Другие подруги Джил тоже устроили свою судьбу и разъехались, а на работе она не искала дружбы. Только сотрудничество и взаимовыгода, еще чаще соперничество. Единственным человеком, с кем она более или менее поддерживала связь, был, как неудивительно, Майкл. Они снова начали общаться около трех лет назад, забыв разногласия и недопонимания.

Не сразу, но им удалось стать настоящими друзьями, и он был одним из тех, кто осуждал ее брак с Даниэлем, но не из ревности, а несоответствия ее прежним убеждениям – не вступать в отношения, которые однажды уже дали трещину. Майкл тоже налаживал свою жизнь. Картины пользовались успехом, выставки по всему миру. Сейчас у него завязывался роман с натурщицей, которая ему очень нравилась. И только Джил до сих пор искала себя и никак не могла найти. Конечно, она понимала, что ничего не найдет и в отеле ‘Голливуд’. Но надежда, как говориться….

В вечернем сверкающем платье, на высоких шпильках и без капли иллюзий, она вышла на утопающую в огнях и рекламных анимационных щитах улицу. Толпы красивых нарядных людей в поисках приключений сновала мимо нее, а она стояла, ослепленная ярким светом и царящим вокруг хаосом и суетой, и не решалась сделать первый шаг в сторону освещенной неоновыми огнями лестницы, ведущей прямо к стеклянным дверям.

– Миссис Фонтейн, – окликнул ее водитель.

Женщина обернулась. Ветер подхватил ее волосы и бросил прямо в лицо.

– Да, Бен. – убирая непослушные пряди за спину, отозвалась Джил.

– Вас подождать?

– Нет, поезжай. Передай Дину, что я сама доберусь. – сказала она, прижимая к бедру маленькую сумочку.

Глубоко вздохнув, Джилл грациозно и уверенно поднялась по бесконечным ступенькам и даже любезно улыбнулась швейцару, открывшему для нее дверь. Но оказавшись внутри отеля, в его шикарном холле, она снова растерялась. Здесь было не так многолюдно, как снаружи, и она быстро оказалась в центре внимания. Молодая женщина с достоинством королевы прошествовала к стойке регистрации. Красивая девушка портье вежливо улыбнулась.

– Добрый вечер. Вы у нас проживаете? – мелодичным хорошо поставленным голосом спросила она. Джиллиан, держа осанку изо всех сил, спокойно улыбнулась, отрицательно качнула головой.

– К сожалению, нет. Но здесь остановился мой друг. И мне известно, что сейчас он может находиться в баре отеля. Не могли бы вы мне сказать, как туда пройти.

– Имя вашего друга, пожалуйста. – все так же вежливо поинтересовалась девушка.

– Колин Дуглас. – после небольшой заминки, сообщила Джил, сохраняя внешнюю невозмутимость.

Лицо портье мгновенно изменилось, пристальный изучающий взгляд прошелся по Джиллиан, не упуская ни одной детали, и снова остановился на лице. Глаза служащей смотрели с холодком. Однако тон не изменился.

– Мне очень жаль, но я не могу вам помочь.

– Почему? – обескуражено спросила Джил, изумленно уставившись на портье.

– Видите ли, но правила отеля таковы, что все наши клиенты должны получать в отеле не только комфортные условия проживания и право на уединение. Вы понимаете? Очень много красивых молодых девушек приходит сюда и ищет встречи с известным режиссером. А он этого не любит. – портье сочувственно улыбнулась. – Мне очень жаль. И, если у вас нет приглашения, а Колин не предупреждал нас о посетителях…

– Я могу показать удостоверение личности. Я не журналист, не фанатка и не начинающая актриса в поисках славы. Я действительно старый друг.

– Все так говорят. – сухо отозвалась девушка.

Джил растеряно захлопала ресницами. Сначала даже рассердилась, а потом ей стало смешно, и она в голос рассмеялась.

– Простите? – озадаченно приподняла брови красотка-портье.

– Извините меня. – махнула рукой Джил, стараясь взять себя в руки.

Подумать только. Колин не просто достиг всех обозначенных им вершин, но и стал недоступным даже для Джиллиан Фонтейн.

– Просто это уже было. Только наоборот. Много лет назад в Нью-Йорке Колин пытался попасть в закрытый ресторан, где я что-то отмечала с подругами, и его не пустили. Точно также. С ума сойти. Я не думала, что когда-то это случится со мной.

Взгляд служащей отеля снова изменился. Теперь она пристально, задержав дыхание, смотрела на красивую молодую женщину во все глаза.

– И что было дальше? – спросила она.

– Колин уболтал охранников, и я вышла к нему сама. Мы тогда едва знали друг друга. – Джил перестала смеяться. Улыбка ее стала печальной. – Вы – молодец. У вас тут здорово. Я пойду. Всего доброго.

– Подождите. – окликнула ее портье. Джил, которая уже повернулась к ней спиной, обернулась. – Зачем вы рассказали мне сцену из фильма?

– Правда? – Джил пожала плечами. – Я и забыла. Он много что украл. Из нашей жизни. – она снова попыталась улыбнуться, но не вышло.

На самом деле хотелось плакать. Как после каждого фильма Колина Дугласа, выходившего на экраны. Три года назад он так легко ее отпустил, чтобы потом в каждом фильме признаваться в любви, и молить о прощении и не надеяться на встречу. Многие критики подмечали определенную направленность в картинах молодого таланта, недвусмысленную печаль, и возможную автобиографичность сюжета. Ни у одного из фильмов не было хеппи-энда, и в кинотеатрах во время показов часто плакали.

Джилл не знала о чем думал Дин, когда смотрел фильмы, созданные Колином, и смотрел ли, вообще. В СМИ Колина прозвали ‘мастером унылого кино’. И он всеми силами подпитывал свой образ печального творца. Мрачно-красивый, неулыбчивый, немногословный, замкнутый, не дающий повода слухам, не замеченный ни в одном серьезном романе, тщательно скрывающий свою личную жизнь, человек-загадка – таким узнал его мир, но Джил не знала этого Колина Дугласа.

В ее памяти он был совсем другим: легкомысленным, забавным, трогательно-искренним, не смотря на бурное прошлое, слегка затемненное грешками. Тот Колин умел найти повод для ее улыбки любыми методами, и даже самыми нелепыми. Он не стыдился быть смешным, распущенным, порой наивным, поддавался импульсу, создавал романтическую обстановку из ничего, не затратив даже доллара, только свое обаяние и обворожительную улыбку.

А еще он умел становиться заботливым и нежным в нужные моменты, умел выслушать, понять и дать совет, ненавязчиво оспорить какие-то ее доводы и умело склонить к своей точке зрения. Джил никак не могла понять, как тот Колин Дуглас смог оставить ее, забрав все, что так щедро раздарил.

– Может быть, я сошла с ума. – вывел ее из размышлений голос девушки за стойкой. – Но мне кажется…. Я сама провожу вас. Вы не против? – девица быстро окликнула свою помощницу, поставив ее на свое место.

Джил беспомощно семенила на своих шпильках за бросившей свой пост портье. Они прошли в фигурную арку, отделяющую большой зал от бара, спрятавшегося за массивными дверями. Толкнув дверь, девушка вошла первой, а Джил за ней.

После яркого света, ее глаза не сразу привыкли к полумраку. Приглушенный свет, сизый сигаретный дым, еще больше ухудшающий видимость, громкий смех, лиричная музыка, которая лилась со всех сторон, большое количество народа. Помещение было заполнено до отказа. Очень шумно. Ни одного свободного столика. Даже за стойкой бара толпились люди. Портье вытянулась в струнку, напряженно оглядывая зал. От усердия она даже прикусила нижнюю губку.

– Я их вижу. – обрадовано сообщила девушка, имени которой Джил так и не знала.

Она автоматически проследила за направлением ее взгляда. В самом конце бара, в углу располагался столик, окруженный мягкими кожаными сиденьями, где и отдыхала богемная компания. Джиллиан насчитала восемь человек. Она не сразу узнала Колина. Он сидел боком, но в этот момент повернулся к своему спутнику, что-то активно ему объясняя. Именно знакомая жестикуляция и выдала его.

Она ожидала какого-то смятения или страха, или смущения, на худой конец, но в настоящий момент испытывала необыкновенное спокойствие, уверенность и теплоту в груди, тихую радость. Колин неожиданно прервал свою речь и откинулся на спинку дивана, задрав голову к потолку. В одной руке сигарета, в другой стакан – тоже знакомая картина. За столиком перед ним решила встать тучная дама и загородила собой весь вид.

– Он не изменился. – проговорила Джил, скорее себе, чем своей провожатой. Но она услышала.

– Вы знаете, я смотрела все его фильмы. – призналась девушка, наклоняясь. Она говорила громко, чтобы перекричать общий гам. – И всегда думала, что нельзя создавать подобные истории, не прожив их. Но, если меня уволят, я вас не прощу.

– Не уволят. – усмехнулась Джиллиан. – Как вас зовут?

– Тина. – отозвалась администратор. – Пойдемте. Я хочу увидеть, не ошиблась ли. – Тина потянула ее вперед.

Джил и не сопротивлялась. Профиль Колина Дугласа все больше приближался, становился яснее, четче. Теперь Джил могла разглядеть заметные изменения. Он повзрослел и возмужал, вокруг глаз появились усталые морщинки, которых раньше не было, но больше всего поразило отсутствующее выражение лица, холодное и сдержанное. Колин отпустил волосы, которые подчеркивали бледность гладко выбритого лица, впалые четко означенные скулы. Казалось, что он стал шире в плечах, или просто рубашка была маловата. Он всегда любил продемонстрировать свое натренированное тело. Спорт был его второй страстью, после кино. Джил не знала, какой по счету в этом перечне стояла она сама, но раньше он говорил ей, что на первом. Обманул, как и все мужчины в ее жизни.

Одно неуловимое мгновение, и Колин повернул голову, словно почувствовав ее приближение.

Мир вокруг замер, перестал существовать. Ни звуков, ни лиц, ни музыки, даже воздуха не осталась, как тогда, четыре года назад, на ступенях перед кампусом, когда она впервые поняла, что пропала…. Только чистые изумруды глаз, не омраченные годами, не померкшие от пережитых страданий. И ничего больше. Яркие и живые, невероятно-зеленые глаза смотрели на нее с взрослого, почти незнакомого лица.

– Джи… – выдохнул он одними губами.

Она облегченно втянула воздух. Мир вернулся вместе со всеми своими шумными недостатками. В безднах глаз Колина мелькнуло удивление, недоверие, постепенно перерастающее в потрясение. Его спутники и спутницы, как по мановению волшебной палочки, повернулись в сторону нарушившей их покой молодой женщины с дорогом вечернем платье. Джил не знала никого из них.

Все молчали, и все смотрели на нее. Он тоже молчал, впитывая в себя ее образ, в мельчайших подробностях от завитков серебристых нитей в волосах до кончиков туфлей.

Колин был настолько удивлен ее появлением, что не сразу сообразил, что ведет себя не вежливо и даже нахально, развалившись в кресле и глазея, когда она стоит, словно на суде. Хотя это сравнение не совсем уместно. Ей привычен образ адвоката в суде. И у нее неплохо получается, насколько ему известно.

Итак Джиллиан Фонтейн здесь. Спохватившись, он хотел вскочить, но вовремя взял себя в руки. И вспомнил все навыки актерского ремесла, которые знал, и воспользовался ими.

Джил видела, как взгляд Колина проясняется. Он, наконец, соизволил встать, но сделал это очень медленно, почти небрежно. Лицо его не отражало никаких эмоций. Просто красивый молодой мужчина со сдержанной улыбкой. Она была убита наповал, чувствуя себя полнейшей идиоткой, дофантазировавшейся до такой степени, что возомнила себя его музой. Ей хотелось плакать и бежать отсюда, спрятаться в какой-то норе и долго зализывать свои раны, которые сама же себе и нанесла.

– Привет, Джи. – он вполне дружелюбно улыбнулся, протягивая руку. – Господи, я не ожидал, что ты нагрянешь.

– Ничего. – она вложила пальцы в протянутую ладонь, и успела заметить, как холодно сверкнули глаза Колина, когда он посмотрел на ее обручальное кольцо.

Пожатие было быстрым и сухим, словно ему было неприятно ее прикосновение. Джил изо всех сил старалась сдержать рвущиеся наружу эмоции. Она пыталась вернуть прежнее ощущение покоя и уверенности, когда увидела его издалека. И у нее это почти получилось, почти.

Они стояли, глядя друг на друга, словно чужие, словно незнакомцы, не знающие, что сказать друг другу.

Как глупо, думала Джил.

Как больно, думал Колин.