Ему следовало ненавидеть ее, следовало желать излить гнев на ее мертвом теле, стереть кости в порошок… Однако он видел перед собой лишь теплую улыбку того дня с притаившейся в уголках губ печалью. Эта улыбка въелась в его кости и, расползаясь, постепенно поглотила все мысли и чувства.

Сердце Хо Яна обливалось кровавыми слезами, он проглотил поднявшийся к горлу ком.

Даже после смерти эта женщина не даровала ему покоя. Он отвел руку обратно и невозмутимо поднялся.

– Из уважения к преданности стражи правителя Сюй я позволю похоронить их достойно за дворцовой стеной. – Его голос прозвучал непривычно сипло, с тревожащей холодностью. – С этого дня государства Сюй больше не существует.

Для генерала проигравшей стороны «достойные похороны» означали лишь отдельную яму в качестве могилы.

По истечении трех дней окровавленные дворцовые стены государства Сюй вновь отмыли, а из городских стен вынесли и похоронили тела погибших. Столица засияла такой чистотой, что, казалось, ничего и не произошло. В этой войне Хо Ян, генерал государства Вэй, одержал абсолютную победу.

Радость его императора не знала предела, и на смену Хо Яну были отправлены другие, а самого генерала с почестями и триумфом встретили на родине.

Все позабыли о бледном, как лист бумаги, лице их главнокомандующего в тот день, как позабыли и о том, где в итоге похоронили носившую дитя женщину, что до последнего вздоха стояла на страже правителя Сюй.

Истории эти, казалось, тоже хорошенько засыпали могильной землей.

Глава 3

Лунное сияние, точно вода, заливало глубокую ночь. В редком лесу, недалеко от столицы Сюй, прислонившись к дереву, стояла женщина в белом. Опустив глаза, она невозмутимо смотрела на свежую могильную землю у своих ног, которая в эти самые мгновения дергалась рывками.

Неожиданно из земли вытянулась бледная рука.

Из могилы на поверхность, еле сгибая тело, выкарабкалась Су Тай, руки и ноги ее ужасно замерзли и отказывались слушаться. Девушка подняла взгляд на незнакомку в белом, и уголки ее губ слегка дрогнули, но не успела она издать и звука, как та велела:

– Помолчи. Меня зовут Бай Гуй, мне нужно забрать тьму из твоего сердца. Вот только сейчас твоя одержимость слишком сильна и тебе не отпустить то, что случилось с тобой при жизни, поэтому очистить ее у меня не получится.

Су Тай не понимала ее слов, мысли заполняло лишь появившееся в животе ощущение пустоты. Она опустила взгляд и тут же оцепенела: на земле перед ней лежало вывалившееся содержимое ее живота вместе с ребенком и его пуповиной. Не было ни крови, ни боли. Прежде она изучала медицину и знала, что пережить подобное невозможно, вот только почему-то сейчас сознание было совершенно ясным.

В ужасе она с недоверием посмотрела на женщину перед собой.

Та же, словно прочитав ее мысли, кивнула:

– Ты – оживший труп^[2]. В твоей груди еще осталось немного воздуха, и его хватит сказать что-то одно, но, как только дыхание покинет тебя, умрешь уже насовсем.

Су Тай молча взглянула на лежащий на земле плод, и голова ее опустела.

– Твоя одержимость слишком глубока. Если последним словом не отпустишь обиду, то после смерти непременно превратишься в злой дух и уже никогда не переродишься. – Бай Гуй выждала паузу. – Уже решила, что хочешь сказать?

Промолчав долгое время, Су Тай наконец-то кивнула. Не спеша открывать рот, она дрожащими руками подняла с земли свои органы и плод, а затем растерянно посмотрела по сторонам, словно не зная, как уместить их обратно.

Тогда Бай Гуй вынула из рукава иголку с нитью и вручила ей.

– Можешь зашить.

Взяв предложенное, Су Тай втиснула органы на положенное им место. У нее пока не получалось хорошо контролировать окоченевшие конечности, и стоило неуклюже положить желудок, как наружу выпали кишки. Когда дело дошло до ребенка, она недолго помедлила, но затем все же взялась за иголку, принявшись постепенно зашивать рану на собственном теле. Девушка решительно выполняла то, что от нее требовалось, и лицо ее оставалось пустым – на нем было не разглядеть ни скорби, ни страха.

– Преклоняюсь перед вами, госпожа Су Тай. – Бай Гуй взмахнула рукавом, и ее фигура растворилась в ночной темноте, оставив в лесной чаще лишь тоскливое обещание: – Я вернусь, когда ты будешь готова произнести свое последнее слово.

Придерживая ладонью зашитый живот, Су Тай поднялась на негнущихся ногах и, медленно привыкая к «новому» телу, шаг за шагом двинулась прочь из леса.

Под свежевскопанной землей меж этих деревьев лежали бесчисленные трупы сюйских солдат. Государства Сюй больше не существовало, и теперь у Су Тай не было ни страны, ни семьи, ни ребенка – она осталась наедине с собой.

Глава 4

Наступило пятнадцатое число первого месяца, Праздник фонарей. Фейерверки восточной части города Ифэн ярко озаряли небесную высь.

Су Тай потерянно смотрела на мимолетную красоту в ночном небе, а в мыслях вновь и вновь всплывала улыбка Хо Яна, с которой он когда-то гладил ее по голове.

– И откуда только ты такая появилась, что даже фейерверков никогда не видела? Ничего, в следующем году на Празднике фонарей я свожу тебя полюбоваться ими в восточной части Ифэна.

Разве мог тогда кто-то предположить, что этот праздник она встретит уже едва живой и лишенной речи.

Су Тай добралась до столицы государства Вэй, преодолев долгий и тяжелый путь, а затем отыскала то место, где располагалась резиденция Хо Яна, вот только быстро поняла, что приблизиться к нему не может. Главнокомандующего вэйских войск, пользующегося большой благосклонностью императора, было не так-то просто встретить.

Даже та их первая встреча была всего лишь огромной случайностью в жизнях обоих – не каждый день может подвернуться удача в виде тяжело раненного Хо Яна на пути.

Су Тай не могла говорить и оттого оказалась не в силах что-либо предпринять. Ей осталось лишь коротать дни, сидя у дверей резиденции генерала в надежде на случайную встречу с Хо Яном. Вот только удивительным образом после триумфального возвращения на родину генерал дни напролет проводил за закрытыми дверями, даже не появляясь у императора. Так в ожидании миновала половина месяца, и день ото дня надежда в сердце Су Тай слабела.

Пожалуй, судьба и правда решила развести их навечно.

Именно об этом думала Су Тай, когда вдруг услышала скрип главных ворот резиденции. Наружу хлынула стража и принялась расчищать площадку перед домом, заодно оттеснив подальше в угол и ее.

Слуга вывел на привязи из-за ворот гнедую Луну, и глаза Су Тай тут же загорелись. Это была его лошадь. Не прошло и мгновения, как из резиденции появился облаченный в черное одеяние Хо Ян.

Она видела его впервые после долгой разлуки длиною в четыре месяца, и он выглядел сильно похудевшим. Су Тай разомкнула губы, чуть было не окликнув его, и отчаянно рванулась к Хо Яну. Вот только ноги мертвеца совсем не подходили для бега, и она точно прыгала, приставив их вместе. Опасаясь, что она спугнет генеральскую лошадь, один из солдат рядом ткнул ее кулаком в живот. Боли удар вовсе не принес, однако Су Тай инстинктивно схватилась за место, а когда снова подняла голову, то увидела лишь поднятую Луной дорожную пыль.

Без единого сомнения она двинулась следом.

В Праздник фонарей ночной рынок на востоке города кипел жизнью.

Когда Су Тай наконец-то отыскала Хо Яна, то обнаружила его разбирающимся с юношей в нарядной одежде. Позади с перепуганным видом стояла молодая женщина, а обступившие их люди смотрели на парня с презрением, обсуждая, как он не пропустил беременную женщину и что стоит задать ему трепку, однако от вида того, что последовало дальше, люди постепенно изменились в лице. Хо Ян бил безжалостно и сильно.

В его глазах горела жесткость, и Су Тай поняла, что он не собирался оставлять мальчишку в живых.

Пусть на поле боя Хо Ян и был дьяволом, однако при дворе всегда проявлял терпимость, ему было совсем не свойственно так распаляться из-за незначительного происшествия. Что же натворил этот юноша, раз вызвал такой гнев?..

При виде кровавой слюны парня на земле ноги молодой женщины подкосились, от испуга она повалилась вниз и, прикрыв живот рукою, скрючилась в рвотных позывах. Хо Ян опустил на мгновение руку, и тогда из толпы с цветным фонарем торопливо вынырнул ученого вида мужчина.

– Дорогая! С тобой все хорошо?

– Милый! – Женщина, обретя опору, прижалась к его груди и тихонько принялась всхлипывать.

– У тебя где-то болит? Что-то с ребенком? – с встревоженным лицом спросил мужчина.

Хо Ян оттолкнул ногой едва живого парня и уставился на супружескую пару. От его взгляда по позвоночнику обоих тут же пробежал холодок, и муж произнес:

– Благодарю вас… Благодарю вас, господин, что не прошли мимо.

Взгляд Хо Яна остановился на животе женщины и слегка переменился, он тихо спросил:

– Сколько уже?

– Почти пять месяцев…

Выражение на его лице стало чуть рассеянным.

– Тяжело носить дитя?

Женщина застыла.

– Лишь пропал аппетит и легко устаю. – Она провела рукой по животу, и выражение на ее лице невольно смягчилось. – Но разве это имеет значение.

Вдруг в его памяти всплыли коренья и древесная кора в животе Су Тай в тот день и привычное решительное и спокойное выражение на уже мертвом лице. Она напоминала тонкий, но прочный клинок, в котором не было ни капли женской хрупкости и мягкости, зато была стойкость, способная поразить мужчину. Не пожалев ни себя, ни ребенка, она почти бессердечно выбрала жить с родной землей и погибнуть вместе с престолом…

Поистине героиня!

Хо Ян гневно стиснул зубы, вот только за вскипающей злостью скрывалась рваная рана в груди, и каждый день, каждую ночь она наливалась пронизывающим холодом, изнывала лишающей дыхания болью.

Отвернувшись и не взглянув больше на любящую пару, генерал вскочил на лошадь.

Только тогда Су Тай опомнилась от звука произнесенных им фраз, она вскинула голову ему вслед, но Хо Ян уже двигался на крупном звере по украшенной цветными фонарями улице. Его силуэт со спины выглядел настолько нереально, что казался иллюзорным. Су Тай вдруг задалась вопросом: что, если она не произнесет то самое последнее слово, сможет ли просто продолжить «жить»? Сможет ли так встретить с ним старость…

Стоило этой мысли возникнуть, как она тут же разрослась бурьяном.

Словно почувствовав что-то, Хо Ян в нерешительности задержал на толпе взгляд. Су Тай повернулась спиной, темно-синее одеяние скрыло ее фигуру. Вот только, несмотря на людской шум вокруг, она по-прежнему слышала приближающийся стук копыт.

Он ее заметил?..

Девушка взволнованно вцепилась в ткань своего одеяния, мертвое сердце, казалось, вновь забилось. Она не переставала думать, каким окажется его лицо, когда он вновь ее увидит. Почувствует ли смятение?.. По-прежнему ли она ему небезразлична?

Уголки ее губ скривила горечь. Ну конечно же она его не волнует. Хо Ян больше всего ненавидел предательство и обман, а она пересекла эту линию, наверняка он презирал ее всем сердцем, иначе принял бы письмо о капитуляции.

Несмотря на вихрь заполнивших сознание мыслей, Су Тай все же услышала звук остановившихся сбоку копыт. Затем до нее донесся радушный голос владельца уличного ларька:

– Не желаете прикупить тигровые тапочки^[3], господин? Сколько вашему ребенку лет?

– Пять месяцев. – Его низкий голос четко раздался в ушах Су Тай. Кутаясь в темную накидку, она незаметно переместилась в сторону.

– Мальчик или девочка?

Хо Ян на время замолчал, и Су Тай, не удержавшись, скосила на него взгляд: он, застыв, смотрел на кончики пальцев, внешнее спокойствие едва ли скрывало печаль.

– Я… не знаю.

Тут уже замолчал хозяин ларька.