Джил нахмурилась еще сильнее. На лице ее читалось неодобрение. Они с Дином сделали все, чтобы пресса не выяснила, где они собираются отмечать ее юбилей, пустив утку о намечающемся празднике в одном из новых отелей Даниэля – в Париже. А теперь оказывается, что баснословного дорогой ведущий спьяну проболтался толпе публичных людей, тесно связанных с папарацци.

– Извините меня, информация не попала в СМИ, – заверил мужчина. – Я обратился к вам, потому что утром ко мне приехал один из номинантов и передал для вас этот конверт и цветы. Букет я не осмелился вручить публично, и оставил его среди остальных. Там нет записки, но я могу сказать, что это фиалки. Даритель сказал, что они очень подходят под цвет ваших глаз. И я теперь вижу, что он был прав.

Холодно улыбнувшись Джонсу, Джил резко вырвала из рук мужчины конверт. Выражение ее лица оставалось безучастным, и только нервное движение пальцев, разрывающих бумагу, выдавало нетерпение. В конверте не было поздравительной открытки или письма. Это была вырезка из газеты. Джил не успела прочитать всю статью, ей ударили в глаза строки, выделенные оранжевым маркером:

‘Самой ожидаемой сенсацией кинофестиваля стала победа Колина Дугласа сразу в двух номинациях: ‘лучший режиссер года’ и ‘лучший сценарий’ за работу в фильме ‘Осенний пепел’.

Джил смяла газетный листок в ладони и закрыла глаза. Отрывки воспоминаний яркими вспышками замелькали в голове:

‘Ты должна сказать, Джи. Я не отстану.’

‘Прекрати, Колин. Ты только что сделал мне подарок. И после него нам обоим не помешает душ.’

‘Если это все, чего ты хочешь, то я разочарован. Я ждал от тебя большего’.

‘Ты невыносимый зануда, знаешь об этом? Вообще-то, о подарках не спрашивают, их дарят.’

‘И что можно подарить девушке, у которой есть все?’

‘О, я придумала!!! Я молодец. Ты подаришь мне ‘Оскар’ за лучшую мужскую роль в ‘Грозы в Лондоне’.

‘Так нечестно. Во-первых, это подарок, скорее, для меня, а во-вторых, я уверен, что фильм провалится.’

‘Ты себя недооцениваешь. Но, если даже ты прав, то я возьму авансом. Когда-нибудь у тебя будет стоять на полке дюжина ‘Оскаров’, и я буду знать, что один из них посвящен мне.’

‘Они все будут твоими, Джил.’

– Колин… – покачав головой, мягко прошептала она.

На губах ее играла загадочная легкая улыбка. Он оказался прав тогда, три года назад. Фильм ‘Гроза в Лондоне’ с треском провалился. Но Колина заметили, и он принял участие сразу в двух успешных картинах в течение одного года. В одночасье из никому ненужного, никому не известного неудачника Колин Дуглас превратился в мегазвезду экрана, секс-символ миллионов. Несколько престижных кинонаград, баснословные гонорары, сотни интервью, приглашения на телешоу, обложки самых дорогих журналов, десятки предложений от режиссеров и толпы поклонниц.

Его звезда взлетела так стремительно и вспыхнула так ярко, что ослепила многих. Но ее – Джиллиан, в тот славный момент не было рядом с ним. Колин снялся еще в одном удачном проекте и занялся воплощением своей мечты и в течение всего пары лет из-под легкой руки новоиспеченного режиссера выпорхнули четыре работы. В прошлом году он получил ‘Серебряного медведя’ за лучшую режиссуру на Берлинском кинофестивале за картину ‘Джинджер’, а теперь вот сразу два ‘Оскара’.

Джил ощутила разливающееся внутри тепло. Ему все удалось, этому легкомысленному мужчине-ребенку, в которого никто не верил, которого никто не понимал и не воспринимал всерьез.

Счастлив ли Колин сейчас, когда достиг своей цели и схватил руками мечту? Свободен ли, как раньше? Или так же разочарован и одурачен призрачным блеском как она?

– Спасибо. – Джил тепло улыбнулась Стивену Джонсу, снова пожав руку, но на этот раз от всего сердца.

На ее губах вертелся вопрос, задать который она никак не решалась. Но разве слова могут быть преступлением?

– А вы не знаете, где сейчас Колин Дуглас?

– Он работает над новой картиной в Лос-Анджелесе. А живет в гостинице ‘Голливуд’. Это недалеко. Он и его труппа частенько зависают по вечерам в баре отеля. Там мы и пересеклись. – сверкая улыбкой, сообщил Джонс. – Вы действительно знакомы с Дугласом?

– Да. Я была … с ним знакома когда-то. – рассеяно кивнула миссис Фонтейн, снова погружаясь в воспоминания:

‘Почему ты ничего не делаешь? Оправдывайся, Колин! Говори что-нибудь. Лги, если нужно, но не делай вид, что тебе все равно. ’

‘А если мне действительно все равно, Джил?’

‘Я не верю тебе. Это Морган? Он все подстроил? ’

‘С чего ты взяла?’

‘Он был у меня на днях. Просил порвать с тобой, сказал, что я мешаю тебе работать, отвлекаю от творческого процесса. ’

‘Морган тут не причём. ’

‘Тогда что? Я не понимаю, Колин. Ты не мог измениться за какие-то пару дней! Или у тебя началась эта чертова звездная болезнь? Или ты вспомнил старые привычки? Ты не нагулялся, Колин? Ты хочешь свободы? Хочешь иметь сотню женщин сразу?’

‘Меня не хватит на сотню сразу.’

‘ Я серьезно, черт побери! Не шути со мной. Ты должен объяснить!’

‘Что объяснить, черт возьми? Детка, неужели ты так глупа, что не можешь понять, что все кончилось? Да, ничего и не было. Я не могу ничего тебе дать. У меня нет ни средств, ни возможностей. ’

‘Что ты имеешь в виду? Деньги? ’

‘И деньги тоже. Но не только в них дело. Нам просто не по пути. Прости. ’

‘И это все, что ты можешь мне сказать? ’

‘Да. Это все. ’

Джил вежливо кивнула Джонсу, и медленно развернулась. Плотнее сжала ладонь со смятой вырезкой из газеты. Он не написал ей ни строчки, ни слова. Цветы и чертова статья. Это первая весточка, единственный намек на канувшие в лету отношения за последние три года. Она бы хотела сказать, что испытывает злость и обиду, но это было не так.

Джил не могла злиться на Колина. Она искренне радовалась его успеху, гордилась им. И еще до сих пор не понимала, почему влюбленный и пылкий парень отказался от нее так резко и просто, ничего не объяснив и исчезнув из ее жизни.

‘Да, ничего и не было’. Так он тогда сказал.

Но Джил не поверила, слишком хорошо зная его. Никакие актерские ухищрения не могли скрыть боли в изумрудных глазах в тот вечер, когда она застала его в номере отеля в Лондоне, обкуренного вусмерть в компании двух полуголых девиц.

Эти глаза молили ‘останься’, ‘верь мне’, ‘люби меня’, но он так ничего из этого и не сказал. Джил долгие месяцы ждала звонка или письма, всем нутром чувствуя, что Колин что-то скрыл от нее, что-то очень важное и болезненное для него. Если бы она могла знать настоящие обстоятельства, из-за которых им пришлось расстаться, то сама бы решила, делать это или нет, но Колин не дал ей не единого шанса.

В очередной раз преданная, одинокая и глубоко несчастная она стала легкой добычей для Даниэля, терпеливо выжидающего своего часа. В очередной раз. На этот раз Дин разыграл карту сострадания….

В тот день, когда Джи узнала о беременности Дейзи Вилар, она направилась прямиком в квартиру Колина. Он и его мать окружили ее такой заботой и пониманием, что очень скоро сердце Джил излечилось. Она заново училась радоваться жизни, познала, что значит быть любимой и по-настоящему нужной, необходимой, как воздух, самой желанной и единственной.

Конечно, Даниэль пытался с ней связаться, но куда там! Джил была уже безоглядно влюблена и счастлива. До нее порой доносились сведения о бывшем муже, о его депрессиях, запоях и срывах. Он бросил Дейзи и ребенка в Майами и ударился в дела, а когда опомнился, то Дейзи Вилар и след простыл. Дин нанял отряд детективов, пока они не нашли ее в Греции. Дейзи умирала от рака легких, а о сыне Даниэля заботилась ее младшая сестра – Саманта. Дин рванул в Грецию, но опоздал…. Дейзи умерла, а Саманта с его сыном бесследно исчезли на третий день после похорон.

Даниэль провел с ребенком только два дня. Никто не думал, что Сэм исчезнет. Но, когда утром третьего дня Дин вошел в спальню девушки, то нашел только записку ‘Я не позволю воспитывать своего племянника такому чудовищу, как ты. Не ищи меня. Ты уже убил мою сестру, Ноэля я тебе не отдам.’

Вот и все. И с этой историей пришел Даниэль к бывшей жене, чтобы поплакаться на ее плече. Они оба были глубоко несчастны и одиноки. И когда-то давно любили друг друга…

Они поженились снова через год.

Глава 3

Джил бросила на мужа долгий задумчивый взгляд. Он стоял возле фонтана с высокой яркой блондинкой в кремовом платье. Юная дочь банкира, спонсирующего новые проекты Даниэля в Париже и Милане. Теперь Фонтейн строил фешенебельные отели. Вот уж кто, не задумывался над тем, куда и зачем двигаться.

Алиса Флай томно улыбалась, поглядывая на него из-под длинных ресниц. Одна ее изящная кисть лежала на его локте, а другой она держала коктейль. Даниэль что-то серьезно говорил ей, сохраняя непроницаемое выражение лица.

Как же красив был этот мужчина, как сдержан внешне и необуздан внутри! Тестостерон бил фонтаном из каждой его поры. Он просто излучал мужскую силу и уверенность. Власть, хваткий ум, чувство юмора, владение речью – все было при нем. Искусный соблазнитель и лжец.

Для Джил не было секретом, что два месяца назад Алиса Флай стала его любовницей. Очередной. Она горько усмехнулась и отвернулась. Как же Джил устала от этого. Но в ее сердце не осталось места боли и разочарованию. Наверное, Даниэль знал об этом. Он знал, что ей все равно и освободил себя от данного когда-то обещания.

Как ни странно, но заполучив ее, даже на таких условиях, без любви, он как-то находил в себе силы жить дальше. Джил завидовала ему. Его стойкости, спокойствию, умению приспосабливаться к любым условиям. Слишком много боли и разочарований и для него тоже. Он закрыл свое сердце от ненужных эмоций. И продолжал жить умом. Так гораздо проще и безопасней. Ему нравился выдуманный миф. И он делал вид, что искренне верит в него.

Джил последний раз обернулась в сторону неверного мужа, занятого беседой, и пошла к выходу из сада. По дороге она несколько раз останавливалась, точнее ее задерживали подвыпившие гости, выливая на нее очередной поток поздравлений и хвалебных речей.

Когда последний источник красноречия иссяк, Джиллиан Фонтейн незаметно покинула ресторан. Она села в лимузин Фонтейнов и попросила отвезти ее к гостинице ‘Голливуд’.

Джил не понимала, что именно двигало ею в тот момент, она ни о чем не думала, и не осознавала, зачем назвала именно этот адрес. Просто вдруг стало невыносимо сложно оставаться на маскараде среди восковых безликих кукол.

Из машины она позвонила Саре, которая, конечно, уже спала. Она теперь работала в пентхаузе Даниэля в Париже, где он жил во время командировок, то есть почти пять месяцев в году. Подруги редко виделись, но Даниэль настоял на том, что в Париже Сара нужна ему больше, якобы она напоминает ему о доме. Но на самом деле он удалил ее, потому что Сара напоминала Джил о Колине. Та самая Сара, которая по начала терпеть не могла Дугласа, обзывая его слащавым жигало и пустышкой, впоследствии стала его яростной защитницей и хорошим другом. Она много раз приезжала к ним в Лондон, и они жили втроем. Отличное было время.

Даниэль сослал Сару до расставания Джил и Колина, и она тоже до сих пор недоумевала, что могло с ним случиться.

Разговор с Сарой не был длинным, и состоял в основном из пожеланий, которые девушка уже озвучила утром во время телефонного звонка. А потом позвонила Триш Дуглас. Точнее, теперь Смит. Ужасно неподходящая фамилия. Триш вышла замуж год назад за футболиста из ‘Челси’, уехала с ним в Калифорнию и сейчас ждала первенца. И три минуты телефонного монолога сообщала о том, как ее тошнит и пучит. Удивительно непосредственная девушка.