Выполнение великой миссии осложнялось тем, что основные события должны были происходить в Европе. Аль-Фадль понимал, почему Источник выбрал именно этот забытый Всевышним и ввергнутый в «темные века» регион. Там лучше климатические условия, там свободный выход к четырем морям, там обильные ресурсы, там голодные, бедные и от этого более агрессивные и жестокие народы по сравнению с благополучным Востоком. Но Европу от халифата отделяла тысяча лиг. Туда еще нужно было попасть. И не одному, а вместе со сподвижниками, и не просто попасть, а занять там позиции, с которых можно было бы нести людям свет.

Значит, начинать нужно было с малого. Начинать нужно было с создания основы, на которой потом будет построен маяк, освещающий путь человечества.

– Мой верный воин, нам пора собираться в путь.

Визирь оторвал свой взор от пира, шумевшего внизу, в саду дворца, и посмотрел на Абу Барака. В день, когда снизошло благословение Источника, он сделал его первым своим помощником. Нет. Он не передал ему знания и не поведал о великой миссии. Он просто вселил в воина преданность и веру в правильность того, что предстоит сделать. В конце концов, в будущих делах ему нужна будет личная охрана, а опытный Абу Барак как нельзя лучше подходил для того, чтобы ее возглавить.

– Куда поведет нас провидение, мудрейший? – чуть склонив голову, спросил воин.

– На юг. Мы направляемся в Персеполь, древнюю столицу Персии. Вот тебе серебро, – он взял с лежащего на столике подноса увесистый кошель. – Найми двадцать лучших людей. Разбей на десятки и поставь над ними опытных и верных тебе командиров. Купи коней, доспехи и оружие. Ты теперь сотник моего личного отряда.

– Слушаюсь, мой господин. Чтобы нанять лучших, понадобится время.

– У тебя есть пару дней, пока я закончу свои дела во дворце.

Когда сотник ушел, визирь подозвал секретаря.

– Пойди к дворцовому евнуху. Узнай, какие планы у нашего повелителя, великого Харун ар-Рашида, низвергателя демонов.

Прежде чем отправиться на юг, нужно было заручиться поддержкой халифа. Время аль-Фадля в Багдаде подошло к концу. Пока он находится на территории халифата, он сохранит должность визиря, но скоро будет сам по себе. От опасностей жизни, кроме провидения, его будут защищать несколько десятков верных бойцов под началом Абу Барака, охранная грамота ар-Рашида и золото. Много золота.

С халифом удалось поговорить только вечером. Уставший от гостей и пиров, он уединился в саду и под светом звезд слушал песню, которую придворный поэт сложил про победу над демонами.

– Спасибо тебе, что развеял мою тоску, – лежащий на подушках халиф сделал приглашающий жест рукой, и аль-Фадль, скрестив ноги, присел рядом. – Это был славный поход. Жаль, что так и не удалось увидеть джинов, хотя бы издалека.

– Не было там джинов, повелитель,

– Да знаю, – махнул рукой ар-Рашид. – Древнее проклятие. Ты мне уже говорил. Но все равно, хотелось бы на них посмотреть.

– Для всех ты победитель джинов, о великий. Народ стал любить тебя еще больше.

– Народ всегда любит тех, кто его кормит. Говори, зачем пришел.

– Я собираюсь на юг. Мне нужна твоя охранная грамота.

– На юг? – оживился халиф и вопросительно посмотрел на визиря. – Какие у тебя дела на юге? Ты мой учитель, придворный мудрец и астролог. Твое место подле меня.

– На юге меня ждут важные дела.

– Да? – в голосе ар-Рашида послышалось удивление. Обычно одного намека хватало, чтобы его желания были поняты придворными.

– Да, – спокойно ответил аль-Фадль.

– Ты изменился после того, как снял проклятие с каравана. Твой взор померк. Твои думы где-то далеко. Что случилось, мой давний друг? Может, на тебе лежат темные чары, часть древнего проклятия?

– Не беспокойся за меня, о великий, – визирь поднял взгляд на ар-Рашида, и его зрачки тускло сверкнули, словно две черные жемчужины. Где-то внутри головы тихим шепотом прозвучал голос бога, подчиняющий себе волю людей. – Просто поставь здесь свою печать и продолжай жить своей жизнью.

– Я сделаю, как ты хочешь, – на секунду замерев, ответил халиф и поставил оттиск своего перстня на свитке, который протянул ему аль-Фадль.

– Да пребудет с тобой благословение Всевышнего, – визирь аккуратно свернул свиток, упаковал в неширокий кожаный тубус и спрятал его во внутреннем кармане халата.

– И с тобой тоже, – ар-Рашид проводил удаляющегося подданного рассеянным взглядом и обратился к поэту, терпеливо ожидавшему окончания разговора. – Так, что там у тебя? Демоны изрыгали пламя, глаза их горели огнем. А я набросился на них, словно ураган, и разил сверкающим мечом без жалости.

– Именно так и было, о величайший из правителей.

Через два дня за несколько часов до рассвета отряд из двадцати пяти всадников и десятка вьючных лошадей вышел через южные ворота Багдада по дороге, ведущей к Басре³³.

Путь к Персеполю, одной из столиц древней Персидской империи, проходил вдоль Тигра. По дороге на юг стояли крупные цветущие города халифата: Васит, Басра, Сузы и Шираз. Рядом с последним и находились развалины основанного Киром Великим Персеполя. Отряд двигался не спеша, останавливаясь в городах на несколько дней, чтобы дать людям и лошадям отдохнуть. Торопиться было некуда. Руины древнего города никуда не убегут.

Во время остановок аль-Фадль в своем качестве визиря пользовался гостеприимством наместников, с комфортом гостил в их дворцах, наслаждался пирами и вел долгие беседы о местных делах. В общении с чиновниками и знатью он постепенно оттачивал голос бога – обретенное у Источника умение управлять людьми и незаметно вкладывать им в головы свои мысли.

В Басре визирь посетил аль-Азди³⁴, одного из своих учеников, который теперь сам стал уважаемым мудрецом при наместнике провинции и хранителем библиотеки. Еще во времена учебы в медресе Багдада он отличался острым умом, хорошей памятью, усердием и критическим взглядом на вещи. Теперь же подающий надежды юноша вырос в статного и уважаемого в городе ученого мужа.

На крыше медресе под звенящим звездным небом учитель и ученик засиживались до первых проблесков утренней зари. Вели беседы о небесных светилах, о земных элементах и стихиях, о познании, о смысле событий. Аль-Азди поразил визиря глубиной мысли и ясностью суждений, а еще универсальностью знаний. Казалось, не было области, которая бы не представляла для него интерес. В отличие от аль-Фадля, не будучи обремененный высокой государственной должностью, он старался проникнуть в суть всего, что его окружало. Его знания в области алхимии, астрономии, медицины, математики поражали, а предлагаемые теории и концепции были стройны и логичны. Общение со своим учеником настолько увлекло визиря, что он решил остаться в Басре еще на пару дней, чтобы сделать первый шаг в обретении сподвижника.

Однажды ночью они возлежали на подушках на крыше медресе и, глядя в бездонное, усыпанное бриллиантами звезд небо, рассуждали о смысле жизни.

– Скажи мне, мой друг, считаешь ли ты свою жизнь наполненной смыслом, – визирь оторвался от созерцания звезд и повернулся к ученику.

– Для меня она, несомненно, имеет смысл, – чуть подумав, ответил аль-Азди. – Я стараюсь познать этот мир. Я стараюсь накопить знания о нем и передать ученикам. Я стараюсь применить то, что знаю, на благо людям. Может быть, для крестьянина, обрабатывающего землю, или для гончара, весь день вращающего круг, или для кузнеца, от рассвета до заката бьющего молотом по наковальне, моя жизнь и лишена смысла. Это только потому, что они видят смысл в другом. Но для меня – да, она наполнена смыслом. Знаешь, что для меня важно? Я бы хотел оставить после себя наследие. Нечто настолько большое, чтобы люди с восхищением говорили: смотрите, это великое творение создал мудрейший аль-Азди, сын Хаяна, простого аптекаря из Тусы³⁵.

– Как ты думаешь, что тебе нужно, чтобы создать нечто настолько великое?

– Благословение Всевышнего. И знания такие глубокие, что человеческой жизни не хватит, чтобы их осмыслить. Я изучал труды греков и латинян. Я почерпнул оттуда многое. Но при этом у меня возникло еще больше вопросов. Их так много, что на поиск ответов не хватит и ста человеческих жизней. Один вопрос тянет за собой другой, а тот тянет третий. Пока ты думаешь над первым, на горизонте уже маячит четвертый вопрос. Нет, – разочарованно покачал головой ученик. – На все вопросы нам не ответить. Поэтому я выбираю только те, что мне кажутся интересными.

– Существует молитва, с помощью которой Всевышний может открыть дверь в сияющий чертог знаний. Войдя туда, ты узнаешь все и сразу. Там можно получить ответы на вопросы, которые ты пока даже не можешь задать. Тебе откроются истины, настолько далекие и сложные, что ты не сможешь их осмыслить. Но ты будешь знать, что они существуют, ты будешь знать, что на них есть ответы. Ты будешь знать сами ответы, хотя и не сможешь их понять. Ты будешь знать суть вещей, иногда не понимая ее.

– Ты говоришь загадками, мудрейший. Зачем мне знать ответы, которые я не смогу понимать?

– Затем, что ты будешь держать в руках ниточку от клубка великих знаний. Ты познаешь только то, что у тебя в руках, а познав, с помощью Всевышнего сможешь передать свои знания достойным, чтобы те их развивали и растили, как пахарь растит колос пшеницы. Чтобы познать больше, тебе нужно будет размотать клубок. И да. Для того чтобы его размотать, одной человеческой жизни не хватит. Поэтому потом ты передашь клубок своему ученику. Избранному. Но пока клубок истины у тебя в руках, ты будешь владеть всеми знаниями мира, понимать суть вещей.

– Хм… – задумался аль-Азди. – Все знания мира в одном клубке. Звучит заманчиво. Особенно если все это с благословения Всевышнего.

– Ничто в этом мире не делается без благословения Всевышнего.

– Ты говорил, что это молитва.

– Это, скорее, обращение к Всевышнему. Там всего пару строк. Ты наверняка их знаешь.

– Неужели так просто? – удивился ученик. – Обратился к Всевышнему и получил все знания мира.

– Все очень непросто, – покачал головой аль-Фадль. – Чтобы получить высшее благословение, нужен проводник. Тот, кто донесет просьбу до Всевышнего.

– Это ты? – аль-Азди перешел на шепот. – Как может смертный…

– Ни слова больше, – визирь поднял ладонь во властном жесте, и его ученик замер с открытым ртом. – У тебя есть выбор: познать суть вещей или продолжать жизнь как прежде, мучаясь тысячами вопросов.

– Познать суть вещей, – энергично закивал ученик. – Конечно, познать суть вещей.

– Тогда дай мне руку и смотри прямо в глаза, – аль-Фадль сел и накрыл ладонь ученика своей. – Повторяй. О Всевышний…

– О Всевышний… – начал ученик и встретил взгляд визиря.

Мир перед ним померк. Горящие на крыше факелы, минареты, медресе, звезды и раскинувшийся вокруг город исчезли. Он вдруг увидел себя и учителя со стороны, подвешенными в пустоте. В полной тишине. В холодном одиночестве бесконечности. Испугавшись, что это богопротивная магия, аль-Азди хотел было открыть рот, чтобы произнести оберегающую молитву, но тут темная пустота раскололась и из ее неведомых глубин появилась похожая на перевернутое древо молния. Тонкие искрящиеся нижние отростки, извиваясь, протянулись к нему и коснулись головы. В этот момент раздался оглушающий грохот. Все пространство заполнила и тут же пропала ослепительная вспышка. На месте молнии аль-Азди увидел сияющее перевернутое древо знаний во всем его великолепии переплетения радужных ветвей, которые, срастаясь, вливались в могучий ствол, исчезающий в бесконечности, имя которой Истина.

– Это великолепно, – прошептал ученик, когда древо начало растворяться в темноте. – Останься еще на мгновение. Я хочу впитать все, что в тебе есть.

– Ты уже впитал все, что может выдержать твой мозг, – услышал он голос визиря, и реальность вернулась легким прикосновением свежего бриза, дующего с залива.

– О мудрейший! Я видел! Я знаю. Ты прикоснулся к Источнику великой силы. К тому, что вывел человека из мрака дикости к свету. Ты избран провидением.