Польна знала, что Ио дала ей последний шанс. По глазам видела. Каким бы хорошим журналистом ни была Польна, ксенофобные высказывания работали в обратную для ее репутации сторону. И если на комментарии типа: «долой химер!» – написанные после двух шотов текилы, ещё можно было закрыть глаза, то открытые антивоенные высказывания Польны главная редакторка не могла оставить просто так.

«Я предлагаю тебе выбор, – говорила Ио в их последнюю встречу. – С завтрашнего дня ты – мой личный ассистент на три недели, включая поездку на предвыборную кампанию мистера Абердорфа. Либо…»

Польна беззвучно застонала: она уже была личным ассистентом Ио в первый год своей работы. Журналистикой тут и не пахло: она без конца приносила начальнице карамельный латте без сахара и отвечала на сообщения.

– Либо едешь в Мглистый. Одна. И берешь серию интервью у одного сентиента. Напишешь о текущих боевых действиях на Земле-4: драматично, патриотично, по инструкции, которую я пришлю тебе.

Польна снова вздохнула и повернулась к окну. Кусочек лимонного пирога тети Эстер был давно съеден, бутылка воды опустошена; распаковав свежую пачку сигарет, Польна щелкнула зажигалкой и прикурила. Обернулась на мгновение – никто не был против. Вампир так и сидел неподвижно, словно статуя, старички попеременно клевали носом.

– Даю тебе месяц на этот сюжет. Через месяц статья должна быть у меня на столе, – сказала Ио напоследок. – Иначе, Риджл, мне придется тебя уволить.

И почему Польна выбрала именно этот вариант?

Наконец побывать в Мглистом? Нет, все было сложнее. Сделать что-то самой, в одиночку – да, пожалуй, так будет ближе. Даже несмотря на то, что работать ей придется с этим Джакоби.

Вдруг вереница огней за окном привлекла внимание Польны. А вот и Мглистый – ну наконец-то! Сбросив затекшие ноги с соседнего сиденья, девушка с жадностью принялась вглядываться в светящиеся окна небольшого коттеджного поселка, возведенного среди гор.

Помимо футуристичных, встроенных прямо в скалы частных домов из стекла и бетона, в Мглистом была вполне себе обычная парочка бизнес-центров, отель – с закосом не то под ведьминский замок, не то под частную школу для демонов – и, наконец, госпиталь. Тот самый, Долгой Ночи, где изволил восстанавливаться сентиент.

Привычные Польне земные города обыкновенно светились ярко и неприкрыто, подсвечивая небо голубоватым светом экранов и мониторов. Мглистый же был иным: освещенный лишь половинчатой луной, он стал обителью не только для людей, но и для вампиров; и окна его домов дрожали светлячками красных ламп, пугливыми и вместе с тем бесконечно таинственными.

Дальше все было до странного привычно. Конечная остановка, проверка багажа, трансфер до отеля с вычурным названием «Бельфегор». Немногословный вампир-консьерж встречает на ресепшене. Польна отдает свой паспорт и косится на большие настенные часы в лобби. Семь ноль семь утра. Так вот почему она чувствует себя такой уставшей: всю ночь провела в дороге и ни разу не сомкнула глаз.

– Не желаете ли кофе? – участливо спрашивает девушка в красном пиджаке.

– Да, пожалуй, – как же чудно в таком месте слышать предложение о кофе. Просторный холл, размеренно качается маятник больших настенных часов, разметка на полу слабо светится, точно дорожка из глубоководных биолюминесцентных растений, на стенах древние гобелены соседствуют со снимками из космоса и обложками Times.

Повсюду мрамор, красное дерево, задрапированные бордовым стулья и рассеянный полумрак, точь-в-точь в оперном зале среди ночи, когда давно ушел последний посетитель, но дежурное освещение все еще горит для уборщиков.

– Скажите, – Польна обратилась к девушке в красном, пока та не убежала варить кофе, – а как тут вообще с ритмом? Когда ложатся, когда встают?

«Дурацкий вопрос, Риджл. Ты еще спроси, во сколько здесь поют петухи».

– В Мглистом две параллельные часовые зоны для комфорта обеих рас, – сообщила девушка. – Рекомендую вам придерживаться ваших привычных циркадных ритмов, впрочем…

Она покосилась на вампира и шепотом добавила:

– Кофе у нас подают круглые сутки. Вот только он не умеет его готовить, – девушка подмигнула Польне. – Поэтому обращайтесь ко мне.

– Я все слышу, Кендра, – спокойно произнес консьерж и добавил, заметив недоумение на лице Польны: – Разумеется, моя коллега шутит. Это не потому, что я вампир, а потому что я действительно не умею готовить кофе, который нравился бы людям.

«Они ведь не знают, почему я здесь, правда?» – Польна неуверенно рассмеялась.

– Дейви отнесет ваш чемодан наверх, – сообщила Кендра, и до Польны донесся такой знакомый и родной гул кофемашины. Спустя еще пару минут божественный напиток с густой пенкой был у нее в руках. – Располагайтесь, завтрак для людей начинается в восемь.

– Завтрак для людей, а для вампиров – ужин, – все в той же равнодушной манере отозвался консьерж. – Некоторые из нас любят плотно поесть перед сном, а тут столько свежих гостей, если вы понимаете, о чем я.

От человеческого портье он отличался разве что наличием плотной черной вуали, струящейся по его лицу и доходящей вампиру до середины груди. Представители этой древней расы предпочитали прятать открытые участки тела. Раньше Польна считала, что это из-за боязни света, но однажды коллеги рассказали ей, что вампиры таким образом тактично скрывают свои эмоции, связанные с людьми.

Вызванные Голодом эмоции, если точнее.

От последней реплики вампира Польна поперхнулась, едва отпив кофе: нет, она недооценила Ио. Наверняка именно она подговорила этих двоих разыграть перед ней столь прекрасную миниатюру взаимной ксенофобии, иначе и быть не может.

– Прошу, простите его, – сказала Кендра. – Дейв, этот старый пень, бухтит ночи напролет. Пора уже заколотить наглухо его гроб.

«Да что здесь происходит, в конце концов?!»

– Пожалуй, мне надо поспать несколько часов, – Польна бегло оглядела просторный и абсолютно пустой холл: она ведь не одна будет жить в этом странном отеле?

– Конечно, – ответила Кендра. – Как вам будет удобно.

Глава 2 – Знакомство

Ближе к ночи Джакоби ждал еще один разговор, на этот раз менее приятный.

Самочувствие улучшилось: ему разрешили сесть на кровати и даже почитать книгу при свете тусклой лампы. Впрочем, уже через двадцать минут Джакоби отложил ее – глаза начали дико чесаться и болеть, словно в них насыпали песка.

«Проклятье! Что, черт возьми, не так с моим зрением? – раздраженно подумал он и вдруг вспомнил, что еще не видел себя в зеркало. От этого осознания по спине Джакоби поползл едва уловимый холодок. – Это ведь мои глаза, верно?»

Поднявшись с кровати, Джакоби медленно приблизился к окну и распахнул тяжелые шторы. Чернота, одна сплошная темень. Коснувшись холодного стекла кончиками пальцев, он почувствовал, как дрогнуло, как тревожно ухнуло вниз его сердце. Без своего, такого привычного ночного видения, он почти ничего не мог различить; наверняка сейчас его зрение было даже хуже, чем у человека. Джакоби в очередной раз потер глаза, и перед внутренним взором тут же замелькали мушки да разноцветные круги.

«Проклятье!.. Ладно, капитан, бывало и похуже», – сказал он себе и прикрыл веки.

Потянул носом, прислушался. В отличие от глаз, другие органы чувств Джакоби восстановились в полной мере, и очень вовремя: воздух здесь был до головокружения чистым, лишенным всяческих примесей. Никакого дыма из вышек, того самого смога, что однажды превратил цветущий мир в обитель вечного сумрака. С самого детства Джакоби дышал этой едкой дрянью, однако легкие его, как и легкие любого другого сентиента прекрасно фильтровали поступающую взвесь.

– Не похоже на Межесвет, – вслух подумал Джакоби, припоминая свой родной городок в обожженных пламенем войны горах: именно в больницах Межесвета Джакоби бывал чаще, чем на свиданиях.

Кислород, озон, углекислый газ… Джакоби мог легко различить все оттенки, однако эта особенная соленая примесь, что заставляла его сердце панически метаться в грудной клетке, могла принадлежать одному лишь морю. Соленому, пьянящему, обнажающему душу морю.

«Рецепторы шалят. На Земле-4 нет ни морей, ни океанов», – Джакоби помотал головой. Снова прислушался: да нет же, он определенно слышал прибой, пусть и шумел он в десятках километров отсюда.

«Должно быть, я еще не откалибровался до конца».

Аника постучала и неслышно вошла в палату:

– К тебе посетитель. Он подойдет через пару минут.

Джакоби бросил взгляд на настенные часы: без одиннадцати минут полночь.

– Кто? – он ощутил, как новое сердце перевернулось в его грудной клетке, под всеми повязками и швами.

– Пожалуйста, пригласи его войти, когда он постучит, – вместо ответа попросила его Аника.

Все понятно. Только один вид существ нуждался в разрешении переступить порог дома или места, которое временно считалось твоим домом.

Хорошо это или плохо, но с Джакоби хотел поговорить вампир. Уж точно не сотрудник госпиталя, должно быть кто-то из департамента.

«Интересно, что ему надо?»

Джакоби погасил раздражающую лампу, но даже это не помогло добиться абсолютной темноты в палате: на полу появилась фосфоресцирующая подсветка, указывая направление движения. Сентиент замер возле окна, неподвижный, точно предмет интерьера: так может застывать лишь тот, чьи скелетные мышцы способны долгое время удерживать тело в одном положении. И все же, ему было далеко до безжизненной, почти механической плавности вампиров, чьи мышцы не нуждались в гликогене.

В дверь неспешно постучали.

– Добро пожаловать в мой дом, – нехотя произнес Джакоби. – Войди в него свободно, если твои намерения благие.

Полуночный гость ступил в палату, и Джакоби вмиг ощутил себя почти что в космосе, в компании не то квантового ИскИна, не то немногословного робота-пилота.

– Чем обязан? – сухо спросил он, поскольку вошедший не спешил начинать разговор.

– Меня зовут Эрик, я представитель сената от партии вампиров, – представился гость, и Джакоби почувствовал, что дела его не просто плохи…

Раз уж капитана посетил сам Эрик Абердорф – его дела были хуже некуда.

Если бы Джакоби мог сейчас вернуться в день взрыва и еще раз пройтись по той мине, с условием, что руки и ноги его не будут собирать сочувствующие солдаты, – он без промедлений сделал бы это. Абердорф был невероятно влиятельным типом, и он легко мог превратить жизнь любого сентиента в ад.

Мягкий плащ струился по его плечам, сглаживая их остроту. Вот Эрик протягивает свою руку с длинными изящными пальцами, и Джакоби крепко пожимает ее, смотря прямо в эти цепкие светящиеся глаза, – и как он не узнал его сразу? – радужка вампира похожа на оплавленное олово с контуром из белого обсидиана.

На голове у Эрика маска, она скрывает верхнюю часть лица, вплоть до кончика длинного носа. Шею укрывает высокий воротник, армированный корсет выглядывает из-под полов плаща – они тощие, эти твари, тощие, но невероятно живучие, если слово «живучие» вообще применимо к вампирам. Ну еще бы, ведь их мертвая, иссохшаяся плоть прочно спаяна с естественным углеродным волокном, что делает вампиров самым опасным видом на планете. В ночное время, разумеется.

– Джакоби, – сентиент назвал свое имя, запоздало понимая, что собеседник прекрасно знает, кто перед ним.

«Сколько сентиентов нужно для того, чтобы убить одного вампира? – почему глупая детская загадка вдруг приходит Джакоби в голову? – Сотня с лишним, если ни один из них не додумается открыть форточку».

Форточку в какой-нибудь солнечный денек во Флориде, конечно же. Не здесь, не в сумеречном городе, где отсутствие освещения всегда играло на руку вампирам.

– Как вам ваше новое тело? – Абердорф переходит сразу к делу, заставляя внутренний голос Джакоби заткнуться. Странно, обычно вампиры любят долгие вступления – должно быть, побочные эффекты бессовестно длинной жизни.