– Может быть, не все так просто… – еле слышно произнесла Элина.

– Может быть. Только какая разница? – Ишант пожал плечами. – Я все равно уеду. Говорят, лето в Сейлоне красивое.

– Не такое красивое, как в пустыне, – возразила Элина.

– Не такое, да, – согласился Ишант. – Вот только в пустыне мне больше не рады… За меня не переживай, информатор, я пришлю тебе весточку.

Он кивнул на прощание и зашагал дальше. Провожая торговца взглядом, Элина почувствовала опускающуюся на плечи тяжесть, будто топившую ее в зыбучем песке. «Я буду другой», – пообещала она себе.

– Не принимай его слова близко к сердцу, – мягко произнесла Ферма. – Идем.

Лавируя между покупателями и продавцами, они миновали базар.

– Собрание должно пройти у входа в «Чайный сад» Джасмин. – Элина убыстрила шаг.

– Оно уже идет. Джангир начал вещать, – сказала Ферма и, заметив удивленный взгляд Элины, постучала пальцем по наушнику. – Я послала вперед нескольких своих людей, чтобы следили за обстановкой.

Элина улыбнулась: конечно же, Ферма все предусмотрела.

«А ты почему нет?» – тут же раздался в голове противный голосок.

Элина загнала самоуничижительные и укоряющие мысли подальше. Сегодня ее ничто не должно отвлекать от дела.

Над площадью впереди гремела музыка. Элина заметила уличную танцовщицу в великолепном красочном наряде – юбке-лехенге и блузке-чоли, – которая кружилась под звуки раванастра. Вокруг собрались несколько зевак. Ферма прошла мимо, а Элина задержалась посмотреть на девицу, как та кружится, подставив лицо солнцу и раскинув длинные загорелые руки. Каково это: просто танцевать, забыв обо всем? Наполнить сердце музыкой, чтобы в нем не осталось места тревогам и страхам? Носиться подобно самуму, ведомому звуками города, – так же, как эту девушку ведет раванастра? Занимаясь с учителем, Элина должна была строго придерживаться ритма – четко, уверенно, без лишних движений. А эта танцовщица кружилась, как ей самой хочется. Элина привстала на носки, чтобы получше рассмотреть девушку из-за голов, но услышала оклик Фермы и, оглянувшись напоследок, поспешила с площади.

Они нырнули в проулок – настолько узкий, что пришлось идти боком, – под арки, увитые алыми цветами, затем свернули за угол и наконец оказались перед темным навесом «Чайного сада», любимого места Элины во всей столице.

В иной раз она бы с радостью уселась внутри с чашкой ароматного чая из туласи, однако сейчас ее внимание было полностью направлено на толпу у входа. Народу собралось больше, чем на прошлый митинг: мужчины и женщины всех возрастов, и раванцы, и сешарийцы. Они внимательно слушали тонкого, словно пшеничный колос, человека, вещавшего с небольшой трибуны. Голос у него, не под стать сложению, был громкий и раскатистый; он долетал до дальних уголков площади, задевая струны даже внутри самой Элины. Будь она простушкой, то слушала бы Джангира часами, жадно впитывая его истории и веря каждому его слову. Однако золотые шапки на головах собравшихся и оратора ясно демонстрировали, на чьей стороне эти люди.

– Грядет война, друзья мои! – провозгласил Джангир. – В эту самую минуту джантарцы заряжают оружие и смазывают земиры. Они оскверняют наши стены, называют нашего короля еретиком и узурпатором. Они плюют на имя нашей богини и желают потушить Ее пламя!

Вокруг послышались гневные выкрики, топанье ногами. Элина подалась назад, но Ферма твердо сжала ей плечо и прошептала:

– Держись рядом.

– Они зовут дочь короля, нашу осиянную будущую королеву, шлюхой. Они смеются над нашими обычаями, уничтожают наши заставы. Всего несколько циклов назад в Расбакане пятеро наших солдат… наших сыновей… – Джангир со скорбным лицом покачал головой. – Простите, друзья, я не могу поведать вам о случившемся. Это слишком ужасно.

– Расскажи! – выкрикнул кто-то.

– Да! Расскажи, что с ними сделали!

Джангир обвел толпу глазами и на мгновение встретился взглядом с Элиной. Ее сердце замерло. Неужели он ее узнал, несмотря на маскировку?.. Но глаза Джангира скользнули дальше, и она облегченно выдохнула.

– Их, – медленно произнес Джангир, с трудом сдерживая ярость, – взяли в плен и бросили гнить в джантарской темнице.

Собравшиеся гневно загомонили, а Элина закусила губу. Наглое вранье! Она лично слушала доклад об атаке вместе с отцом и генералами. Мелкая приграничная стычка, ничего особенного. Ни раненых, ни пленных, ни единого повода для войны, которую страна позволить не может. Однако, видимо, отец скрыл доклад, а вывернутую наизнанку и приукрашенную версию скормил своим безмозглым сторонникам.

«И он тоже все предусмотрел, – снова дал о себе знать внутренний голос. – Как всегда».

Элина стала протискиваться сквозь толпу, не сводя глаз с Джангира. Тот оглядывал собравшихся, видя, как в них нарастает негодование, и не делал ничего, чтобы его унять. Элине даже почудилась тень улыбки на лице Джангира, но с такого расстояния сказать наверняка было нельзя.

– Вон он, – шепнула ей на ухо Ферма, указывая пальцем.

С краю толпы стоял невысокий, ниже Элины, широкоплечий мужчина – Варун, правая рука Джангира. Он хмуро наблюдал, как вещает его руководитель; косо нахлобученная золотая шапка, казалось, вот-вот свалится.

– Сюда, – произнесла Ферма, выдергивая Элину из скопления тел.

Джангир тем временем продолжал:

– Другие королевства глухи к нашим мольбам, а джантарцы хитры. Они лгут и скрывают свои грехи, а наши сыновья и дочери страдают! Грядет война, друзья мои, и мы должны быть готовы. Вербуйтесь. Уймите страх и укрепите сердце. Пламя Феникс на нашей стороне. Богиня не оставит нас, пока жив король!

«Пока жив король… А как же ваша “осиянная будущая королева”? – кисло подумала Элина, приближаясь к Варуну. – Станете ли вы слушаться ее так же, как слушаетесь короля?»

– Здравствуй, брат, – произнесла Ферма традиционное раванское приветствие.

Варун обернулся. У него были редеющие волосы и маленькие, вечно блуждающие, внимательные глаза. Заметив Элину, он устало ухмыльнулся.

– Ну что, информатор, есть дельные новости?

– Есть, но не для чужих ушей, – ответила Элина.

Варун помялся, оглянулся на трибуну, но Джангир все продолжал потчевать завороженную публику своими россказнями и заканчивать явно не собирался.

– Зайдем в чайную? – предложил Варун.

Внутри густо пахло душистой заваркой. При виде посетителей хозяйка тут же засуетилась и вскинула брови, заметив платок, скрывающий лицо Элины. Кроме них с Фермой, только Джасмин знала о маскараде принцессы. Телохранительница, как обычно, сориентировалась быстро и поволокла Варуна к столику в дальнем углу, а Элина отвела хозяйку в сторону.

– Ваше высочество… – открыла рот Джасмин, но Элина жестом ее прервала.

– Для него я Ахна, – тихо произнесла она, кивая в сторону Варуна. – Хорошо?

Джасмин замерла и побледнела. Элина хотела спросить, что не так, но Ферма уже ее подзывала.

– Просто подайте нам чайник, – прошептала она и поспешила к столику.

Элина села напротив Варуна, рядом с Фермой. Поправила платок, чтобы удостовериться, что видны только глаза.

– У меня есть для тебя кое-что интересное, – сказала она тягуче, подражая жителям южных окраин Рани.

– Ха, все так говорят, – отмахнулся Варун. – И, между прочим, не прячут лица. Мы знакомы уже несколько циклов, а ты мне так и не открылась. Как тебе доверять? – Он посмотрел Элине в глаза. – Покажись, информатор.

– Я влиятельная персона. Этого достаточно, – холодно сказала она.

– Я знаю много влиятельных персон. И много тех, кто утверждает, будто вхож к ним. – Варун схватил принесенное Джасмин печенье, не успела она поставить блюдо, и принялся громко хрустеть, пока та разливала чай. – Ты торгуешь секретами, так расскажи мне то, чего я еще не слышал.

– Речь о Джангире.

Варун прекратил жевать всего на мгновение, но Элина это заметила. Платок скрыл ее ухмылку.

– И что Джангир? – спросил Варун небрежно – чересчур небрежно.

– До нас дошел слух, будто ты метишь на его место, – глухо произнесла сквозь платок Ферма.

– Чепуха! – засмеялся Варун. Затем снова откусил сыпучее печенье.

– И мы знаем, как его устранить, не вызывая ненужных подозрений.

Варун отпил чаю и, обжегшись, зашипел. Казалось, он вот-вот позовет хозяйку, но тут Элина достала голокомм и осторожно положила перед собой.

– Что это? – помолчав, спросил Варун уже без смеха.

Элина коротко переглянулась с Фермой, как репетировали. Клюнул.

– Так что вы накопали? – вполголоса повторил Варун, глядя то на одну, то на другую.

– Похоже, на твоего предводителя вышли джантарцы, чуть больше оборота назад, – медленно сказала Элина. – Он распространяет ложь и дезинформацию, а сам тем временем сливает данные о вербовке своим хозяевам. Иначе с чего бы, по-твоему, он так активно выступает за войну? Тем более в районах, где живут бедные раванцы и сешарийские беженцы, ничего не смыслящие в политике? Этим он играет на руку не нашему королю, а джантарцам. Когда останешься один, изучи содержимое комма, – Элина постучала пальцем по крышке, – и поймешь, что все это время служил предателю.

Вранье, конечно. Джангир был верным монархистом, однако Элина не хуже отца умела подтасовывать факты. Подделать печать Муфтасы оказалось непросто, впрочем, Варун подделку нипочем бы не отличил.

«Большинство людей с готовностью поверят в то, что ты им покажешь, – напутствовал ее отец. – Главное – показать им то, что они хотят увидеть».

– Где… Где вы это достали? – спросил Варун после долгого молчания.

– Из надежного источника.

Элина перевернула комм, демонстрируя выгравированную снизу королевскую печать. У Варуна расширились глаза, и теперь он смотрел на Элину совсем другим взглядом. Уважительным. И расчетливым.

– Так кто же ты, наконец? – спросил он.

– Мои союзники считают, что золотошапочников должен возглавить ты. И мы хотим, чтобы смена командования прошла тихо. Ты меня понимаешь?

Помедлив, Варун взял голокомм и убрал его в карман.

– Я недооценивал тебя, информатор. Если ты и правда та, за кого себя выдаешь.

– Скажем так: меня глубоко заботит будущее этого королевства.

Элина и Ферма поднялись. Варун коротко кивнул на прощание.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал он.

Когда Элина с Фермой покидали рыночную площадь, Джангир продолжал вещать. Его исступленные выкрики преследовали Элину по извилистым базарным улочкам:

– Пламя Феникс на нашей стороне. Богиня не оставит нас, пока жив король!

«Пока жив король».

Считай, уже через цикл – в свой двадцать пятый день рождения – Элина должна была стать королевой, взойти на Огненный престол. Ей предстоит взять на себя защиту Вечного пламени и управление Равансом.

Так почему же никто не радуется ее приходу к власти?

Когда они отдалились на безопасное расстояние, Ферма тронула принцессу за руку.

– Ты точно передала Варуну нужный комм?

Элина вытащила из кармана другой голокомм – такой же, какой отдала Варуну, но на этом под печатью с изображением Феникс был выгравирован династический герб: два скрещенных трос-клинка. Такие коммы были только у нее и ее отца.

– Ты ведь вроде хотела, чтобы передел власти прошел тихо. Я думала…

Элина остановилась на углу. Вдалеке, возвышаясь над пустыней, сверкал великолепием Агни-Махал.

– Я хочу, чтобы они вцепились друг другу в глотки. И чтобы отец это увидел.

Не услышав реакции Фермы, Элина обернулась. Телохранительница стояла, подняв голову и приложив ладонь к уху.

– Долго ждать не придется.

Элина тоже посмотрела наверх и на запад – туда, где на барханы опускался черный гравилет, напоминающий гальку из оазиса.

– Твой отец хочет тебя видеть.