу сейчас говорить о Майкле. – взгляд Даниэля помрачнел. – Я столько лет считал его своим соперником. От этого тяжело просто отвернутся в одно мгновение. Я любил и ненавидел его одновременно.

– Но у тебя нет причин для ненависти. Его вина в том, что он встретил меня раньше. Мы предали его гораздо серьезнее. Особенно я. В своей глупости я вас обоих держала в напряжении, заставляя страдать, и сражаться друг с другом. Это непростительно и жестоко.

– Ты умеешь быть жесткой, Джи. – с улыбкой согласился Даниэль, накручивая ее темный локон на указательный палец. – Но с тобой никогда не бывает скучно.

– С тобой тоже. – в тон ему ответила Джил.

Взгляды бывших супругов встретились. Они перестали улыбаться, лица замерли в напряжении. И в один короткий миг дружеская атмосфера установившегося взаимопонимания и искренности рассеялась, обратившись в лавину испепеляющего жара, погрузив мужчину и женщину в бездну обоюдного острого вожделения.

Дыхание их сбилось, зрачки расширились, и они одновременно набросились друг на друга. Это была слепая, животная, свирепая страсть, не имеющая ничего общего с любовью. Яростная сиюминутная потребность в мгновенном удовлетворении, без прелюдий и нежностей. Его губы безжалостно захватили ее рот, руки рванули футболку так, что она жалобно затрещала, грубые нетерпеливые пальцы оставляли синяки на ее нежной коже. Даниэль опрокинул Джил на пол, всем своим жаждущим сильным телом наваливаясь на нее. Девушка задохнулась, вцепившись в его плечи. Он казался свинцовым, каменным, сотканным из мышц, идеальным мужчиной и лучшим любовником в мире….

Глава 11

– Боже мой. – пробормотала в изумлении Джил, тщетно пытаясь восстановить дыхание, словно после изнурительной и долгой пробежки.

Даниэль чуть заметно усмехнулся, глядя на нее затуманенным все еще во власти испытанного наслаждения взглядом. Они лежали на полу, переплетя руки и ноги так, что было сложно понять, где начинает один, и заканчивается другой. Джил хрипло рассмеялась, прижавшись щекой к влажному плечу и слушая бешеное биение мужского сердца.

– Ты потрясающий. – тихо сказала она, глаза ее светились довольством и нежностью. – Но это было жестко.

– Мне понравилось. – Даниэль снова усмехнулся, коснувшись горячими губами ее лба, слизывая кончиком языка капельку пота. – Но боюсь, что утром спина будет болеть безбожно, и все мышцы тоже.

– Я хотела сказать, что такого с нами еще не было… – Джиллиан счастливо рассмеялась. – Но потом вспомнила…