Сентиенты (страница 11)
Первые две недели после похорон ее телефон разрывался от звонков и сообщений. Друзья и подруги приходили проведать ее так часто, что Польна даже перестала запирать дверь. Каждый из них говорил, что она не должна ставить на себе крест из-за смерти брата, что ее-то жизнь продолжается… Но Польне казалось, что все кончено. Она потеряла не просто единственного близкого человека в своей жизни, она потеряла ее смысл.
«Почему смерть забирает лучших из лучших? – думала Польна, обращаясь не то к себе, не то к самой Смерти. – У него было все, реально все, о чем только можно мечтать. Почему же он был несчастлив?»
В какой-то момент друзья перестали приходить. Замолчал телефон. Даже тетя Эстер и ее муж, дядя Филлип сдали на время свои позиции, не выстояв против агрессивного молчания Польны. Замкнувшись в себе, Польна перестала интересоваться жизнью за пределами своих апартаментов. Она ощущала себя так, будто жизнь ушла дальше, а она осталась в неком лимбе, зависла на нулевой станции, где нет движения ни вперед, ни назад. Да и какой смысл в том, чтобы двигаться вперед? Жить дальше? Если уж Келси не смог найти счастья и спокойствия в этой жизни, как сможет найти она?
Глядя на то, как клубится дым, как тонкой струйкой утекает он под потолок, сегодняшняя Польна думала о том, как обернулась бы ее жизнь, если бы в один из тех удушливых летних дней она не решилась наконец-то выйти на улицу. Если бы не заставила себя покинуть тесную раковину…
Прошло около двух месяцев с момента кровавой жатвы и появления тех ужасающих снимков, что потрясли мир. Около месяца с момента смерти Келси.
Тот день был неумолимо похож на предыдущий: мятое постельное белье, пустые бутылки из-под вина, и она, Польна, свернувшись в комок, лежит на кровати прямо в одежде, бредит между явью и сном…
Кажется, несколько районов в тот день затопило от дождя – сквозь приоткрытое окно то и дело доносились звуки сирен. Головная боль и голодная муть стягивали мир в узкий круг боли, однако почему-то именно в этот день, Польна решила впервые за долгое время открыть окно, чтобы смешать пропитанный озоном воздух с табачным дымом.
Размытые фигуры людей, согнувшись, бежали под дождем. Неожиданный хлесткий удар свежего воздуха в лицо, заставил ее выпрямиться. Мигом закружилась голова, но внутри все словно встало вдруг на свои места. Интуиция, растревоженная не то сиренами, не то свежим ветром, подняла голову, не сломленная до конца литрами алкоголя.
Вдруг отступили саморазрушительные мысли, и чутье настойчиво принялось гнать Польну прочь из дома, прямо под проливной, не по-летнему холодный дождь.
Решив, что сходит в аптеку за аспирином, Польна надела непромокаемый плащ, намотала поверх черный шарф Келси и, пошатываясь от слабости, вышла на улицу.
Пройдет еще много времени, прежде чем ее мозг вернет себе прежнюю живость и страсть к исследованиям, однако та прогулка стала для нее буквально вторым рождением.
***
Утро встретило мисс Риджл жестоким похмельем, отекшими веками и все той же темнотой, зияющей в прорехе между шторами. Решив, что ей срочно нужно подышать свежим воздухом, Польна вышла из номера и спустилась на первый этаж.
Как она и хотела, ей удалось проспать до обеда, вот только сон не принес столь желанного отдыха. Лишь забытье и сдавливающие грудь кошмары, вызванные избытком выкуренных накануне сигарет.
Толкнув карусельную дверь, Польна оказалась на улице. В первое мгновение ее поразило непроницаемо-черное, покрытое сконденсированными тучами небо. Когда через минуту глаза адаптировались, она разглядела крупные звезды, смотрящие вниз сквозь рванину облаков.
– Ух ты, – вырвалось у нее.
Выдохнув струйку пара, Польна почувствовала, как свежий воздух прочищает ее сознание. Как долго она грезила этим местом, начитавшись статей о космической станции с искусственной биосферой! О полярном сиянии, о метеорных потоках и о Действительно Черном Море. И вот сейчас, когда она оказалась в самом сердце Мглистого, отчего ее мысли опять застряли где-то в прошлом?
Польна поежилась от налетевшего ветерка. В сердце было столько осколков, что вынь их все разом, она истекла бы кровью.
Слева от отеля располагался госпиталь Долгой Ночи. Покосившись на него, Польна посчитала количество красноватых огоньков.
«Интересно, что он делает? Тренируется? Спит?»
При мысли о Джакоби Польна снова ощутила, как ей стыдно. Зачем она повела себя так грубо? Впрочем, они оба наговорили друг другу лишнего, но отчего-то Польна была уверена, что Джакоби не станет извиняться первым. Слишком гордый.
«И хрен с тобой, – подумала она. – Мне не нужен сентиент, чтобы написать статью о сентиенте».
Польна вернулась в лобби отеля, взяла себе двойной эспрессо, и, устроившись возле камина с ноутбуком, принялась за дело.
«Что ж, раз совместная работа у нас не клеится, придется использовать то, что я уже знаю о тебе, – решила она. – А знаю я достаточно».
Польна принялась накидывать факты о Джакоби, один за другим, щедро перемешивая их с его изречениями, а также выдержками из Кодекса сентиентов.
«Должно получится хорошо», – уверяла она себя, намереваясь высосать статью из пальца… точнее использовать свое красноречие, эрудированность и апеллирование к высшим ценностям.
На статьи такого типа Ио частенько закатывала глаза, говоря, что «Риджл снова выехала на подкожно-жировой клетчатке». Однако сейчас Польна действительно трудилась «на передовой», а именно в Мглистом. И даже если Ио скажет, что статья слишком водянистая – «А это мы еще посмотрим!» – Польна всегда сможет сослаться на то, что Джакоби с характером и вообще контуженный.
Однако через пару часов, еще раз просмотрев вопросы, которые прислал через главного редактора сам Эрик Абердорф, Польна мрачно подытожила, что на некоторые из них у нее по-прежнему нет ответа.
По сути, статья должна содержать в себе небольшую биографию Джакоби; описание последних событий перед госпитализацией и, в частности, – того самого последнего дня. Риджл должна написать о том, что происходило в ущелье, о разведке Джакоби, и о коварных сейшинах, ухищрения которых с каждым годом становятся все изощреннее, – иначе как же еще они могли застать врасплох капитана с таким большим количеством успешных боевых вылазок?