Последнее путешествие, или Секрет племени Боро-Роро (страница 14)
Кухарев оказался прав – и в то же время ошибался, причём дважды. Стоило покинуть дом на Бейкер-стрит, как к нему прилепился неприметный тип. Слежку ротмистр так и не сумел обнаружить, хотя не раз проверялся по дороге – несмотря на то, что собаку съел в деле негласного наблюдения (как и уклонения от оного) ещё во времена службы в криминальном сыске Варшавы. Так что, оставшийся незамеченным соглядатай последовал за мнимым чешским коммерсантом до вокзала Ватерлоо, где – опять-таки незаметно для подопечного – передал эстафету своему коллеге, столь же безликому и неприметному. Тот доехал вместе с Кухаревым до пункта назначения и, выбравшись на платформу, направился за ним следом, что, несомненно, демонстрировало высокий профессиональный уровень местных «топтунов» – ротмистр не знал, как называют подобных типов в лондонской полиции. И это стало ещё одной ошибкой – он-то был уверен, что интерес к нему проявят власти, в то время, как нынешние соглядатаи стояли по другую сторону баррикад в непрекращающейся войне сыщиков и преступников. Но поскольку Кухарев слежки, повторимся, не заметил – то так и остался в благословенном неведении.
Часы на башенке станции отзвонили три пополудни. На этот раз пришлось взять кэб – хотя ротмистр, отправляясь на встречу, внимательно изучил карту графства Суррей, он не очень хорошо представлял себе, куда нужно ехать. Соглядатай кэб брать не стал – подал незаметный для посторонних знак кэбмену и, дождавшись ответного кивка, повернул восвояси. Да, если бы ротмистр заметил эту пантомиму – он вряд ли сохранил бы спокойствие…
Впрочем, у него и без того хватало поводов для волнения. Однажды Кухареву приходилось обращаться к человеку, ожидавшему его сейчас, за услугой. Тогда их сотрудничество было вполне успешным, но лично они так и не встретились, прибегая к услугам посредников. На этот раз контрагент ротмистра, сочтя, что имеет дело с проверенным партнёром, настоял на личной встрече – и состояться она должна была на его территории и под присмотром его людей. Ротмистр же, принуждённый обстоятельствами действовать в одиночку и в чужой стране вынужден был ограничиться единственной мерой предосторожности в виде бельгийского «бульдога» в заднем кармане брюк да узкого стилета, скрытого в тяжёлой, чёрного дерева трости с бронзовым набалдашником в форме шара – при необходимости таким можно было с одинаковой лёгкостью расколоть и кирпич, и череп супостата. И, конечно, навыки опытного секретного агента, отточенные во множестве головоломных операций – это ведь чего-нибудь, да стоит?
Станционные часы едва отбили половину четвёртого пополудни, а ротмистр уже стоял на перроне в ожидании лондонского поезда. Таким образом, весь визит, считая поездку туда и обратно через весь парк Кэпхэм-Коммон занял не более полутора часов. Что ж, его недавний собеседник не любил терять время даром – сухо поздоровавшись, он предложил гостю присесть и в нескольких словах изложил то, ради чего ротмистр сюда и явился. Получил в ответ глухо звякнувший мешочек с гинеями – и встал, давая понять, что встреча закончена.
Что ж, подумал Кухарев, те лучше, у него тоже не было никакой охоты задерживаться. Хотя – нельзя не признать, что владелец особняка на Уэст-Лодж был личностью во всех отношениях незаурядной. Внешностью типичный американец, с волевым, широким лицом, украшенным пышными усами и бакенбардами, во время Гражданской Войны сражался на стороне северян, получил ранение, попал в госпиталь. А выйдя оттуда, решил поправить свои финансы, вербуясь под вымышленными именами в разные полки и получая за это положенные добровольцам денежные выплаты. Когда же на его след вышли ищейки из бюро Пинкертона, занимавшиеся розыском дезертиров, он сбежал в Нью-Йорк, сколотил там шайку из таких же, как он отчаянных парней и стал промышлять грабежами банков и контор ростовщиков. Примечательно, что при этом Адам Уорт (такое имя носил этот предприимчивый джентльмен) обходился без оружия. «Человеку с мозгами – повторял он, – незачем таскать в кармане револьвер. Всегда можно найти способ добиться своего, хорошенько подумав…»
После нескольких крупных дел, Уорд с компаньоном бежали за океан, унося с собой около миллиона долларов наличности и в ценных бумагах.
Адам Уорт
В Британии Уорт назвался редактором «Нью-Йорк таймс» Генри Раймондом (тот к тому времени скончался и не мог предъявить самозванцу претензии) и быстро сделался некоронованным королём преступного мира, создав в Лондоне настоящую уголовную империю. Рядовые уголовники, которых подбирали для очередного дела через цепочку посредников, ничего о нём не знали и, даже попавшись с поличным, не могли выдать ни самого Уорта ни его ближайших помощников.
А ещё – Уорт, опять-таки через цепочку посредников оказывал разного рода щекотливые услуги тем, кто в них нуждался и мог заплатить за помощь. Кухарев однажды обращался к нему – и вот, пришлось повторить этот опыт. Впрочем, пока пожаловаться было не на что. Уорт ясно и точно изложил план действий: мнимому торговцу сельскохозяйственными машинами требовалось отправиться в Бирмингем и там, в вокзальном ресторане, строго в назначенное время (опоздание хотя бы на пять минут приведёт к расторжению договоренности, подчеркнул Уорт, причём деньги при этом возвращены не будут) встретиться с неким джентльменом, способным помочь в решении проблемы…
Станционный колокол звякнул раз, другой – прибытие! Состав, влекомый попыхивающим паром локомотивом, подполз к дебаркадеру и замер. Услужливые кондукторы побежали вдоль перрона, распахивая дверки отдельных, на четыре сидячих места, купе. Кухарев ещё раз оглянулся, помахал на прощание тростью провожатому (очередной невзрачный тип, сопровождавший его от особняка на Уэст-Лодж до станции) и вошёл в вагон. Что ж, если так и дальше пойдёт – он уже завтра выполнит задание Остелецкого и отправится в Ливерпуль, откуда на пароходе поплывёт в Марсель. В дом 208 по Бейкер стрит он больше не вернётся, и квартирной хозяйке, милейшей миссис Помфри придётся гадать, что делать с корреспонденцией, исправно приходящей на имя Воцлава Ковражича, пражского торговца сельскохозяйственными машинами. Не приходится сомневаться, что поступит она именно так, как поступил бы на её месте любой законопослушный подданный королевы Виктории: отошлёт письма и телеграммы обратно в почтовую контору. И, конечно, посетует явившемуся за ними почтальону на невоспитанность иностранцев – взять хотя бы её пропавшего постояльца, этого сомнительного типа с невыговариваемой фамилией «Ковраджешш», не удосужившегося не то, что предупредить о своём отъезде, но хотя бы оставить адрес для пересылки корреспонденции – как, несомненно, поступил бы всякий истинный джентльмен и англичанин…