Перехватывает мою кисть, фиксирует руку с телефоном и хмыкает:

– Нет, под такую дырку ничего не найду. На бумажке запиши. Не хочешь брать бэушный телефон, завтра получишь такой же. Новый.

– Что?! Нет! Я… на ваше спонсорство… не подписывалась! – шиплю возмущенно.

– Не подписывалась, – кивает невозмутимо. – Но телефон получишь. В счет того, что, если моя дочь сама… с тобой дружить захочет… ты просигналишь об этом мне и не станешь втягивать ее ни во что. Годится?!

Подумать мне не дает.

– Годится!

Отец Амиры пожимает мою руку крепко-крепко, трясет, будто мужлану, и вдруг…

Напоследок…

Снова кусает за запястье.

Я потрясенно вскрикиваю, покрываюсь жаром.

Не знаю, куда деться от смущения.

Отец Амир отстраняется с довольной ухмылкой, сверкнув глазами:

– И насчет моего предложения. Подумай. Будешь согласна, звякни.

Довольный собой, он делает шаг назад, со словами:

– Мне лень куда-то ехать сегодня, и я не хочу переживать, что твоя задница замерзнет где-нибудь еще или нарвется на неприятности. Остаешься с ночевкой.

Мне не оставили выбора! Я все еще пытаюсь найти причины отказаться, но, если честно, мне хочется остаться. Слишком устала…

– Выбери спальню. Ужин через полчаса, ты прибираешь со стола.

Рахман… у меня язык не поворачивается назвать его Исаевич, уходит, величественно и гордо. Я снова его разглядываю. Теперь уже по-новому смотрю, внутренне сгорая: какой он… пздц…

Свожу ноги вместе, их потряхивает. И я понимаю, какими мокрыми внезапно стали мои трусики.

И как ночевать с этим мужиком под одной крышей?!

Глава 9

Рахман

Я выбираю, что надеть к ужину. Когда в сторону сдвигается очередная вешалка с футболкой и рубашкой, понимаю, что тупо перебираю шмот, будто девица перед свиданием!

Злюсь… Вот надену первую попавшуюся…

На глаза попадается ярко-синяя, к ней нужны праздничные брюки. И все больше я испытываю раздражение на самого себя. Рахман, дружище… Тебе лет сколько, за сорок перевалило, такая ерунда давно волновать не должна.

К тому же наряжаться павлином перед девчонкой будет глупо и тупо.

Тупо и глупо, еще раз повторяю, захлопнув дверь шкафа с сильнейшим раздражением.

Плюс ко всему Аврора сама одета более чем скромно. У нее вообще вид такой, будто она с пожара сбежала. Плюс на голове большая шишка, припухлость, которая мне совсем не нравится.

Поскользнулась и упала? Или чего похуже?

Мысли так и вьются, вьются, стекаются к ней ручейком…

Ух, шельма.

Зараза.

Ножки еще эти. Губки нежные, но так и не поцелованные.

Кожа сладкая.

Горящие взгляды, колкие шуточки…

Острый язычок, вах, какой острый… Таким бойким язычком головку только лизать и лизать…

А манящая дрожь отзывчивого гибкого тела?

Отзывчивую самку чую с первого раза. Мой зверь в ней страстную натуру учуял и не может перестать подталкивать к тому, чтобы взять и присвоить. Взять и… присвоить!

Она еще в моей постели спала, зараза.

Может быть, белье уже не хранит запах ее тела, но мне теперь в этой постели спать спокойно не удастся.

Я же думать буду. Представлять.

Фантазировать.

Нет… Уф… Давно бабы так не цепляют.

Обычно все как-то по-простому и по-накатанному.

Я уже давно не бережу свое сердце и душу романами, отношениями долгосрочными и притирками. Откровенно говоря, никогда и не бередил. Брак – это одно, тут вообще ничего не обсуждалось. Никто меня спрашивать не собирался, хочу я эту девочку, мою бывшую, в жены, или не хочу. Отец сказал – женись, дед сказал – женись, прадед припомнил, что мы давно с Кусаиновыми породниться хотели, но все как-то не получалось… Так и женили. Чувства, привязанности – тьфу. Жили же наши родители как-то без всего этого? Жили… Бабушка вообще впервые своего мужа на свадьбе увидела, но жили хорошо, крепко, сколько детей родили, вырастили. Хорошая же семья.

Вот только у меня с той девочкой не сложилось. Брак – это не только взять по-быстрому и сделать полноценной женщиной. Не только запустить в нее новую жизнь и дать в распоряжение дом не из дешевых. Настоящий муж, глава семьи всегда рядом будет, а у меня в то время карьера бойцовская в самом расцвете. Постоянные бои, разъезды, тренировки, кураж побед и горечь поражений. Невозможно пройти до титула, ни разу не потерпев поражение. Падал. Злился. Вставал. Давал себе обещание в следующий раз взять реванш и брал…

Куда уж тут до семьи? С собой не повозишь… Не для того жена нужна.

Если быть честным, паршивый из меня муж получился и отец хреновый.

Первые двенадцать лет жизни дочери я хорошо, если появлялся четыре-пять раз в год. Амира меня пугалась постоянно, а потом перестала воспринимать, как отца, родного человека. Я же в это время построил карьеру, титулов собрал немерено, славы… Несколько школ спорта открыл, бизнесом занялся.

Говорят, хороший отец дает пример того, что нужно заниматься тем, что любишь. Тем, что хочешь, и никак иначе, и потом дети впитывают это словно губки и вырастают теми людьми, которые точно уверены в своих желаниях и не мнутся перед выбором. Стойкие, славные… Вот только при этом нужно как-то себя показывать, да. Быть чаще рядом. А у меня с этим огромные пробелы…

Поэтому, когда, нагулявшись, настроившись карьер, я к семье вернулся… Наблядовался, чего уж скрывать, мы стали жить как чужие люди. Настолько чужие, что я даже о проблемах своей жены толком не знал. Однажды тромб оторвался, и все. Нет человека. Неважно, ей и сорока не исполнилось. Просто не стало жены. Я ее провожал, как едва знакомого. Совесть жрала? Еще как кусала…

Дочка осталась.

И ох как сложно мне стало жить…

До сих пор вот… каюсь и маюсь.

Не был отцом в начале, а сейчас стать им еще сложнее. Вроде лет немало бьюсь с Амирой, бьюсь, но иногда, кажется, я только себя заебываю вусмерть. Навязать устои пытаюсь, хочу видеть ее достойной, счастливой…

Временами даже удается. Довольно длительное время я считал, что наконец-то в семье наступило спокойствие, и нате… вечеринка эта. В доме моем! Клининг пришлось вызывать, трахающиеся парочки на каждом углу… Не сказать, что я удивлен. Сам-то блядовал, гулял, на вписках бывал не однажды, и баб драл по-всякому. Но то бабы, шлюхи, дырки для слива, а Амира – дочь. Кровь, плоть моя… Нет, не может сердца отца вынести, если дочка пойдет по наклонной.

Особенно если свяжется не с той компанией.

Поэтому нужен более серьезный присмотр.

За этой… Авророй.

Глаз да глаз нужен.

Меня, прожженного мужика, завела, кровь кипеть заставила.

Чему она мою дочь научит, а?

Как мужикам двусмысленные фразы кидать, от которых и мыслей – только затащить в постель и трахнуть.

Ну уж нет…

И ведь не зря Амира мне пела в уши сладко, выгораживала Аврору.

Не зря.

Чуйка у меня… Хочет она с этой девушкой дружить. Может быть, этим танцам пошлым… научиться? Фу, я и представить не могу, чтобы моя дочка… вот так задницей… крутила!

Так что я просто обязан за девчонкой приглядывать.

Работенка не из простых. Особенно когда сам по этой части слаб.

Так бы и завалил, не думая.

Отодрал, как люблю и умею!

* * *

Ужин заказываю в ресторане. Комплимент постоянному клиенту – бутылка хорошего вина.

Откупоривать или не стоит?

Так и стою, взвесив бутылку вина в ладони, когда в столовую проскальзывает Аврора.

Смотрит на меня с опаской и интересом.

– Двадцать один есть? – адресую вопрос.

– Нет.

– Значит, вино пить не будешь. Это не для детишек.

Сверкает издалека глазищами.

– А вы каждой… из числа детишек… спонсорство предлагаете, Рахман? – делает паузу. – Ммм… Исаевич?

Так и знал, что она ответит!

Что-то внутри разворачивается… во всю ширь… предвкушения.

Я чувствую – ночь будет долгой.

Глава 10

Аврора

– А вы каждой… из числа детишек… спонсорство предлагаете, Рахман? – делаю паузу. – Ммм… Исаевич?

В горле пересыхает. Губы стягивает. Облизываю их кончиком языка.

Отец Амиры смотрит, как мой язык смачивает губы.

Поза мужчины напряженная, и я с каким-то мазохизмом разглядываю здоровенного мужика. Ткань облегает мышцы. Разве старики не должны быть… дряблыми? Ох… Явно не этот!

И какой из него старик? Боже…

– Каждой? – сипит, добавляет. – Нет, не каждой. Только тем, кто выглядит опытной. Знающей… – заглядывает мне в глаза.

При этом его кулак скользит к горлышку бутылки и двигает по нему вверх-вниз, несколько раз.

Провокация!

Самая настоящая провокация… Как он это делает, смотря на меня.

Словно точно знает, что я вижу его медлительные и порочные движения кулака на стволе.

То есть… не на стволе, а на горлышке. На горлышке бутылки, разумеется!

Но как же это… О, пздц горячо выглядит!

– Мне кажется, вы меня переоцениваете.

– Или смотрю на самую суть, – подмигивает.

В ответ на это невинное подмигивание у меня в груди екает сердце.

– Так что… утверждаешь, что тебе можно немного вина? – продолжает игривым тоном.

Однако при этом смотрит с вызовом.

Мне бы отступить. Но дух противоречия неожиданно оказывается намного сильнее.

– А давайте. Немного вина после трудного дня будет в самый раз. Даже врачи рекомендуют.

– Давай! – кивает.

Отец Амиры опускает на стол бутылку и подходит ко мне, обхватив одной рукой за талию.

– Прошу к столу, Аврора…

Жар и трепет в каждой клеточке моего тела.

Я пульсирую, будто во мне забили крыльями миллиарды встревоженных мотыльков, спешащих на огонь.

– И если уж ты… взрослая, – притягивает ближе. – Мы не будем на «вы», правда? Без отчеств. Справишься? – хмыкает мне в макушку.

Ощущение, что я плавлюсь в его руках, как кусочек кокосового масла, растекающегося жидкостью от тепла ладоней.

– Попробую, Рахман… – мысленно добавляю «Исаевич».

Но дурацкое сердце летит в обрыв, счастливо выстукивая: Рахман, Рахман, Рахман. Даже когда до столкновения остаётся совсем немного, на повторе все то же имя.

– Что означает твоё имя, Рахман?

– Милостивый, богиня утренней зари, – отвечает мгновенно, дав понять, что знает о моем имени. – Похозяйничаешь?

Мы застываем у стола. Ладонь Рахмана лежит приятным гнетом на моей талии. Ощущаю себя так, словно я под его защитой.

Тепло, приятно, уверенно – ощущения, которых мне так не хватает, цепляет.

От пакетов с едой в воздух поднимаются ароматы, от которых слюнки так и рады наполнить рот.

Я ела последний раз вчера утром, перехватила немного после возвращения от Амиры. Булка была несвежей, даже разогрев в микроволновке ее не спас.

Обычно я предпочитаю есть вне дома. Толку готовить нет. Есть у меня примета: приготовлю что-нибудь путного, на свои деньги, явится брательник и все подчистую сожрет. Причём примета даже коряво сработала в случае с подарком Амиры.

Поэтому я голодная и точно не буду считать калории. Съем, сколько влезет.

И выпью.

Совсем немного…

– Подашь бокалы для вина? – показывает в сторону шкафа.

Приходится покинуть гнет горячих ладоней. Может быть, это и хорошо. В себя приду, пульс восстановлю. Спокойствие. Уверенность…

Вот только мое спокойствие тает под пристальным взглядом Рахмана.

Плюс эта временная хромота… только добавляет неуверенности во всем. Былой грации как не бывало. Как же хочется вернуть все, как было!

До безумия хочется…

Застываю перед полкой с бокалами и чувствую, как по шее скатывается капелька пота.

Какие бокалы взять?

Они тут все… одинаковые.

Ну, почти. Одни более пузатенькие, вторые чуть более низкие или высокие.

Словом, я теряюсь. Знаю только, что те, треугольные, точно не подходят!