– Она влюблена в тебя, Дэн. Поэтому все время собачилась с тобой. Защитная реакция, когда думаешь, что влюбилась не в того парня.

Они какое-то время, молча, смотрели друг на друга. Розмари первой нарушила паузу.

– Тебе стоит подумать, Дэн. Пересмотреть свои отношения с Сэм. Ноэлю нужна семья.

– Да, ты, наверное, права. – согласился Дин. – Ты точно в порядке?

– Да.

– Никаких угрызений совести?

– Еще какие.

– Считай, что мы квиты. И случившееся – возмездие мне за то, как я повел себя с тобой в тот день.

– Брось, Дэн. Я уже давно все забыла и простила.

– Нет. Не лги мне. Я чувствовал. Сейчас, может быть, но не раньше. Все хорошо, пожалуйста, перестань плакать. Я буду жить, и ты тоже. Ничего непоправимого не произошло. Я тебя ни в чем не виню.

– Спасибо, Дэн. – Розмари нежно коснулась щеки Даниэля, и наклонившись, поцеловала его в губы. – Передай своим, что я сожалею. Не думаю, что я осмелюсь взглянуть в глаза Саманты или Ноэля. Прости меня.

– Мне будет не хватить тебя, Роза. – искренне признался Фонтейн. – Ты первая женщина, после… В общем, я рад, что жизнь нас свела. Мы многому научили друг друга.

– Это точно. Мы не виноваты, что родились под безумной звездой. Но никогда не поздно что-то изменить и начать сначала.

– Да. Береги себя.

– И ты. – Розмари встала, последний раз взглянула на бывшего любовника и друга. – Прощай, Даниэль.

– Прощай, Роза. – он печально улыбнулся.

– Ну, как все прошло? – спросил Паркер, поджидающий Розмари в больничном коридоре. Она рассеянно взглянула на него, словно удивившись его присутствию.

– Мы простили друг друга и попрощались. – сказала она, обхватывая себя руками.

Роз шла вперед уверенно и быстро. Стив едва поспевал за ней. Она торопилась домой. И боялась того, что ждет ее там…. Еще одно прощание или новая встреча? Сердце билось болезненно, гулко, отчаянно и надрывно.

Эштон услышал, как повернулись ключи в замке, и вскочил с дивана. В висках загудело, внутри росло напряжение. Все заготовленные слова и тщательно продуманные речи испарились из мыслей.

Он думал, что Розмари приедет вместе с Паркером, но она была одна.

Взглянула на него из прихожей затравленным испуганным взглядом, уронила ключи, обессилено прижалась спиной к закрытой двери.

– Эштон. – прошептала она глухо.

Харт не двигался. Он замер посреди роскошно обставленной светлой гостиной. И смотрел на нее. Худенькая, растрепанная, помятая с печатью боли и усталости на осунувшемся лице, но такая родная…. Розмари.

Уязвимая и хрупкая. Он не видел ее такой. Никогда.

Сердце защемило от сожаления и грусти. Как много лет они потеряли, как много глупостей натворили! И все же частичка его души ликовала. Он мог смотреть на нее. Спустя два года молчания и тишины. Слышать ее тихий голос. Впитывать ее облик по крупинкам. Он не мог нарисовать ее, потому что не был художником, но день за днем он писал портрет Розмари в своей памяти. И каждый штрих вызвал волну боли и тоски. Эштон скучал по ней все минуты и секунды жизни без нее.

Как можно было отпустить, позволить уйти? Дурацкая гордыня. Глупое упрямство. Чрезмерная самоуверенность.

Розмари оторвалась от двери, и сделала несколько шагов вперед. Ее взгляд сместился с лица Эштону куда-то ему за спину. И он видел, как проясняется выражение ее глаз, становится осмысленным и смиренным.

Розмари смотрела на семейную галерею за его спиной. Десятки фотографий, с которых улыбаются счастливые лица родных и любимых. Какой же надо быть дурой, чтобы собственноручно вычеркнуть себя из общего альбома.

Семья – это точно держит нас на плаву, и не дает сорваться в пропасть. Отказать от нее – все равно, что убить себя. И именно это сделала Розмари два года назад. Нет, еще раньше, когда в утро перед своей свадьбой, ушла от Эштона и позволила ему смириться с ее выбором. Она не дочь Мелани Митчелл. Та бы так просто не сдалась. Она сражалась за своего мужчину и свое счастье, за семью. И не важно, какими были последствия. Мелани не прятала голову в песок, она шла к цели и умерла победительницей.

Почему же Розмари увидела в ее истории совсем другой смысл? Иную сторону? Зачем взялась исправлять грехи матери? Но разве грешно – любить и желать, чтобы тебя любили? Они были счастливы с отцом ровно столько, сколько отмерила им жизнь. Вот, что главное! И именно это Розмари поняла только сейчас.

– Нет, на меня, Мари. Смотри на меня. – шепнул Эштон. Их раздели несколько шагов. – Только на меня. Иди сюда. – он схватил ее за руку и с силой притянул к себе.

Она успела только слабо пискнуть, прежде чем, Эш заткнул ее рот своими губами. Он сжал ее голову ладонями до боли, и они целовались так яростно, что сталкивались зубами. Их общая тоска друг по другу, долгая разлука, и отчаянная жажда обладания вылилась в безумную страсть. Впрочем, по-другому у них никогда и не получалось. Каждый раз, как последний. Или первый. И единственный. Эштон Харт – единственный, кого она способна любить всей душой. И она любила. Видит Бог, она любила его одного долгие годы. Как мужчину, как друга, как брата… Он был всем для нее, но она зачем-то пыталась навязать только одну роль вместо того, чтобы позволить ему исполнить все.

О, Розмари узнала это пьянящее чувство близости, пронизывающее до кончиков пальцев, бушующий океан желания и дикой страсти. Она боялась даже этого. Зависимости от его рук и губ, от полного единения душ и тел, которое мог подарить только он.

– Подожди, Эш, я вся грязная. – смущенно пробормотала женщина, когда его объятия стали настойчивее и откровеннее, а нетерпеливые ласки обрели определенную направленность.

– Мы помоемся вместе. – прошептал он ей в губы. – Потом.

Он отнес ее в спальню, где царил уютный полумрак. Опустил на кровать и набросился, как изголодавшийся на долгожданную добычу. В сумасшедшем порыве они срывали друг с друга одежду, покрывали жадными поцелуями каждый кусочек обнажившейся кожи.

– Скажи, что думала обо мне. – хрипло шептал Эштон, одним резким толчком погружаясь в ее тело.

Розмари тихо вскрикнула, нежно провела ладонями по бугрящемся мускулам на спине и плечах.

– Ты же знаешь.

– Скажи. – дыхание его сбилось, и он увеличил темп.

Очертания комнаты пошатнулись в глазах Розмари. Она застонала, выгибаясь навстречу каждому вторжению. От нежности не осталось и следа, ногти впились в кожу Эштона.

– Мари. – требовательно прорычал он, вытягивая ее руки над головой. Их пальцы переплелись.

– Я думала о тебе, Эш. – выдохнула Роз, обхватывая его ногами. – Постоянно.

– Хорошо. – сквозь стиснутые зубы пробормотал Харт.

– И это все? – она взглянула в охваченное страстью лицо.

Безумные мутные глаза, испарина на лбу, напряженные скулы, вздувшиеся вены на шее, и губы, беспощадно сминающие ее рот. Роз повернула голову, уклоняясь от поцелуя, посмотрела в глаза.

– А ты? Думал обо мне?

– Нет. – Эштон застонал, погружаясь все глубже, быстрее, сильнее….

Розмари откинула голову назад, в финальном крике сжимая его бедра худыми коленками.

– Ты – подлец. – яростно бросила она, сталкивая с себя Эштона, когда он тоже кончил.

Они лежали лицом к лицу, глядя в глаза и тяжело дыша. Эш улыбался. Розмари злилась. И черт возьми, ему нравилась ее злость. Никогда еще он не чувствовал себя таким умиротворенным и счастливым. Когда они вместе, остальной мир перестает существовать.

– Это правда? Ты не вспоминал обо мне? – спустя какое-то время, тихо спросила она несчастным голосом.

– Я никогда не забывал о тебе. Ты всегда во мне, Мари. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – сморгнув набежавшие слезы, ответила Розмари.

– Ты говорила мне это много раз. – печально заметил Эштон, проведя по ее щеке кончиками пальцев.

– Но имела в виду совсем другое, как и ты. – голос ее предательски дрогнул. Сердце снова наполнилось болью. И сожалением об утраченных годах, упущенных шансах.

– Нет, Мари. Я всегда имел в виду только то, что говорил. А ты слышала то, что считала нужным.

– Это не так. Я боялась. Я не верила в себя, я не хотела испортить тебе жизнь.

– Но испортила. – Эш улыбнулся с щемящей нежностью. Роз закусила губу, чтобы не разрыдаться.

– Не говори так. – с мольбой прошептала она. – Что я могу сделать для тебя? Как исправить все, что я натворила?

– Вернись со мной домой. Будь всегда рядом. – он серьезно взглянул в ее распахнувшиеся глаза. – У меня нет с собой кольца, и я ничего такого не планировал. Но я хочу попросить тебя выйти за меня, жить со мной, любить меня, родить мне детей. Белый дом, зеленая лужайка, собачка, и пикник всей семьей по выходным. Что скажешь, Розмари? Ты достаточно любишь меня, чтобы согласиться?

Взгляд Розмари остекленел, она резко отвернулась и уставилась в потолок.

– Ты издеваешься, Эш? Или у тебя такое изощренное чувство юмора? – резким обвиняющим тоном спросила Роз. Она не ожидала от него подобной жестокости.

– Да, что опять не так? – в недоумении спросил Эштон.

Обхватив ее за плечи, он силой заставил Мари посмотреть на себя.

– Ты забыл, что женат и уже растишь дочь с другой женщиной? – бросила она с болью. Эш облегченно вздохнул. Он совсем забыл….

– Уже нет. – Харт отпустил Розмари и пожал плечами.

– Что значит “уже нет”? – не поняла она, растерянно изучая его невозмутимое красивое лицо, рисовать которое ей никогда не надоест.

– Мы с Лейлой развелись. У нее роман с Миком и его друзьями.

– Что? – поперхнувшись, Роз села, прикрывая грудь одеялом.

– Испытание семейным бытом и славой Лейла провалила с треском. Елена осталась со мной, но Лейла навещает ее … иногда.

– Это я виновата. – прошептала Розмари, глядя перед собой. Глаза ее были полны ужаса.

– О чем ты говоришь? – нахмурился Эш, тронув Мари за плечо.

– Я знала, что она слабая. Я видела, что Лейла не справится, поддастся соблазнам, которые открывает шоу бизнес. Я спровоцировала ее, подтолкнула. Господи, я сломала тебе жизнь, разрушила семью. – Роз закрыла лицо ладонями. – Снова. Все повторяется снова. Все, чего я боялась. Все, что хотела исправить и вернуть тебе.

– Что за бред ты несешь? – Эш взял ее за плечи и с силой встряхнул. – Я ничего не понимаю? Причем тут ты? Лейлу никто не подталкивал к постели Мика Фрейзера.

– Ты совсем слепой? Мик соблазнил ее из-за меня. А Лейла стала бы замечательной женой, скажи я ей тогда совсем другие слова. Но все началось еще раньше. Тебя и на свете не было…. – Розмари не могла больше молчать. Она рассказала Эштону все, с самого начала. Ей было жизненно необходимо, чтобы он понял, кто виновен во всех его несчастьях, кто лишил счастливого детства и любящего отца, кто подтолкнул Лейлу к краю, кто постоянно играл на чувствах, кто сломал его жизнь, разрушил семью…

Глава 25

“И, возвращая в мир сует привычных,
Меня уносит новый день-бунтарь…
А где-то в снах – цитатою в кавычках —
Всё тот же Ты…
И снова – Мой —
Как встарь…”

Эдер Лютель

Полгода спустя. Остров Крит

Солнце. Горячая планета, изрыгающая огонь и пламя, обреченная однажды уничтожить нас, и остынув, превратиться сначала в красного гиганта, а потом белого карлика. Холодом ли, жаром ли, но оно коснется нас в прощальном поцелуе угасающей звезды.

Солнце. Величественное, дарующее свет, вдохновляющее, неизменно живущее в каждой легенде и сказании, символичное, неизменное, и все же подчиненное циклу. От рождения до погибели сквозь череду метаморфоз и изменений.

Розмари стояла на обжигающем ступни песке и смотрела в небо, прикрывая ребром ладони прищуренные глаза. Совсем рядом ласково лизало берег лазурное море. Набегая, опрокидываясь, играя….